Фотограф.

– Иван.
Звали, вероятно, господина Игнатовича, поскольку я от рождения зовусь Игорем. Осознав эту простую истину, я метнулся к выходу, стараясь производить как можно меньше шума. Не могу сказать, что я уже очень здорово испугался. Скорее, я был потрясен фактом чужой нелепой смерти. Выбрался я из дома еще удачнее, чем попал в него. Рассеянные охранники так и не заметили моей одиссеи по вверенному их заботам объекту. Более всего я боялся, что выскочившая из сауны блондинка закричит раньше, чем я успею покинуть проклятую усадьбу. Но, слава Богу, все, кажется, обошлось. От страшного места я удалялся на предельной скорости. Моя потрепанная машина чихала и кашляла, но я гнал и гнал ее по трассе, словно пытался убежать от преследующего меня наваждения. В голове роились проклятья по адресу втравившего меня в паскудную историю Чернова. И черт же дернул меня вообще взяться за фотоаппарат, а тем более поддаться искушению зарабатывать с его помощью деньги. В конце концов, три тысячи баксов – это вообще не сумма. Во всяком случае, не та сумма, из-за которой человек, не достигший еще и тридцати лет, должен отправляться на нары, не говоря уже о том, что этот человек ни в чем не виновен. Но недаром говорится, что на дураках воду возят. А никакого другого определения для субъекта, столь глупо вляпавшегося в историю с убийством, мне сейчас в голову не приходило.
С этими мыслями я ворвался в квартиру своего работодателя. К слову, квартиру весьма скромную, обставленную безо всяких претензий на роскошь. А сам хозяин в линялых джинсах и в майке с дурацкой надписью на груди никак не вписывался в образ частного сыщика. Но я ведь и раньше знал, что этот аферист не Шерлок Холмс, а вот попался как последний доктор Ватсон.
– Ты погоди орать-то, – хозяин старательно дожевывал колбасу – Что случилось такого ужасного?
Мои выражения, среди которых преобладали матерные, он выслушал со стоическим терпением, не дрогнув ни одним мускулом довольно красивого и мужественного лица.
– Ну умер, – сказал спокойно. – Что ты, покойников раньше не видел. Прямо не бывший десантник, а попавшая в сексуальную аварию истеричная дамочка.
– Он не умер! – В запале выкрикнул я. – У него шея сломана!
– Все бывает, – пожал плечами Чернов. – Поскользнулся на мраморном полу.
Спокойный голос Чернова подействовал на меня отрезвляюще. Черт его знает, не исключено, что Шерлок Холмс прав. Игнатович был совершенно голым, видно, только что выскочил из сауны. От дверей сауны до бассейна метров пять-шесть. Пол действительно мраморный. Вполне мог поскользнуться, удариться о край бассейна и повредить позвонки. Ведь никого же в доме не было, кроме меня и блондинки.
Теоретически в дом мог войти кто-то из охранников, пока я шарился на втором этаже, но это маловероятно. Мой слух был настолько обострен, что я наверняка бы услышал даже осторожные шаги.
– Но меня все равно привлекут, – сбавил я тон почти до нормального. – Меня ведь телекамера зафиксировала
– А она работала?
– Откуда мне знать?
– Тебе надо было вызвать охрану, – покачал головой Чернов. – Был же у нас запасной вариант с журналистским удостоверением. Сказал бы, что пришел брать интервью.
– Охранники мне не поверили бы. Они же все время во дворе были. Если бы я, как все нормальные журналисты, шел через ворота, то их бы точно не миновал.
– В любом случае, паниковать нет причин. Во-первых, раз охранники были на улице, то, скорее всего, и камера была выключена. Во-вторых, если медики сразу зафиксируют несчастный случай, то никто в телезаписях копаться не будет. Спишут дело в архив, и все.
Нельзя сказать, что меня устроили спокойные рассуждения Чернова, но, во всяком случае, паниковать пока что было действительно рано. Дурацкая история, в которую я столь неосторожно вляпался при непосредственном участии Чернова, могла закончиться к нашему обоюдному удовлетворению. Разве что трех тысяч баксов мне теперь не видать.
Время было позднее, к тому же Чернов то ли ждал кого-то, то ли сам собирался в гости, в общем, он хоть и вежливо, но твердо выпроводил меня за дверь. Оказавшись на остывающей от дневного зноя улице, я огорченно плюнул на асфальт. Домой возвращаться не хотелось. На кабак не было денег. А потому не оставалось ничего другого, как завалиться к подружке. Нельзя сказать, что мое появление вызвало у Гальки восторг, но и гнать меня она не стала. Наши с ней отношения тянулись уже без малого год, но ни к чему определенному мы так и не пришли. Может, я и завел бы семью, но мешало безденежье. И хотя Галька вроде бы не собиралась предъявлять мне серьезных претензий по части денежного довольствия, но, во всяком случае, ей наверняка хотелось связать свою судьбу с человеком более высокого социального статуса, чем мой.
– Опять влип, – недовольно сказала сердитая девушка, закрывая за мной дверь.
– Потерял три тысячи долларов, – честно признался я.
– У крупного деятеля и потери должны быть крупными.
Ехидства ей, конечно, не занимать. При всех бесспорных внешних данных, моя красавица обладала и многими мелкими недостатками, которые с течением времени вполне могли разрастись и превратиться в крупные, перекрыв несомненные достоинства. Мне вдруг пришло в голову, что сумма в три тысячи баксов как-то уж слишком велика. Добро бы речь шла о компрометации политика с кристально чистой репутацией. Но у Игнатовича репутация была такая, что голой девицей ёе никак не испортить. Насколько я знаю, он был замешан в аферах, причем настолько серьезных, что даже после заключения врачей никто не поверит в его случайную смерть, а значит, будут копать. И вполне могут докопаться до меня, даже если телекамера не зафиксировала моего пребывания в доме. Вот ведь ситуация – пропадай тут из-за сбрендившей от ревности дуры. Если эта дура вообще была. Мне вдруг пришло в голову, что вся эта история с ревнивой женой шита белыми нитками. Ну, уличила бы она Игнатовича в прелюбодеянии, он со стыда сгорел бы, что ли? Стал бы посыпать голову пеплом и каяться? Мы ведь вроде не английские джентльмены. Дал бы Игнатович своей ревнивой жене по физиономии, и тем бы все закончилось. Так зачем же ей тратить немалые деньги только для того, чтобы заработать крупные неприятности? Раньше об этом надо было подумать. Позднее зажигание у тебя, Веселов, настолько позднее, что истина тебе откроется во всей красе только на нарах.
Нажатая поутру кнопка телевизора отозвалась моим изображением. Спросонья я даже подумал, что включил видик, но нет. Закадровый голос очень скоро разубедил меня в этом. Если верить комментатору, то господина Игнатовича убил не кто иной, как Игорь Веселов, двадцати семи лет от роду, бывший сержант-десантник, участник первой чеченской войны. В пользу этой версии был и удар, который способен нанести человек не только физически крепкий, но и профессионально подготовленный, а главное – видеозапись, сделанная камерой наблюдения, где вышеназванный субъект показан сначала входящим в двери особняка, а потом выходящим. Очень качественной, надо признать, была эта запись. Перепутать меня с кем бы то ни было действительно трудно. И пробыл я в проклятом доме, и это подтвердил таймер, действительно девять минут тридцать пять секунд: Времени было более чем достаточно, чтобы нанести роковой удар. По словам знакомой господина Игнатовича, лицо которой почему-то постеснялись показать. Иван Михайлович пробыл в сауне не более двух, минут, а потом покинул ее, сославшись на слабое здоровье. Она же задержалась в сауне чуть дольше, ну, может быть, еще три– четыре минуты. Видимо, в это время и было совершено злодейское убийство. По словам Марины, а именно так представляли блондинку, тщательно скрывающую свое лицо, она обнаружила Игнатовича сразу же по выходе из сауны и немедленно подняла тревогу. Прибежавшие охранники вызвали милицию и «скорую», а также попытались организовать преследование убийцы, но, к сожалению, опоздали. Веселов успел уехать на поджидавшей его машине, кажется, это были «Жигули» вишневого цвета. Как вещал телевизионный оракул, захлебываясь от восторга, это убийство вряд ли когда-нибудь было бы раскрыто, если бы наемный киллер знал, что вход в особняк Игнатовича стережет телекамера, которая, к слову, установлена так, что не сразу бросается в глаза. Последнее было правдой. Не знай я совершенно точно, что за мной наблюдают с помощью технических средств, я бы, скорее всего, этой камеры не заметил. Но в том-то и дело, что я знал! Я знал, что у меня есть все шансы стать героем домашней видеотеки, но мне тогда и в голову не приходило, что мою скромную персону увидит весь город, да еще в передаче под названием «Криминальная хроника».