Все для меня (ЛП)

воплощение природной красоты, к которой многие женщины стремятся. Некоторые из подруг Джози и Кейтлин тратят кучу денег на то, чтобы иметь такие же светлые волосы, как у Обри, и глаза словно океан, и полные жизни, когда она улыбается.
Меня не должно к ней тянуть. Это неправильно. Она моя коллега и
друг, а я не могу себе позволить большего по отношению к ней. Я наблюдаю за тем, как она разговаривает с одной из медсестер - запрокидывает голову и смеется, - и теряюсь в догадках, О чем же они говорят.
С того дня как приехала Обри я стремился не оказываться с ней в одной комнате, но это было неизбежно. Мы много работаем вместе, неуловимо касаемся друг друга, подходя к пациенту, а от этих застенчивых. взглядов и робких улыбок у меня подгибаются колени. Она совсем не похожа на Джози. В миниатюрной Обри едва наберется пять футов роста. Рядом с ней я, наверно, кажусь Веселым Зеленым Великаном.
Тут Обри оборачивается к приемной и видит меня. Она реагирует мгновенно. Мне даже не нужно вглядываться в ее кокетливые глаза, потому что они говорят все сами. Я стараюсь вести себя не робко, но с треском проваливаюсь. Моя голова невольно опускается вниз, я улыбаюсь ей в ответ и оказывается вознагражден самым прекрасным румянцем, когда она краснеет. В эту минуту ее улыбка для меня сродни спасению.
Мне известно, что она сама из Южной Африки – ее родители американские миссионеры, - но родилась и выросла здесь. Я ни разу не видел ее с макияжем или уложенными всякими средствами волосами. Ее ярко-голубые глаза подчеркивают слегка загорелую кожу. Мне нужно больше времени, чтобы больше узнать ее. По крайней мере, мы можем быть друзьями.
Я забираю из протянутой мне руки стопку с историями болезней и прижимаю их к груди – этим простым движением я стремлюсь защитить своей самый ценный орган, которому нужно исцелиться и снова стать одним целым.
А после, кивнув головой, удаляюсь в свой импровизированный кабинет. Тонкие прозрачные лоскуты ткани, которые мы используем тут везде, образовывают стены. Впервые приехав сюда, я практически ничего не ждал, так что оказался приятно удивлен тем, с чем мне придется работать. И пусть этого не много, но для меня достаточно, чтобы обеспечить своих пациентов хорошим медицинским обслуживанием, и более чем достаточно, чтобы отвлечься от того, что происходит дома.
Мой день проходит относительно гладко, даже спокойно. я встречаю нескольких своих любимых ребятишек, которые уговаривают меня сыграть с ними в футбол после работы. И я не могу упустить возможности провести с ними время, потому что это одна из причин, почему я здесь нахожусь.
Сообщив Джози о переезде, я знал, что она не согласится. Это была моя последняя отчаянная попытка спасти то, что ускользало сквозь: пальцы. Не буду врать, я так и видел, как она играет с этими ребятами и ценит то, что у него есть. Я хотел дать ему возможность научить их тому, что он знает, чему-то научиться у них. для меня это был бы беспроигрышный вариант: выполняю обязанности врача и родителя. Каким же я был эгоистом.
Я передаю Обри свои документы, снова избегая любых личных контактов, и выхожу на улицу оказываюсь в слепящем аду. Только сумерки подарят долгожданное облегчение, потому что солнце не будет лучами впиваться в твою кожу.
- Доктор, доктор, - кричит один из моих маленьких пациентов. Он машет мне рукой, подзывая к себе. Потом пасует мяч своему товарищу и, взяв меня за руку, вводит круг. Настолько я понимаю, он сообщает своим друзьям, что я тоже играю, когда дети разделяются на две команды.
 Я забираюсь в постель и притягиваю ее в свои объятия. Она такая теплая и мягкая по сравнению с моими грубыми руками. Завтра наша двухлетняя годовщина, и я кое-что для нее приготовил. Мне пришлось подгадать так, чтобы! ее родители могли присмотреть за Но, а мама работала в магазине. Я предлагал ей кого-нибудь нанять, но она любит 
 работать одна. 
 - Ты спишь? - шепчу я, уткнувшись лицом в ее кожу. 
 - м-м-хм, - бормочет она. 
 - Врушка. 
 Она переворачивается ко мне, подушечки ее пальцев скользят по 
 щетине у меня на подбородке. Я тянусь к ней и нежно целую. 
 - Я люблю тебя, Джози 
 -Я тоже тебя люблю. 
 - Ноа хочет играть в Футбол. Он спрашивал у меня после ужина. 
 чувствую, как она вся напрягается в моих руках. Как бы мне хотелось забрать эту боль, но она никогда не говорит об этом. Мне не нравится, что ей самой приходится с ней справляться . Иногда я жалею, что Ноа – не девочка. Тогда все могло быть по-другому. 
 Я знаю что она глядя на Ноа, видит Лиама. Черт, я тоже. Такое ощущение, будто Лиам живет в нашем доме, при этом даже не находясь здесь. 
 - Я не хочу, чтобы он играл. 
 Знаю, но он же мальчик, к тому же все его друзья играют. Это естественное для него желание, тем более, есть Мейсон. Футбол напрашивается сам собой. 
 Она кладет голову мне на грудь, ее пальцы порхают по моей коже. 
 - Он не может стать таким, как его отец. 
 - И не станет. Я не позволю этому случиться. 
 - Ты его защищаешь? 
 Как своего собственного, Джози, и ты это знаешь. 
 - Хорошо. 
 - Хорошо, - повторяю я и целую ее в макушку. 
 Она знала, что этот день наступит, и надеялась, что он будет играть в европейский футбол. А теперь нам просто приходится это пережить. 
Я быстро соображаю, что единственный стою в рубашке, поэтому раздеваюсь, чтобы не отставать от мальчишек. Они безжалостно хихикают над стоящим перед ними белым мужчиной, поэтому я делаю то, что сделал бы любой уважающий себя человек - увожу у них мяч и веду его и их воротам. Тогда смех быстро стихает, когда они понимают, что я намереваюсь сделать, включаются в игру.
Вскоре детям приходится расходиться по домам. На прощание я их всех обнимаю и обещаю устроить матч -реванш. С моего приезда это была, пожалуй, лучшая тренировка, точно повторю. Чтобы они Мне доверяли, необходимо налаживать с ними связь. Они должны понимать, что я хороший человек, даже если иногда забиваю им голы.
Я наклоняюсь за своей пыльной рубашкой, и вдруг замечаю Обри, стоящую в дверях клиники и наблюдающую за нами. Впервые я машу ей рукой и бросаю на нее удивленный взгляд, в этот миг ее лицо озаряется. Она машет мне в ответ и слегка выпрямляется. Понятия не имею, что я делаю. С Джози все развивалось как-то естественно. Как только я начал вести свою практику, в скором времени она привлекла ко мне Ноа. Тогда я увидел, как же она одинока. В тот вечер я воспользовался возможностью и пригласил их на ужин, намереваясь обоих, не только ее, окружить любовью и заботой. Мне хотелось, чтобы они оба появились в моей жизни. В то время я был смелым, и смотрите, к чему это привело.
Я стряхиваю с рубашки пыль, но не надеваю ее. Я весь потный, грязный, и мне просто необходимо принять душ. делаю шаг вперед, не совсем понимая, куда иду, но ее лицо излучает надежду. Она хочет со мной поговорить, а у меня нет причин, чтобы этого не делать.
Мы встречаемся на полпути, на грязной дорожке, которая служит детям еще и детской площадкой. В Обри чувствуется какая-то аура, она вся окружена спокойствием. И теперь она живет в этой нищете, хотя могла бы уехать Америку, навстречу комфортной жизни.
- А вы не так уж плохи. - Ее акцент, на который я никогда не обращал
внимания, вдруг застает меня врасплох. Она говорит на идеальном английском, но таком отшлифованном и хорошо выученном. Не такого я ожидал от дочки миссионеров.
- Они меня чуть не убили, - говорю я, делая вид, будто запыхался Хотя, конечно же, это смешно, потому что у меня было время восстановить силы. Неужели она заставляет меня нервничать? Уже сколько лет я не волновался рядом с женщиной. даже Джози это не удавалось. С ней я был доволен, пока не сделал предложение.