Война 2017. Мы не Рабы!
– Сложно, но можно. Понимаете, американцы считают нас своими союзниками и поэтому на мусульман с оружием смотрят сквозь пальцы. У нас с ними договор о сотрудничестве. Есть уже прецеденты, когда ваххабиты входили в города, наводили там порядки, а затем приходили американцы и вроде бы останавливали бесчинство бандитов…
– И население их встречало как избавителей, – закончил мысль Миненко.
– Примерно так. Только все, кто мог оказать сопротивление американцам, уничтожены. Точно так же осквернены все храмы, ну а церкви просто взрывают.
– Не боишься прослыть клятвоотступником? Нарушить паритет. И тогда на тебя будет объявлен охотничий сезон.
– А у меня есть выбор. Либо сидим, как мыши, и нас медленно уничтожают, либо с оружием в руках вернуть свою землю, свои мечети и право жить, как жили наши предки, в мире со всем миром. – На темной коже Рашида затемнели пятна. Он был искренен.
– А наших людей, не всех, а часть, сможешь с собой захватить?
– Наблюдатели? Не доверяешь?
– Пять человек для взаимодействия.
– Можно.
– А куда отходить будете?
– А вот, смотрите, вот здесь овраг, по нему и уйдем, он тянется примерно на полтора километра и выходит к развилке дорог. Три дороги, здесь погрузимся и уйдем. Раненых – к докторам. – Рашид внимательно посмотрел на карту еще раз. – Три дороги, как в сказке. Направо пойдешь – голову потеряешь. Налево пойдешь – коня потеряешь. Прямо пойдешь – славу найдешь.
– Ладно, посиди, скоро должен подойти еще один союзник. – Миненко посмотрел на часы.
Мы еще полчаса обсуждали план предстоящей операции.
Пришел дед, я и не видел, что он тихо покинул дом и привел крепкого мужика. Ну, судя по его роже, было ясно, кто он. Типичный «браток», причем не высшего пошиба. «Бригадир» – так для себя я определил его.
Рост около метра девяносто, массы килограммов сто тридцать, лицо в мелких шрамах, нос и уши перебиты. На кистях рук какие-то татуировки, какой-то перстень с крупным камнем в окружении мелких, церковь на запястье. Взгляд, повадки человека, которому привыкли подчиняться, грубая сила, казалось, сочилась из него. Короткая кожаная куртка расстегнута, было видно, что под мышкой в кобуре болтается американский «кольт». Пижон. На лавочников достаточно производит впечатление, чтобы расстаться со своей выручкой.
Он осмотрел всех. Потом заглянул в соседнюю комнату, открыл шкаф. Молча кивнул головой и так же молча вышел. Он бы еще под диван заглянул. Я, конечно, не специалист по операциям устранения, но я бы сообразил, где спрятаться, чтобы этот браток не нашел меня.
– Телохранитель, – пояснил дед.
Я молча кивнул. Баран, а не телохранитель.
В комнату вошел мужчина лет тридцати пяти. Рост – около метра семидесяти семи. Блондин, волосы, чуть подернутые сединой. Вроде ничего особенного, но чувствовалось, что он обладает властью, не привык, чтобы ему в чем-то отказывали. Голос густой:
– Здравствуйте. Я – Александр Витальевич. – Он кивнул, никому не протянув руки, уселся на стул, достал портсигар, вытащил тонкую сигарету коричневого цвета, прикурил, и комната наполнилась дымом с запахом кофе.
Потом посмотрел на меня.
– А про вас я много слышал, Николай Владимирович. Вы стали очень популярным за столь короткое время. Очень популярным. Я понимаю так, что вы замыслили операцию, и без нашей помощи вам не обойтись.
Мне надоело это паясничество.
– Александр Витальевич. Мы вас пригласили лишь потому, что вы можете участвовать в операции. Если вы полагаете, что здесь находятся люди ниже вас, то попрошу покинуть помещение.
– Ладно, ладно. Я пошутил.
– Вы в армии служили?
– Старший лейтенант в отставке.
– Может, запаса?
– Думаю, что отставка. – Он сделал горькую мину.
– А почему?
– Окончил Новосибирское училище. Спецназ ГРУ. Бердская бригада. Командир взвода. Командировка в Чечню. Расстрелял, согласно приказу, колонну с боевиками. Сначала подрыв, а потом расстрел. Затем «контроль». – Он говорил короткими фразами. – Все как обычно. Не первый раз и не последний. А потом оказалось, что это была мирная колонна. Мы там оружия взяли – стволов пятьдесят. Мирная колонна. – Он горько ухмыльнулся, сильно затянулся, пепел упал на пол – И оказалось, что никто из командиров мне не отдавал приказ устраивать засаду, никто не давал приказ об обстреле колонны. И вообще по документам я находился в отпуске. Сами же попросили задержаться на три дня – сходить в рейд… Вот и сходил… На семь лет. Через суд. Потом отправили не в колонию под Нижним Тагилом, как положено, а в обычную зону… Семь лет… От звонка до звонка. Вот так. А приказ есть приказ. Сказал командир, что бурундук – птичка, значит, птичка. И всем подразделением ищем у бурундука крылья. А тут… Семь лет. – Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания. – Зато опыт и авторитет поимел. И «кровников» много за мной гоняется. Сейчас им вообще американцы зеленый свет дали.
– Простите, в преступной иерархии вы кто? Я слабо разбираюсь. Могу обидеть. Вы – вор в законе? Надеюсь, что не обидел.
– Нет. – Он впервые улыбнулся – Тех, кто служил в армии, называют «автоматчиками». Настоящий вор не должен служить в армии, сотрудничать с властями и прочие премудрости. На зоне выживают сильные духом и телом. Я – выжил. Да, и хватит про это. Одно лишь могу добавить, что многие так называемые воры в законе стали сотрудничать с фашистами. Им можно почти все, только быть лояльными новому порядку.
«Вот и этот, как Миненко, называет американцев-оккупантов «фашистами», – подумал я.
– Им отдается на откуп район города, за него они отвечают перед американцами. Чтобы там было все тихо. И американцы, и подконтрольная милиция не мешает там этим ворам устанавливать свои порядки. Лишь бы территория была лояльна пиндосам. Самое главное – бороться с подпольем. Я в свое время изучал тему мафии. Когда во время Второй мировой войны американцы готовили высадку на Сицилии, они связались с представителями итальянской мафии в США, и те обеспечили им практически бескровную высадку десанта. Так что можно сказать, что русская мафия в России находится под контролем американцев. Хотя и раньше так было, когда бандиты срослись с чиновниками, милицией.
– Не боишься, что тебя приговорят?
– На все воля божья! – Бывший старлей перекрестился. – Что надо делать? – голос его сух, но чувствуется, что не привык он быть на вторых ролях.
– Вот. – Мы подвели его к карте.
Вкратце обрисовали обстановку. Александр снова закурил, подтянул рукава дорогого пиджака. В глазах стал заметен азарт. Сигарета перекидывалась из одного угла рта в другой.
– Так, так, так! – Он взял карту в руки, приблизил ее, словно старался увидеть что-то, что было не видно обычно. – Здесь они устроят пост наблюдения, и тут же они будут наводить авиацию в случае нападения. – Он ткнул двумя растопыренными пальцами в два примеченных нами холма.
– Я беру на себя нейтрализацию этих холмов, – подал голос Рашид.
– А этот зверь что здесь делает? – крайне неприязненно и раздражительно, с нотками высокомерия спросил бандит. – Помнится, они строят халифат на русской земле. С чего такая прыть против америкосов, а?
– Заткнись, старший лейтенант! – Я был резок.
Вкратце мы объяснили, почему Рашид со своими людьми здесь.
– Ха! Чудны дела твои, Господи! Прямо ирония судьбы. Всю жизнь ненавидел, а при первой возможности уничтожал муслимов, а сейчас буду с ними воевать в одних окопах. Нарочно не придумаешь! – Он веселился.
– Ты меня послушай, Саша, – раздался у него за спиной спокойный голос деда. – Я-то старый разведчик, и сейчас не время и не место, чтобы сводить счеты за старые обиды. Мы Родину будем освобождать, а кто, какой веры и кто что сделал, уже не важно. Важно лишь то, кто с нами в одних окопах, а кто в других. Третьего не дано. И русских – православных полно врагу служит. Кто за деньги, а кто за идею. В бою посмотрим, кто чего стоит. Война все грехи спишет.