Инкуб

– При чем тут инкуб! – возмутился Завадский. – Я тоже не верю, Анатолий, но это вовсе не означает, что мы с тобой должны сидеть сложа руки и ждать, когда шустрые людишки отберут у нас бизнес. Мне недавно звонил Кобяков, он только что вернулся из Дубосеково, и сообщил, что егерь Михеев убит на могиле Маргариты Мартыновой, которую он собирался осквернить.
– Зачем? – спросил Верещагин, потрясенный чужой глупостью.
– Эдуард считает, что Михеев действовал по приказу Брагинского. Похоже, Валентин Васильевич хотел таким образом раздразнить мальчишку.
– Он ждал щенка, – подсказала Елена.
– Вот! – вскинул руку к потолку Завадский. – Брагинский был уверен, что разъяренный Кирилл явится к нему для серьезного разговора.
– Я бы тоже явился, – зло усмехнулся Верещагин. – Осквернять могилу собственной жены, пусть и нелюбимой, это, знаете ли, слишком.
– Брагинский считал Маргариту ведьмой, – напомнил чиновнику Завадский.
– Все равно глупо, – пожал плечами Верещагин. – Может, дело здесь не в Валентине Васильевиче?
– А я тебе о чем толкую весь вечер, Анатолий, – всплеснул руками Завадский. – Какие-то подлые люди проводят за нашими спинами хитроумную комбинацию, а мы с тобой не знаем ни их имен, ни их целей. Скорее всего, они хотели не только устранить сумасшедшего Брагинского, но и запачкать в крови его наследника.
– Погоди, Аркадий, – поморщился Верещагин. – Я встречался с Валентином Васильевичем накануне отъезда, он выглядел абсолютно здоровым.
– Мне Брагинский тоже не показался больным, – подтвердила Елена Семеновна. – Правда, он смотрелся более оживленным, чем обычно, но это, скорее, от выпитого коньяка.
– И, тем не менее, Попеляев считает, что с мозгами у него было не все в порядке, а в данном случае я склонен больше доверять профессору, чем вам.
– А если психиатр заинтересованное лицо? – спросил Верещагин.
– Все может быть, – нахмурился Завадский.
– Письмо Брагинский мог надиктовать в шутку, просто смеха ради. У него ведь намечался юбилей, на котором мы с тобой собирались присутствовать.
– В тот вечер Валентин Васильевич все время шутил по поводу нечистой силы, – вспомнила Елена. – Пугал Светлану демонами в собачьем и человеческом обличье.
– Вот видишь, – обрадовался поддержке Верещагин. – Не надо, Аркадий, излишне драматизировать события. Все это может оказаться нелепыми совпадениями. Другое дело, что и расслабляться, а уж тем более пускать все на самотек, я бы не стал. Надо присмотреться и к Кириллу, и к адвокату, и особенно к профессору Попеляеву. Не нравится мне его активность.
– Ладно, – не стал спорить с гостем хозяин. – Адвоката я беру на себя. Ты, Анатолий, займись психиатром. Кирилла можно поручить Кобякову.
– Лучше – Елене Семеновне, – предложил Верещагин. – Во-первых, она с ним знакома, во-вторых, она женщина, в-третьих, она врач, а следовательно, сумеет отличить больного человека от здорового.
– Иногда это не так просто бывает сделать, – покачала головой хозяйка дома.
– Ты что, отказываешься? – удивился Завадский.
– Разумеется, нет, – обворожительно улыбнулась Елена. – Тем более что у меня есть повод для встречи – должна же я спросить о самочувствии человека, сбитого моей машиной.
– Вот и договорились, – вздохнул с облегчением Верещагин. – Посмотрим, что это за волчья стая орудует вокруг нашего поселка.
Завадская подхватила Зою у ворот ее особняка. Вид у Верещагиной был встревоженный и даже слегка испуганный. Не исключено, что вчера вечером у нее вышел неприятный разговор с мужем. Однако Елена почти не сомневалась, что послушная жена не стала выкладывать Анатолию Викторовичу все подробности той жутковатой ночи. Зоя примостилась на заднем сидении чужого автомобиля, пряча глаза за стеклами темных очков. Завадской с трудом удалось договориться с ней о встрече, ибо Верещагина, похоже, так и не успела оправиться от потрясения после приключившегося с ней конфуза.
– Я хотела бы извиниться перед вами, Елена Семеновна, – голос Зои задрожал от с трудом сдерживаемых слез.
– Пустяки, – спокойно отозвалась Завадская. – Мы много выпили. У тебя просто сдали нервы.
Сама Елена происшествие с Зоей не считала пустяком. Конечно, зрелище в гостиной, открывшееся их глазам, могло возбудить кого угодно, но не до такой же степени. Сначала Завадская решила, что у впечатлительной гостьи эпилептический припадок. Однако очень скоро сообразила, что это приступ страсти, с которым несчастная Зоя просто не в силах совладать. Она елозила на спине по полу на глазах потрясенной Елены, задрав до пупа подол ночной рубашки и широко расставив ноги, словно отдавалась мужчине. Мужчина действительно был, но внизу, а здесь на лестничной площадке находились только две женщины, одна из которых буквально лишилась разума от раздирающего ее тела желания. Зоя действительно отдавалась, вот только непонятно кому. Елене даже в голову не приходило, что оргазм может достигать такой силы, тем более без участия партнера. Или партнер все-таки был? Завадская за эти дни проштудировала «Молот ведьм», подаренный ей вроде бы шутки ради Брагинским. Самое удивительное, что Елена нашла в страшной во всех отношениях книге точное описание того, что она видела собственными глазами. Этот отрывок Завадская выучила наизусть и сейчас процитировала вслух изумленной Зое:
– Что касается окружающих, то часто многие видели на полях и в лесах, как ведьмы лежали на спине оголенные ниже пупка и, придав членам соответствующее непотребству положение, двигали бедрами и голенями, в то время как демоны-инкубы действовали невидимо для окружающих, хотя в конце акта от ведьмы поднимался в воздух совершенно черный пар, высотой в человеческий рост; но это случается очень редко, потому что этот искусник знает, как привлекать или изменять чувства девиц или других людей.
– Это вы обо мне? – спросила потрясенная Верещагина.
– Ты не пугайся, Зоенька. Я пересказала всего лишь средневековый взгляд на твою проблему. Современная наука дает этому другое, более реалистичное объяснение.
– Какое, например?
– Ну, скажем, продолжительное сексуальное воздержание, помноженное на пережитое потрясение.
– Я бы не хотела обсуждать наши с Анатолием отношения, – сухо отозвалась Верещагина.
– Со мной можно, – возразила Елена. – Во-первых, я врач, во-вторых, твоя подруга, а в-третьих, я тоже стала жертвой непонятного наваждения. Мне сняться сны, Зоя, и очень похабные. А тебе ничего в последние дни не привиделось?
– Мне приснилось, как Кобяков убивает Кирилла. Эдуард сидит в салоне своего автомобиля и держит в руках ружье, и когда наш подкидыш склоняется к нему, тот стреляет ему в грудь. Кирилл падает на землю окровавленным, а Кобяков уезжает.
– Похоже, молодой человек произвел и на тебя, и на меня слишком сильное впечатление, – усмехнулась Завадская.
– Я ведь не все тебе рассказала, Лена, – Зоя все-таки не выдержала и заплакала. – Это случилось, когда ты оставила нас одних. В общем, я ему помогла избавиться от возбуждения.
– Рукой?
– Не совсем, – всхлипнула Зоя. – Не знаю, что со мной тогда произошло. Я ни с кем, даже с мужем… Понимаешь. А там, наверху, я его чувствовала. Всем телом. Он же лежал на мне! Почему ты его не видела?!
Завадская протянула Зое таблетку:
– Выпей и успокойся. Это происходит не только с тобой, но и со мной, и со Светкой. Брагинский считал своего сына инкубом, но его мнение – полный бред. Нам только демонов не хватает, в нашей суровой российской действительности. Скорее всего, Кирилл обладает незаурядными гипнотическими способностями, которыми пользуется без всякого стеснения. Кстати, ты не ответила на мой самый важный вопрос.
– В последний раз это было между нами три месяца назад, – глухо отозвалась Зоя. – Я думаю, у Верещагина есть любовница. И вообще, он давно погуливает на стороне.
– Ну, милая моя, – покачала головой Елена. – Нельзя доводить себя до такого состояния. Заведи приятеля.