Черный скоморох

– Всех сожру!– кричали третья и четвертая голова.
– А желудок?– спохватилась первая голова.
– Спалить всю планету к чертовой матери,– мстительно посоветовала голова вторая.– Чтобы знали, кто на планете хозяин.
– Только не это! – захрипела в ужасе шестая голова.– Паленым потом будет вонять целую вечность. И перестаньте огнем плеваться, и без того духота невыносимая.
– Действительно,– подтвердил сиринец,– жарковато у тебя, Сюзи.
– Кого я вижу! – обрадовалась первая голова.– Пигал, дружище.
– Только этого старого гнома нам и не хватало,– продолжала грустить на всю Вселенную голова пятая.
– Заткнись,– дуэтом посоветовали ей третья и четвертая голова.
– Из-за чего сыр-бор? – поинтересовался Пигал.
– Заводишко спиртовой встал,– удрученно вздохнул стоявший рядом круглолицый упитанный виланец.– Ну и Оне, естественно, сердятся.
– Проспали, мерзавцы! – пыхнула огнем третья голова.– Все змеевики поплавились!
– Так сладили уже, вашество,– зачастил круглолицый виланец.– Сей секунд все будет в лучшем виде. Зачем же зазря огнем-то себя распалять, здоровьишко-то не железное, отец родной.
К удивлению князя Тимерийского, виланец хоть и лебезил перед драконом, но не слишком его боялся, и в красноватых то ли от жары, то ли с похмелья хитреньких глазках круглолицего вспыхивали время от времени веселые искорки.
– Сам-то небось уже принял с утра, морда,– обиделась на виланца шестая голова.– А тут хоть пропадай.
– Так, вашество,– заохал круглолицый,– мне же, как голубю,– клюнул, и все, а вам сколько надо.
– Видали голубя,– захохотала вторая голова.– Первый пьяница на Вилане.
– Сразу уж и первый,– обиделся на дракона круглолицый.– Все у вас пьяницы, один вы трезвенник. Если и выпьешь когда, так исключительно с устатку, за здоровье отца родного. За все мои труды и такая награда!
Виланец даже всхлипнул. Дракон Сюзи задумчиво громыхал хвостом, поднимая пыль в дальнем конце пещеры. От грохота у Андрея заложило уши, а от поднятой пыли запершило в горле.
– Герой в пещере,– забеспокоилась пятая голова.– Не ожидал я от тебя, Пигал, такой подлянки.
Хвост загромыхал еще громче, защелкали костяшки огромного гребешка на спине, дракон Сюзи, похоже, струхнул не на шутку, во всяком случае, передние лапы его напряглись, и огромное тело на минуту приподнялось с каменного пола пещеры. Князь Тимерийский только головой качал, приглядываясь к поднявшейся ему навстречу махине, и на всякий случай поудобнее перехватил меч.
– Мы с миром,– поспешил успокоить дракона Пигал.– Зашли поговорить о том о сем.
– Ох, не верю я Героям,– вздохнула первая голова.– Беспокойное племя.
– Беспокойное! – возмутилась пятая.– Хулиганье отпетое! Жабовидные пщаки и те поприличнее будут.
– Так уж и поприличнее,– возразил Пигал Сиринский.– Зачем же лишнее говорить.
– Ты посчитай, сколько они убили драконов,– посоветовала магистру пятая голова.– Жизни не хватит. А все почему?
– Почему? – удивленно спросила шестая голова, которая, по всей видимости, задремала и упустила нить разговора.
– А потому что им, видите ли, кто-то сказал, что кровь дракона делает их неуязвимыми.
– Суеверие,– подтвердил Пигал.
– Хорошо суеверие! – взвилась пятая голова.– Бьют нашего брата нещадно. А за что, скажите на милость? Нет во Вселенной существа более полезного и мирного, чем дракон. Сармон, подтверди.
Круглолицый виланец охотно выдвинулся вперед и загнусил в припадке усердия:
– Так, вашество, души в вас не чаем, отец родной. Кабы не вы, пропали бы мы здесь, стоптали бы нас вороги.
В подтверждение своих слов виланец уронил две слезы. Уронил бы он, судя по всему, и больше, но тут у входа в пещеру поднялась суета и появилась лошадь, влекущая за собой телегу, заставленную бочками. Сюзи зашмыгал всеми своими двенадцатью ноздрями. Характерный запах спирта заполнил всю округу. Расторопные виланцы откупорили бочки, которые на глазок вмещали не менее десятка ведер каждая.
– Удружил, Сармон,– благодарно дыхнула на круглолицего шестая голова.
– Стараемся, вашество,– залебезил виланец.– Ночей не спим, чтобы угодить отцу родному.
Настроение шестиглавого Сюзи стремительно улучшалось. Первая голова даже затянула весьма фривольную песенку о любви шестиглавого дракона к одноголовой принцессе.
– Такая вышла ерунда, трим-були-були-бундия,– захлебывалась от усердия шестая голова, когда остальные пять уже приготовились слушать достойнейшего Пигала. Пришлось пятой голове как следует боднуть ее по затылку. Шестая наконец умолкла и пригорюнилась.
– Это та самая Елена, из-за которой Герои Трою спалили? – полюбопытствовала пятая голова.
– Потом они из этой групповухи целый миф раздули,– дополнила вторая голова.
– Так это вроде на Земле было,– засомневалась третья.
– Вот они, Герои,– задохнулась от возмущения первая голова.– Сколько они девок там перепортили, сколько народу положили, ужас!
– И заметь, Пигал,– снова подключилась к разговору пятая, самая ехидная голова,– убивают Герои не для того, чтобы утолить голод, а исключительно из тщеславия.
– Абсолютно безнравственная публика,– согласилась вторая голова.
– И этому, видишь, Елену подавай,– задохнулась от возмущения четвертая голова.– Ни стыда, ни совести!
– Ты лучше объясни, почему с Либии удрал? – прямо спросил Тимерийский, которому пьяная болтовня дракона уже изрядно надоела.
Все головы Сюзи замерли как по команде. Даже шестая, которая в очередной раз собиралась нырнуть в стоящий перед ней бочонок, застыла на полпути в испуге и недоумении.
– Какая такая Либия? – фальшиво удивилась вторая голова.
– Та самая Либия, где ты съел арлиндского короля вместе с доспехами,– напомнил рассеянному приятелю Пигал.
– Как же, как же,– припомнила первая голова.– Танкред Великолепный, упитанный был такой.
– Танкреда я, однако, на Земле съел,– поправила шестая голова, хватившая уже лишку.– А арлиндца Птахом звали, весь желудок мне испохабил, паразит, своим ржавым железом.
Пятая голова в очередной раз долбанула шестую, но на ту, похоже, накатило:
– Хорошая планета Либия, и кабы там жареным не запахло, век бы оттуда не улетал.
– О жареном поподробнее,– попросил Пигал Сиринский.
Дракон Сюзи заскучал, заворочался на пыльном ложе, попробовал даже лапой почесать затылок одной из голов, но с задачей не справился по причине сильного подпития. А потом и вовсе понес несусветную чушь всеми шестью языками. Но на достойнейшего магистра уловки дракона не действовали. Все так же настойчиво и целенаправленно он продолжал гнуть свою линию.
– Не знаю я ничего,– не выдержала наконец давления Пигала четвертая голова.– Меня предупредили, и я смылся.
– Дракона скромность украшает, трим-були-були-бундия,– пропела шестая голова к большому удовольствию пяти остальных, они прямо зашлись от хохота.
– А кто тебя предупредил? – не отставал магистр.
– В темном лесе, в темном лесе,– снова затянула шестая голова, но на этот раз ей допеть не дали.
– Есть тут одна старушенция,– наклонившись к самому лицу Пигала, дыхнула спиртом первая голова.– Ведьма.
– Да какая же Зеба ведьма? – возмутилась вторая голова.
– Много хуже,– подтвердила шестая голова, совсем пьяненькая.– Не уважает меня, понимаешь.
– Адресок дам,– сказала Пигалу первая голова,– но в случае чего на меня не ссылайся, моя хата с краю, ничего не знаю.
– Зря вы в это дело ввязались,– предостерегла третья голова.
– Герои! – захихикала пятая.– Не чета нам, драконам. Им, говорят, любая задача по плечу.
– И на Марсе будут яблони цвести,– обнадежила шестая голова.– Понимаешь.
Ясно было, что Сюзи больше ничего не скажет. Пьянел он прямо на глазах или все более искусно притворялся пьяным.
– Сволочь он, этот твой Сюзи,– заметил Андрей, выходя из пещеры.
– Боится,– пояснил Пигал.– Поэтому и нос с Вилана не кажет. Прикинулся полудохлой собачкой и лапки кверху: не трогай меня, я не опасный. Кто-то его здорово напугал.