Та доля славы

Нараставшее в нем разочарование было устрашающим.
— Замок, — сказал стражник через плечо, и их фургон остановился, задребезжав перед массивным, но невпечатляющим кирпичным зданием в пять этажей.
— Ты ждать, — сказал торговец водителю, когда они вылезли, и протянул ему две ассигнации с цифрами «50». — Ты ждать, ты получать денег много, очень много больше. Ты понимать? Ждать!
— Я ждать много-много! — радостно воскликнул водитель. — Я ждать всю ночь, весь день. Ты замечательный хозяин! Ты великий, великий хозяин. Я ждать…
— Ну, ладно, — буркнул торговец, прерывая поток его красноречия. Ты ждать.
Стражник провел их через вестибюль, освещенный шипящими лампами и небрежно охраняемый тремя-четырьмя приставами в ливреях и с дубинками. Затем он распахнул дверь относительно небольшой комнаты, хорошо освещенной, где находилось человек двадцать, и испустил глухой стон.
Персона в кресле, смахивавшем на трон, нетерпеливо спросила:
— Это звездные путешественники? Так не торчи там введи их.
— Слушаю, ваша милость, судья Крарл, — уныло cказал стражник.
— Не тот судья! — прошипел Ален на ухо торговцу. Этот дает тюремные сроки.
— Сделай, что сумеешь, — угрюмо отозвался чернобородый.
Стражник подвел их к персоне в кресле, указав на низких табурета, поклонился в сторону кресла и отошел задней стене.
— Ваша милость, — сказал Ален, — я Действующий Герольд Ален, герольд при торговце…
— Говори, когда с тобой говорят, — свирепо сказал дья. — Сэр, с обычным наглым высокомерием богачей заставили нас ждать. Но я не принимаю этого на свой счет —
с тем же успехом ждать пришлось бы судье Трилу, которого — к вашему видимому огорчению — я заменил по случаю его болезни, или любому другому члену коллегии. Но, как оскорбление нашему правосудию, оно не подлежит извинению. Сэр, считайте, что вам сделано замечание. Займите свои места. Стражник, введи цефейца
— Садись, — шепнул Ален торговцу. — Дело скверно.
И в комнату ввели чифа Элвона. Глаза у него были мутными, вид взъерошенным, а на лице красовалось несколько синяков. Он виновато ухмыльнулся Алену и торговцу, когда стражник усадил его на табурете рядом с ними. Торговец ответил ему злобным взглядом.
Судья Крарл забубнил небрежно:
— Пусть тяжущиеся в этом споре сойдутся в поединке, пусть никто не ставит под сомнение наше беспристрастие в присуждении победы… скажите сейчас, если вместо… положитесь на наш приговор. Ну?! Говорите. Вы, стражники!
Стражник, сопровождавший герольда и торговца, вздрогнул и ответил из глубины комнаты:
— Я полагаюсь на приговор вашей милости.
Три других стражника и сильно измордованный хозяин винной лавки промямлили в свой черед: «Я полагаюсь на приговор вашей милости».
— Герольд, отвечай за обвиняемого, рявкнул судья. Ну, подумал Ален, попытаюсь.
— Ваша милость, — сказал он, — хозяин чифа Элвона не полагается на приговор вашей милости. Он готов сойтись в поединке е другими тяжущимися в этом споре или с их хозяевами.
— Что это еще за дерзость? — взвизгнул судья, взвившись со своего трона. — Варварские обычаи других миров в этом суде не принимаются во внимание! Кто говорил о поединке… — Он лязгнул зубами, захлопнув рот, видимо, внезапно осознав, что о поединке говорил он сам, отбарабанивая древнюю формулу, которая восходила к самой заре правосудия на Лире. Судья сел и сказал Алену более спокойно: — Тебя ввела в заблуждение формальная фраза.
Это не было подлинным предложением… — Совершенно явно ему самому не слишком понравились собственные слова, но он продолжал: — Теперь скажи: «Я полагаюсь на приговор вашей милости», и мы сможем перейти к делу. К твоему сведению, судебные поединки не практикуются на нашей просвещенной планете уже много поколений. Ален сказал почтительно:
— Ваша милость, многие обычаи Лиры мне неизвестны, однако наш превосходный Колледж и Орден Герольдов ознакомил меня с принципами. Насколько помню, одна из ваших самых священных юридических максим гласит: «Наистрашнейшее преступление против человеческого общества это нарушение обещания».
Судья взревел, багровея:
— Ты смеешь толковать мне законы, ты, скользкоязычный иностранец? Ты смеешь обвинять меня в тяжком преступлении — в нарушении обещания? К твоему сведению, обещание заключается в предложении что-то сделать или чего-то не делать в обмен на определенное вознаграждение. Оно подразумевает пять компонентов: обещающего, получающего обещание, предложение, предлагаемое и вознаграждение.
— Простите иностранца, — сказал Ален, внезапно вновь ощутив почву под ногами, — но я утверждаю, что вы предложили тяжущимся ваши услуги для присуждения победы
— Абсурдный довод, — презрительно фыркнул судья. Поскольку подкрепленное предложение от кого-то без вознараждения для кого-то не составляет обещания, как и ничем не подкрепленное предложение от кого-то кому-то за вознаграждение не составляет обещания, то и мое предложение не было обещанием, ибо ни о каком вознаграждении и речи
— Ваша милость, должен ли обещающий получать вознаграждение от того, кому дается обещание?
— Конечно, нет. Вознаграждение может обеспечить третья сторона.
— Тогда я со всем уважением утверждаю, что ваше предложение являлось обещанием, поскольку третья сторона, правительство, обеспечивает вас вознаграждением в виде жалованья и привилегий в обмен за предложение ваших услуг тяжущимся.
— Стражники, очистите зал от посторонних, — хрипло распорядился судья. Пока стражники выполняли приказание, Ален быстро объяснил суть торговцу и Элвону. Чернобородый ухмыльнулся при упоминании о поединке, а механик заметно встревожился.
Когда двери закрылись и они остались вдевятером, судья сказал кисло:
— Герольд, где ты научился такой дьявольской казуистике?
И Ален ответил ему:
— Мой Колледж и Орден дали мне глубокие знания. Подобная ситуация существовала на планете, называемой Англия в эпоху, известную как «Викторианская». Судебные поединки давно ушли там в прошлое, как и здесь, но официально отменены не были — как и здесь. Тяжущийся выиграл безнадежную тяжбу, вызвав своего противника на бой и явившись на назначенное место в полном вооружении. Его противник вызов проигнорировал, а потому проиграл за неявкой. Английский диктатор, некий Дизраели, поспешно созвал свой парламент для отмены судебных поединков.
— И вот, — задумчиво произнес судья, — меня в моем собственном суде обвиняют в тяжком преступлении, если я не дам позволения вам, пятерым, перерезать друг друга и не назову победителя.
Лавочник, всхлипывая, забормотал, что он человек мирный и не хочет, чтобы его изрубил этот чернобородый кровожадный звездный купец.
— Молчать! — прикрикнул судья. — Никакого поединка, конечно, не будет. Ты, лавочник, и вы, стражники, удовлетворитесь достаточной финансовой компенсацией?
Они сказали, что удовлетворятся.
— Герольд, можешь торговаться с ними.
Четверо стражников твердо потребовали по сотне на каждого, и получили их. Перепуганный лавочник обрел второе дыхание и потребовал тысячу. Ален объяснил, что его чернобородый хозяин с грубой и несдержанной планеты, возможно, не сумеет справиться с яростью, когда он, Ален, переведет ему это требование, и, не заботясь о последствиях, оставит от него, лавочника, мокрое место. Запрошенная цена мгновенно снизилась да разумных пятиста, которые и были уплачены. Лавочник получил от судьи разрешение удалиться и вышел, пятясь и отвешивая поклоны.
— Видишь, почтенный торговец, — сказал Ален чернобородому, — что не для чего покупать оружие, когда…
— А теперь, — сказал судья злорадно, — мы легко покончим с этой дилеммой. Стражники, арестуйте трех иностранцев и заприте их в клетках.
— Ваша милость! — возмущенно вскричал Ален.
— Тут вам деньги не помогут. Я обвиняю вас в оскорблении государства.
— Но эта статья давно вышла из употребления… — начал герольд с жаром, но умолк, когда ему стал ясен тот мстительный ход.