Планета героев

– Видела? – донеслось до нас сверху.– Еще и семнадцати нет, а уже мужики в доме.
– А крылатый конь здесь при чем?
– А при том, что не иначе как архангел на том коне прилетел – конец света трубить.
– Господь с тобой, Семеновна, конь-то, сама говоришь, черный! Разве ж станет архангел летать на черном коне!
Семеновна что-то ответила, но я не разобрал, а Дарья сердито на меня зашипела:
– Понял, что ты натворил? Черный конь – это наверняка твой Баярд, а прошедший сквозь стену мужик – это ты. Кони летают...– Дарья осуждающе покачала головой.– Скажи кому-нибудь – засмеют.
А что тут смешного? Летают и летают. Я предложил Дарье прокатиться на Баярде прямо сейчас – пусть сама убедится, смешно это или не смешно.
– Слушай, Вик из созвездия! Либо ты будешь делать то, что я скажу, либо гуляй один! – зашипела она, как гадюка с планеты Иблей, надулась и отвернулась. А что я такого сказал обидного? Всего-навсего предложил на коне прокатиться!
– Соображать надо: в Москве и обычный конь – чудо, а уж крылатый...
– Пусть посмотрят.
– Ой какой дурак!
Подумаешь, цаца!
И город ее мне не понравился. Народищу кругом, и все толкаются, и никто не извиняется. Дома – громадные, мрачные, из холодного камня. А потом – эти механические тележки на дорогах! Двигатели у них допотопные – то ли на угле, то ли на нефти. Дымят... Им можно по улице шастать, а моему Баярду, видите ли, нельзя... Люди дышат гадостью, и никто не возмущается.
Я расстроился сильно, потому что мне стало ясно: на такую планету ни один уважающий себя дракон не прилетит. Дракону нужен чистый воздух. И мне стало жаль Дарью: такой гадостью дышала всю жизнь! Окружающих мне тоже было жалко, но Дарью – больше других, потому что она – моя невеста и я за нее в ответе.
Решил подарить Дарье цветы. Просто так, чтобы не дулась. Цветы имелись, их всем предлагали, но почему-то многие отказывались. И мне какой-то чудак предложил:
– Слушай, дорогой, возьми для девушки.
Я поначалу не взял, а потом решил, что зря: человек ведь от души... И, наверное, обиделся. В общем, я на секундочку оставил Дарью и вернулся. Взял девять роз. Они хоть и не были такими красивыми, как у нас на Парре, но все равно – самые настоящие, живые.
Вручил Дарье букет по всем правилам паррийского этикета, а она почему-то не обрадовалась. Странная какая-то планета, где девушки не любят цветы.
– А деньги у тебя откуда?
– Дэнги я не взял, хотя мне их предлагали. А что, дэнги красивее роз?
– Боже мой, и за что мне такое наказание?! Да не он тебе, а ты ему должен был отдать деньги!
Странный обычай – дэнги в обмен на розы. У нас на Парре цветы дарят просто так, не требуя ничего взамен, ну, кроме разве что улыбки. И каждый парриец норовит не просто подарить любимой девушке букет, а буквально осыпать ее цветами!.. Но, как говорит мой Па, в чужой монастырь не лезут со своим уставом. В том смысле, что, сколько планет во Вселенной, столько на них и обычаев, среди которых попадаются совсем странные.
– А где этих дэнег нарвать можно?
– Их не рвут, их делают. Из бумаги.
Так бы сразу и сказала. Бумаги вокруг было сколько угодно, она прямо под ногами шуршала. Однако вскоре выяснилось, что это была совсем не та бумага. Рассерженная Дарья сунула мне в руку засаленную бумажку. Оказывается, это и были дэнги. Как хотите, но это странно, когда за такую дрянь дают такие хорошие цветы!.. Помню, на Алраконе мы с Ником выменивали тамошних крабов на серебряные пуговицы, которые протаскивали сквозь пространство и время во рту. Так пуговицы хоть в дело пустить можно, а от грязной бумажки никакого толку.
– По-моему, мне нужно или самой утопиться, или тебя утопить. Верни розы немедленно, пока тебе шею не намылили.
– Я ему лучше дэнги отдам.
– Где ты их возьмешь, дурачок? Знаешь, сколько таких бумажек понадобится? Десять по меньшей мере.
Десять так десять. Я подобрал с мостовой бумагу и сделал. Ерунда. Магия пятой категории. Чудеса для несмышленышей, как говорят у нас на Парре. Чуть-чуть изменил структуру исходного материала, добавил красителей из воздуха. Дарье понравилось, она даже рот открыла от изумления!.. Правда, поначалу я дал маху с водяными знаками, и номера у купюр должны быть, оказывается, разными. Но я исправился, поскольку умение учиться, как считает моя Ма, чуть ли не главное из моих достоинств. Во всяком случае, так было в детские годы. Конечно, парриец, претендующий на звание Героя, должен явить миру нечто большее, чем способности в познании окружающей среды, но ведь одной смелостью, без ума и знаний, тоже многого не добьешься. Дарья смотрела на меня с изумлением, хлопала ресницами и шептала:
– Тебя посадят, тебя непременно посадят или убьют.
Нельзя сказать, что тот человек обрадовался, увидев нас, но в драку он не кинулся, как предполагала Дарья:
– Слушай, дорогой, у тебя совесть есть, нет?
– Он за деньгами ходил,– вмешалась Дарья.– Деньги у меня были.
А тот чудак дэнги взял и стал их на свет рассматривать, даже к уху подносил и мял зачем-то.
– Слушай, девушка, где ты взяла такого: глазом моргнуть не успел, его уже нет!
– Он приезжий,– сказала Дарья.
– И я приезжий, девушка. Только приехал, люди подходят – дэнги давай. А как давай, если не продал ничего? Крыша называется. Ай-ай! Что делается! Розы берут, дэнги не дают. Седые волосы у меня. Детей кормить надо, нет?
– Вы возьмите розы назад! – Дарья сильно расстроилась, даже губы у нее задрожали. Но тот человек цветы не взял, еще и обиделся:
– Дэнги отдал – розы твои. Только я ведь волнуюсь. Чужой город, чужие люди. Кто честный, кто нет? А цветы бери. Красивой девушке – красивые розы.
И почему она сердилась? Дэнги я отдал, седой человек остался доволен. Попросил бы больше дэнги, я сделал бы больше.
– Фальшивомонетчик несчастный! Деньги-то ненастоящие!
Почему это ненастоящие? Мои были даже красивее, чем ее засаленная бумажка. Но Дарья только рукой махнула и ничего объяснять не стала. Капризная все же у меня невеста! И цветы почему-то не любит.
– Мне нужно в парикмахерскую сходить, а ты посиди здесь и ничего не бери – даже если тебе предлагать будут. Понял?
Маленький я, что ли? Уже сообразил, что на этой планете за все надо платить дэнги. И дэнги, оказывается, бывают разные – и по цвету, и по размеру.
Пока Дарья ходила по своим делам, я потолкался в толпе и выяснил все в точности. А потом сел на лавочку и сделал себе много дэнги. Просто так, от скуки. И чтобы доказать Дарье, что делать дэнги я умею лучше всех.
– Эй, парень, тебе баксы нужны?
Странный какой-то человек, подошел незаметно, словно подкрался. Конечно, первое впечатление бывает обманчивым, но этот уж больно противно щурился, словно собирался сделать гадость и выискивал подходящий момент. Не знаю, может, у меня воображение разгулялось, но человек, предложивший баксы, не понравился.
– За баксы, наверное, нужно дэнги платить?
– Да какие у тебя деньги? Фанера.
А я-то считал, что мои дэнги самые лучшие. Похоже, у прищуренного на этот счет было свое мнение.
– Берешь или нет?
– Я и сам сделать могу.
– То-то я смотрю – деловой!
Прищуренный покрутил зачем-то пальцем у виска и отошел в сторону. Мне показалось, что он меня оскорбил, но я не знал точно, а спросить было не у кого, поэтому оставил его слова без последствий. А сам начал делать другие дэнги, которые назывались баксами. В карманах у меня места уже не было, и я стал их аккуратно раскладывать на лавочке.
Я так увлекся, что не сразу обратил внимание на собравшийся вокруг народ. Все с интересом смотрели, как я делаю баксы, а некоторые принялись помогать, поднося бумагу, которой вокруг было с избытком. И просто дэнег и дэнег-баксов у меня набралось уже столько, что они на лавочке не умещались.
Я стал раздавать их людям. И люди брали, потому что им, наверное, нужно было. Я и этому, с блестящими пуговицами, предложил. Только он отказался поначалу, а народу приказал расходиться. Потом пришли еще какие-то люди, тоже с блестящими пуговицами, и забрали все мои дэнги. Вообще-то мне не жалко было бумажек, пусть бы брали, но они почему-то с другими делиться не захотели. Я им сказал, что так поступать нехорошо.