Затерянные в Чарусах (СИ)

— Нет-нет. Расскажите подробнее. Странно все как-то. Профессор. Один. В этих болотах…
— В Чарусах.
— Не понял. В каких чарусах?
— Местные жители называют окружающие болота Чарусами. Старинное слово, я полагаю.
— Да какая разница, как их называть.
— Я просто поправил. Что вы обижаетесь, ей-богу.
— Хорошо-хорошо. Не буду. А из какой газеты был корреспондент?
— Не помню. — Аркадий Аркадьевич наморщил лоб. — Здесь все как-то… Не помню.
— Давно это случилось?
— Что?
— Авария ваша. — Валерий готов был разозлиться. — «Дебил какой-то, а не профессор», — подумал раздраженно, стараясь впрочем, никак своих чувств не показывать.
— Около… десяти лет назад. Точно не помню, да и не считал я этих лет специально.
— То есть вы их не считали принципиально?
Профессор посмотрел на Валерия очень внимательно. Исчезла неприятная заторможенность в его взгляде. Зато появилась ирония и полное осмысление разговора.
— Нет, вы меня не понимаете, — заговорил Аркадий Аркадьевич четко. — Даты, как таковые, меня не интересуют. Какая разница, сколько лет назад упал наш вертолет? Мне это безразлично. А уж вам, должно быть, тем более…
— Извините, но мне… интересно. Тему вертолета можно и прикрыть, поскольку он все равно утонул, а вот о том, что случилось с корреспондентом, давайте продолжим.
— Он уйти хотел, — сказал хозяин дома, — но не смог. Все время возвращался. А потом… потом… — На лице профессора вдруг появился ужас. Он снова как-то обмяк, глаза затуманились. — Нет, не помню, забыл. Да и вспоминать неприятно. Давайте о чем-нибудь другом поговорим…
— Хорошо. Поговорим о дорогах. Вы тоже считаете, что отсюда нет выхода?
— Выхода? В каком смысле? Стен тут нет, куда хочешь туда и иди. Правда, трясины кругом, но — они проходимы.
— Значит, дороги отсюда не существует?
— Дороги? Какой дороги?
— Обычной. По которой ездят. Или ходят, хотя бы. Чтобы домой уйти.
— Уйти? Нет такой дороги.
— Сюда есть, а отсюда нет?
— И сюда нет.
— А вездеход? Как он сюда попал. По воздуху?
— На вездеходе Николай приехал. Я полагаю, лучше всего его самого спросить об этом.
— Действительно. И чего это я к вам привязался? Что-то непотребное спрашиваю. Домой хочу вернуться.
— Да-да. Вы с Николаем на эту тему побеседуйте. А я вам лучше свой сад покажу. Хотите?
— Хорошо, покажите.
Аркадий Аркадьевич сразу повеселел, вскочил, и тут же повел гостя за дом.
— Солнышко, — профессор поднял голову, подставляя лицо теплым осенним лучам.
— Значит юг там? — обрадовался Валерий. — Отсюда можно выйти в обычный солнечный день!
Аркадий Аркадьевич посмотрел на гостя с укоризной, словно на несмышленыша.
— Погодите немного, — сказал он. — Наше солнце полно сюрпризов.
— Оно, что, у вас — особенное? Не такое, как у всех на планете?
— Сами увидите. Туманы тут странные. Иногда этакое можно увидеть! До сих пор не пойму, миражи это или своеобразные галлюцинации, но солнце здесь можно увидеть с любой стороны.
— Вы верите в подобную чушь?
— Верить не требуется. Мне случалось наблюдать данное явление. Причины его мне неведомы, но я всегда стараюсь объяснить подобные вещи с научной точки зрения. Или психологии. Надеюсь, все-таки, что это не мистика. Вот только местные кол… — Профессор неожиданно запнулся, как будто испугался чего-то, осмотрел окружающие кусты, прислушался.
— Продолжайте, нас не подслушивают, — Валерий решил приободрить хозяина дома.
— Нет-нет, глупости. Никто этого не может…
Они подошли к грядкам.
— Это яблони. — Аркадий Аркадьевич присел к крохотным деревцам и любовно погладил один из саженцев. — Николай в лесу огрызок нашел. Мне принес. Так что возможно скоро у нас не только представители лесных видов произрастать будут. Видите… целых шесть штук.
— Я слышал, что из семян только дички вырастают. — Валерию почему-то захотелось досадить этому странному блаженному профессору, который совершенно не хотел помочь заблудившемуся человеку.
— Не всегда, молодой человек, далеко не всегда. Полукультурные — да, а дички вовсе необязательно. Обратите внимание, какие ветви. Толстые, с опушкой. И листья, видите, не очень зазубренные. Все признаки культурности.
— Я не разбираюсь в садоводстве.
— А я в институте изучал. Наследственность. Естественный отбор. Гибридизация. Вот сколько всего помню! Я вам говорил, что я — генетик? Конечно, говорил. Хотя моя специальность — клоны.
— Это тоже яблоня? — спросил Валерий, указав на деревце, стоящее в сторонке.
— А-а-а, листьев нет, так вы и растерялись. Смотрите, кора более светлая. Это груша. Сом принес из лесу. И как ни странно, у нее тоже наличествуют признаки культурности.
— Отлично, — согласился Валерий.
— А вот здесь я малину развожу и ежевику. Скрещиваю их. Селекцией, так сказать, занимаюсь. Х-м-м… Костянику в прошлом году высадил. Ели когда-нибудь?
— Не приходилось.
— Очень приятные ягоды. Косточка великовата, но из мякоти можно сварить настоящий мармелад. А вот — вишни. Они тут с незапамятных времен. Я только окультуриваю их. Отбираю лучшие, те, которые слаще, крупнее…
— Скажите, сколько всего здесь жителей?
Вдохновение тут же спорхнуло с лица профессора. Он опять съежился, помрачнел.
— Не считал я…
— Так много?
— Да, нет, наоборот, мало. Но вспоминать всех, мне… м-м-м… как-то затруднительно.
— Странно…
— Действительно странно. Вот вижу человека и прекрасно знаю, кто передо мной, а не вижу, то его как бы и нет.
— А Николая вспоминали. И Сома.
— Точно. Обращу ваше внимание на следующее обстоятельство… Когда передо мной предмет, связанный с кем-то из жителей, я помню все, что нужно. Увидел саженцы — прекрасно помню, благодаря кому они у меня появились. И все, что знаю об этом человеке, тоже отчетливо помню.
— Удивительно!
— Ну и пусть. Мне это не мешает.
— Со всеми здесь так, или только с вами?
— Не интересовался. Меня это не заботило, представьте. Если вам любопытно, сами и расспросите.
— Лида о вас говорила без трудностей. Просто говорила, и никак это не связывалось с какими-то предметами.
— Замечательно. Ну и что? У нее так, у меня по-другому. Вас это тревожит? Не понимаю.
— Странная деревня. Невероятно странная. Хотелось бы узнать о ее обычаях побольше.
— Абсолютно ничего странного. И обычаев каких-то специальных здесь нет.
— Для вас — возможно. Я же в них прямо захлебываюсь. Кстати, по поводу вашей особенности, связанной с местными жителями. Попробуйте осмотреть все, что вас окружает.
Профессор недоуменно огляделся.
— Не вспомнили никого?
— Ах, вот вы о чем? — засмеялся Аркадий Аркадьевич. — Действительно вспомнил… Лида, Сом, Николай, Пелагия… Прокофий дом этот ставил. Еще Василий с Герасимом с Лозиного острова. Вот и все, кажется.
— И никто из них не поможет мне?
— У нас все друг другу помогают. Причем не словом, а делом.
— Я имею в виду — уйти отсюда.
— Ах, вы опять об этом? Не советовал бы я вам вообще на эту тему заговаривать.
— Почему же?
— Не любят этого местные жители. Особенно коренные.
— Кто-кто?
— Те, кто родились здесь. Хотя вот Прокофий, хоть и пришлый, как мы, но такой ортодокс, знаете ли… Сом по сравнению с ним…
— Вы все время не договариваете.
— Путаюсь я. Хочу сказать что-то, и… не получается. Местные особенности.
— Вы только что говорили, что никаких особенностей здесь нет.
— Я? Здесь полно особенностей. Но ничего необычного в них я не замечаю.
— У вас галлюцинации были?
Хозяин беседки наморщил лоб.
— Мерещилось вам что-нибудь?
— Не помню. Сны всякие снились когда-то. Неприятные. Скорее смешные.
— А кошмары?
— Кажется, что-то было такое. Поначалу. Хотя нет, кошмары мне снились, когда я профессором был. Смотрите: солнце…
Валерий глянул на небо. Надо же, светило переместилось не на запад, как следовало бы по законам природы, а скорее на восток, если предположить, что первоначально оно находилось на юге. Хозяин теремка привычно осекся и забормотал: