Та доля славы
По лицу офицера скользнула тень растерянности, пока Ален продолжал импровизировать:
— Конечно, вы поубиваете всех нас. Но прежде я сообщу Колледжу и Ордену Герольдов все факты с просьбой, чтобы твоя семья была поставлена в известность о них. Твое имя, думается, будут помнить столь же долго, как и имя Гаарека, — но, конечно, совсем по-другому. Алголец, чей военный крейсере экипажем в сто человек уничтожил практически невооруженный грузовой корабль с командой из восьми человек…
Лицо офицера почернело от бешенства.
— Ты дьявол! — рявкнул он. — Не смей вмешивать мою семью! Я взойду на борт и сражусь с тобой один на один, если у тебя хватит духа!
Алея с сожалением покачал головой.
— Устав моего Ордена воспрещает применение насилия, — сказал он. — Единственное оружие, дозволенное нам, это истина.
— Мы взойдем на борт, — мрачно сказал офицер. — Я прикажу моим людям не причинять вреда вашим людям. Просто соберем пошлину. Если ваши люди начнут стрелять первыми, мои только разоружат их, и все.
Ален улыбнулся и произнес парочку фраз по-алгольски.
У офицера отвалилась челюсть, и он кое-как прохрипел после паузы:
— Я тебя на куски изрублю! Ты не смеешь говорить такое про мою мать, ах, ты… и он выплюнул в ответ несколько слов, употребленных Аленом.
— Успокойся, — наставительно сказал герольд. — Я прошу прощения за мои гнусные и негерольдские слова. Я просто хотел дать наглядный пример. Ты убил бы меня, если бы мог: я вызвал реакцию, заложенную в тебе твоей культурой, И сумею вызвать ее у твоих людей, едва они взойдут на борт. Для каждой расы существует непереносимое оскорбление, которое можно смыть только кровью. Пошли своих людей к нам с приказанием не убивать, если хочешь, но я пробужу в них неукротимую жажду убивать. Мы будем убиты, вина падет на тебя, ты будешь опозорен, и вся твоя планета от тебя отречется.
Ален отчаянно надеялся на то, что экипажи военного флота Владения действительно так жестоки и недисциплинированны, как о них говорят…
Видимо, говорили о них правду, и гордый алголец не решился рискнуть. Он снова выплюнул на своем родном языке «ты дьявол», а затем перешел на веганский:
— Грузовой корабль «Песнь звезд», — сказал он грубо, оказывается, мой фиксатор пространства дал неверные цифры и вы не находитесь в пределах Владения. Можете продолжать путь.
Астронавигатор поднял голову от детекторной панели словно не веря глазам.
— Он отцепляется. Он выпустил нас. Он начинает удаляться. Герольд, что такого ты ему наговорил?
Однако реакции чернобородого была даже приятнее для самолюбия Алена, — онемев, торговец сдернул шапку. Ален ответил на приветствие важным кивком и пошел в свою каморку. Все-таки хорошо, думал он, что торговец понятия не имеет о том, как его жизнь и его корабль были поставлены на карту, когда от их имени был брошен вызов на смертельный бой боевому крейсеру с экипажем в сто человек.
Главный космопорт Лиры был весь в выбоинах, но в целом они приземлились вполне удачно. Ален в полном герольдическом облачении спустился по трапу «Песни звезд» приветствовать горстку портовых служащих.
— Есть на борту какие-нибудь металлы? — требовательно спросил один.
— Не для продажи, — сказал герольд. — У нас груз веганских драгоценных камней, главным образом троепламенных. — Он знал, что эта невзрачная планетка испытывает недостаток в металлах и, превратив необходимость в добродетель, почему-то смотрит косо на их импорт.
— Пусть ваша команда перенесет груз на таможенный склад, — сказал портовый чиновник, просматривая документы «Песни звезд». — А вы все ждите тут.
Все они — за исключением Алена — начали перетаскивать перенумерованные мешки и ящики с драгоценными камнями в низкое кирпичное строение, на которое им указали. Торговцу было разрешено взять горсть в качестве образцов, а затем склад запечатали — процедура довольно-таки сложная. Над простенькой щеколдой из древесины железного дерева, которая запирала дверь из того же материала, на цементном растворе закрепили кирпич, к кирпичу прилепили шматок глины, а на нем выдавили портовую печать. Механик, вооруженный приспособлением вроде горелки для обжига глиняных горшков, работающей на угольной пыли, направил струйку пламени на глиняную пломбу, пока она не раскалилась докрасна, чем все и завершилось.
— Герольд, — сказал портовый чиновник, — скажи торговцу расписаться вот тут и поставить отпечатки своих пальдев.
Ален проштудировал документ, который оказался просто приемочной квитанцией. Чернобородый расписался протянутым ему тростниковым пером и прижал рядом с подписью подушечки своих пальцев. После двух недель в космосе ocoбой надобности смазывать их сажей не возникло.
— Теперь скажи ему, что мы выдали камни по его подписанному и припечатанному распоряжению тому гражданину! Лиры, которому он их продаст. И объясни, что такая система введена для предотвращения контрабанды металлов. Пожалуйста, очистите свою одежду от всех металлов и спрячьте их у себя на корабле. Тогда мы запечатаем и его и оставим под стражей, пока вы не будете готовы к отлету. Мы сожалеем, но нам придется обыскать вас, прежде чем предоставить вам свободу передвижения, но мы не можем подвергать свою экономику риску дестабилизации из-за безответственного ввоза металлов.
Алену и в голову не приходило, что положение на Лире настолько скверно.
После тщательнейшего, обыска, приведшего к конфискации забытых часов и булавок, портовые чиновники обменяли пачки веганских банкнот, обеспечиваемых ураном, на лирские ассигнации, обеспечиваемые человекочасами. Чернобородый выплатил команде часть оговоренной суммы, пожелал им вволю посвободничать и велел явиться в порт на закате следующего дня для возможного отлета.
Ален и торговец отправились в город в необыкновенном экипаже, двигателем которого служила керамическая турбина. Водитель, когда они оказались в безопасности открытого шоссе, вполголоса осведомился, нет ли у них при себе какого-нибудь металла, который они хотели бы выгодно сбыть.
Торговец спросил резко на своем ломаном лирском:
— Что ты делать получать металл? Где продать, для чего?
Водитель, следуя вселенской манере общения с иностранцами, плохо владеющими языком, повысил голос и принялся коверкать родной язык:
— Черный рынок которые ученые платить много за малый кусочек металл. Для изучать, строить. Политики дали закон: нет металл, а мне плевать на политиков. Но вы не доносить, господа хорошие?
— Нет, мы не донесем, — сказал Ален. — Но металла для тебя у нас нет.
Водитель философски пожал плечами.
— Как ты это толкуешь, герольд? — спросил торговец.
— Я не знал, что это политическая проблема. Мы изучаем основные тенденции поведения народонаселения, а не политику каждого дня. Эта планета лишена тяжелых металлов, и, следовательно, в распоряжении первобытных лирцев металлов не было. Более легкие металлы не существуют в природе в чистом виде или в просто расщепляемых соединениях. И вместо металлов они построили свою культуру на керамике и до известного предела как будто вполне преуспели. Но, разумеется, без электричества, авиации и освоения космоса.
— И, — сказал торговец, — естественно, что люди, которые фабрикуют такие вот драндулеты или горелки, одну из которых мы видели сегодня, трясутся от страха, что начнется импорт металлов и они разорятся. И, естественно, они проводят законы, запрещающие этот импорт.
— Естественно, — сказал герольд, сверля торговца взглядом. Но чернобородый тут же вновь вернулся к своей роли.
— Возмутительно! — проворчал он. — Диктовать человеку, что он может и чего не может ввозить, когда ему открывается случай получить честную прибыль.
Водитель высадил их возле дешевой гостиницы. Второй этаж был бревенчатым, что, видимо, считалось более шикарным, чем простой кирпич. Полы были из листового стекла, рифленого настолько, что по нему можно было ходить не скользя. Ален снял для них двойной номер с видом.