Сердце в огне

Отец прибыл с некоторым опозданием и, извинившись, сразу предупредил, что встреча, к сожалению, будет короткой. Выглядел он каким-то помятым, тихим и тусклым, что было, в общем, понятно в свете произошедших нерадостных событий. Но какой ужасный контраст с тем человеком, которого она знала всю жизнь: энергичным, сильным, веселым, уверенным в себе и импозантным. А теперь? Все рухнуло разом, и заслуги прошлого, и перспективы на будущее.
Подошел официант. Отец быстро просмотрел меню и заказал себе двойную порцию «узо» — греческой анисовой водки, минеральную воду, греческий салат, остро пахнущий козьим сыром, и «мусаку» — что-то вроде запеченного картофеля с мясом и овощами. Рейчел ограничилась томатным соком и из любопытства заказала порцию осьминога. На десерт — кофе капучино и фруктовое ассорти.
Попивая охлажденную воду в ожидании заказа, они некоторое время молчали. Рейчел решилась первой начать неприятный разговор.
— С тобой все в порядке?
В глазах отца на секунду мелькнула боль. Он не спеша отхлебнул глоток воды и как-то обреченно промолвил:
— Ты же все знаешь. Полагаю, что муж уже сообщил.
— Да, ты прав. Без излишних подробностей, но достаточно. А ты думал, он этого не сделает? Это правда, что он рассказал? В отношении твоих финансовых дел на фирме?
— Да, к сожалению. — Роберт Макгилви продолжал медленно, с паузами, выдавливать из себя слова, как бы выполняя тяжелую, непосильную для себя работу.
Интересно, подумала Рейчел, что бы он сказал, если бы узнал, во что обошлись мне его финансовые аферы. Тоже рассчитывал бы на снисхождение и всепрощение?
Но вслух она произнесла только главное для нее:
— У меня всего один вопрос. Почему? Почему ты пошел на это?
— У меня была женщина, — виноватым и обреченным голосом ответил отец. Он выглядел явно смущенным, признаваясь в таком грехе собственной дочери, которой в свое время говорил о таких понятиях, как супружеская верность и девичья честь. Особенно назидательно и патетически это звучало перед, ее вступлением в брак. И вот на тебе. Такое фиаско. Такая дистанция между теорией и практикой строительства семейной жизни.
Некоторое время он думал, идти ли дальше в своих признаниях, но затем, видимо, решил, что если уж каяться, то каяться до конца. Ему явно надо было выговориться перед кем-нибудь и облегчить душу. И лучше перед женщиной. Ей легче понять, что такое любовное чувство.
— Я любил ее. Так, как это иногда бывает с людьми в моем возрасте. Искренне и безнадежно. Потому что понимал, что это последняя моя любовь и что у нас нет будущего. Она моложе меня в два раза. Почему-то был уверен, что она разделяет мои чувства, несмотря на разницу в возрасте. Готов был для нее на все, чтобы оправдать и продлить эту любовь. В том числе и на удовлетворение всех ее пожеланий и прихотей. А это требует денег. Больших денег. Больше, чем я мог заработать официальным путем. Однако я пошел на это. Пошел ради нее. Но я ошибался. Она молодая, однако, как выяснилось, весьма расчетливая и циничная женщина. Потом я узнал, что у нее еще два таких же поклонника, моего возраста и положения. И со всех она весьма умело и регулярно выкачивала большие суммы. Потом сама мне в этом призналась, когда выяснила, что с меня уже нечего взять. Расхохоталась прямо в лицо и выложила всю правду. Ей было смешно. Она сильно рисковала, даже не понимая этого. В тот момент, в том состоянии я был близок к тому, чтобы убить ее прямо на месте. А потом покончить с собой. Как в мелодраме. — Он поморщился. — Лучше из пистолета, чтобы было эффектно и красиво. Ее прямо в сердце, а себе пулю в висок. Так, чтобы упасть прямо на это лживое и злобное создание, обнять в последнем агонизирующем усилии и уйти вместе в иной мир, а там уже никогда не разлучаться. Нелепо и глупо, но ведь даже в тот момент я продолжат любить ее, жестокую и капризную, но прекрасную и пылкую. Полиция нашла бы два хладных трупа, сплетенных в объятиях, как Ромео и Джульетта… или, скорее, как Квазимодо и Эсмеральда…
Он усмехнулся и некоторое время молчал. Потом продолжил:
— Однако вмешалось провидение, или, точнее, природный эстетизм. Пистолета под рукой не оказалось, а использовать в этих целях кухонный нож или утюг показалось слишком пошлым.
Да, она умеет играть и повелевать мужчинами. Этому не научишься. Это от природы. Со мной справилась легко и непринужденно, как с молодым щенком. Где-то за ушком почешет, где-то погладит, где-то похвалит или, наоборот, носом в лужу ткнет. И косточку перед носом положит, если заслужил. Глядишь, уже приручен и выдрессирован. Заглядываешь умильно хозяйке в глаза, виляешь хвостиком, стоишь на задних лапах, выпрашивая новую порцию ласки и собачьего корма.
Отец опять замолчал, задумавшись о чем-то своем. Рейчел тоже молчала, не зная, что можно сказать мужчине, да еще собственному отцу, после такой неожиданной, искренней и горькой исповеди. Несколько затянувшуюся паузу прервал официант, принесший заказ. Оба лениво поковырялись в тарелках. Отец выпил в два глотка стаканчик «узо», слегка разбавив его водой из кувшина, отчего напиток сразу приобрел молочно-мутный цвет. Затем заказал еще одну двойную порцию.
Рейчел не выдержала.
— Папа, ты слишком много пьешь. Это еще не конец жизни. Не отчаивайся. Сестра говорила, что у тебя есть уже какие-то планы.
— Спасибо за поддержку. Не бойся, не сопьюсь. У меня иммунитет к алкоголю. Просто небольшая разрядка, которую иногда может себе позволить мужчина. Планы? Да, кое-какие наметки есть. Хочу уехать за море, подальше отсюда, и начать там новую жизнь. В одном городе и в одной стране нам с твоим мужем не ужиться. Да и информация о моей проблеме все равно рано или поздно просочится в местные деловые круги. Так что здесь у меня нет будущего.
— Подобрал уже для себя что-то конкретное? Или пока только в самом общем виде?
— Ну, у меня сохранились кое-какие связи в Австралии с прошлых времен. Я там в свое время несколько лет занимался бизнесом. Так что думаю опять начать оттуда. А там посмотрим, как дела пойдут. Созвонился с одним бывшим деловым партнером и приятелем в Сиднее. Занимается строительным бизнесом. Ему нужен опытный финансист. Работа как раз для меня. Не смейся. В этом нет ничего смешного. Второй раз я этой ошибки не повторю.
— Извини, не хотела тебя обидеть. Я верю в то, что это был просто злой рок. Какое-то наваждение или временное помутнение разума. А как же мама? Ты с ней уже это обсуждал?
— Мама? А что мама? Жена не знает подробностей и не должна знать. Пусть думает, как и твой муж, что я проиграл деньги в казино. Я специально запустил этот слух и не стал опровергать, когда он распространился. Из двух зол выбирают меньшее. Увлечение азартными играми все же предпочтительнее звучит для делового сообщества, чем прослыть дураком, попавшим на старости лет в сети опытной вымогательницы, умеющей вытягивать деньги сразу из нескольких пожилых рогоносцев. Глупость в бизнесе хуже увлеченности.
Надеюсь, что правду они не услышат и от тебя. Моя исповедь предназначена только для твоих ушей. Об этом я даже твоей сестре не рассказывал. Не знаю почему, но из вас двоих я тебе больше доверяю. Решение уехать мы приняли вдвоем с твоей матерью. Она тоже считает, что так будет лучше. Свое жилье здесь мы продадим. Его содержание слишком дорого обходится, да и деньги будут нужны на первое время. Боюсь, что сюда мы теперь не скоро вернемся. Будете приезжать к нам в Австралию, когда соскучитесь.
— Ну что ж. Спасибо за доверие. Никогда не думала, что ты меня так выделяешь. А ты знаешь, что будешь дедом?
— Как? Ты не шутишь? В самом деле? Наверное, я самый последний в семье, кто об этом узнал. И давно уже ждешь ребенка?
— Несколько месяцев. Скоро будет заметно.
— В любом случае, я рад. Хотя бы одно приятное известие за последнее время. Это вселяет надежду. Жаль, что меня не будет во время его рождения. Я бы его с удовольствием понянчил. Говорят, что внуков любят больше, чем собственных детей. Ну, не надувай губы. Я пошутил. Я тебя очень люблю. А кто будет, мальчик или девочка? Или еще неизвестно?