Энеида

 Так промолвил Эней и с высокой поднялся скамейки.  Прежде всего пробудил он уснувший огонь Геркулесов  На алтаре и лара почтил, и малых пенатов,  Радости полный; и с ним Эвандр и юноши Трои 545 В жертву богам принесли овец по обряду отборных.  После того, к кораблям и спутникам вновь воротившись,  Самых отважных средь них отобрал Эней, чтобы в битвы  С ними вместе идти; а другим предстояло спуститься  Вниз по реке и проплыть, не тратя труда, по теченью, 550 Чтобы скорей об отце привезти Асканию вести.  Дали аркадцы коней отъезжавшим в Этрурию тевкрам,  Лучший скакун был вождю приведен: как чепрак, покрывала  Львиная шкура его и сверкала когтей позолотой. 
 Тотчас молва понеслась и наполнила маленький город 555 Слухом о том, что к царю тирренскому всадники едут.  Вдвое усердней мольбы возносят матери; ближе  Марса пугающий лик; обгоняют страхи опасность.  Долго держит Эвандр уходящего сына в объятьях,  Не оторвется никак, и ему говорит со слезами: 560 "Если бы сделал меня, воротив минувшие годы,  Вновь Юпитер таким, каким под Пренестой сразил я  Строй передний врагов и щиты их сжег, победитель;  Этой отправил рукой я владыку Эрула в Тартар,  Хоть при рожденье ему Ферония-мать даровала 565 Страшно сказать - три души и три доспеха носил он;  Трижды его пришлось убивать - но этой рукою  Три души я исторг и сорвал с него столько ж доспехов.  Мне бы тогда не пришлось от твоих отрываться объятий,  Сын мой! Тогда б не посмел от меня так близко Мезенций 570 Столько людей истребить беспощадным железом и город  Стольких граждан лишить, на меня позор навлекая.  К вам, о боги, к тебе, о Юпитер, богов повелитель,  Я взываю теперь: над властителем сжальтесь аркадцев,  Просьбам внемлите отца! Если вашей воле угодно 575 Сына мне возвратить, если рок сохранит мне Палланта,  Если живу я, чтоб вновь увидать его, встретиться снова, Дайте мне жизнь! Я бремя ее понесу терпеливо.  Если же мне небывалый удар ты готовишь. Фортуна,  Дайте, о дайте сейчас оборваться жизни жестокой, 580 Есть надежда доколь и неведом исход опасений,  Сына доколе - ведь в нем лишь одном моя поздняя радость  Крепко в объятьях держу, доколе вестник несчастья  Ранить мой слух не успел". Так отец, стеная, прощался  С сыном; и тут же без чувств унесли его слуги в чертоги. 
585 Всадники тою порой из ворот отворенных скакали,  Ехал Эней впереди, и с ним Ахат неразлучный,  Следом - Трои вожди, и меж них - Паллант, привлекавший  Взоры широким плащом и украшенным ярко доспехом.  Так же средь звездных огней увлажненный водой Океана 590 Блещет в ночи Люцифер, больше всех любимый Венерой,  Лик свой являя святой и с неба тьму прогоняя.  Матери, встав на стенах, провожают взором тревожным  Облако пыли и в нем горящие медью отряды.  Мчит напролом по кустам, сократить стараясь дорогу, 595 Конных воинов строй; далеко их разносятся клики,  Глухо копыта коней колотят по рыхлому полю.  Есть близ Церейской реки прохладная роща густая, Издавна чтима она как святыня; ее окружают  Склоны крутые холмов, темнохвойной елью поросших. 600 Рощу и празднество в ней, как гласит преданье, Сильвану,  Богу пашен и стад, в старину посвятили пеласги,  Первыми в давние дни владевшие краем Латинским.  Неподалеку Тархон и тирренцы в местах безопасных  Лагерь разбили; с холма крутого был всадникам виден 605 Стан многолюдный его и шатры на поле просторном.  Спешился здесь родитель Эней и отряд его юный,  Чтобы могли отдохнуть и усталые люди, и кони. 
 Тою порой в облаках эфирных летела Венера,  Дар Энею несла, и, в долине укрытой увидев 610 Сына от всех вдалеке за рекою теплой, богиня  Вышла навстречу ему и такое молвила слово:  "Вот он, обещанный дар, искусством создан Вулкана,  Можешь ты вызвать теперь из надменных лаврентцев любого  Без колебаний на бой, не страшась и отважного Турна". 615 Молвив так, обняла Киферея любимого сына  И положила пред ним под дубом доспех лучезарный.  Рад богини дарам и горд великою честью,  Смотрит и смотрит Эней, и очей не может насытить,  Вертит подолгу в руках и со всех сторон озирает 620 С грозной гривою шлем, и с клинком, как пламя, горящим  Меч, роковой для врагов, и прочный панцирь из меди  Алой, как свежая кровь иль как туча на небе закатном,  В час, когда солнца лучи раскалят ее блеском пурпурным.  Легкие он поножи берет из чистейшего сплава 625 Золота и серебра, и копье, и щит несказанный.  Бог огнемощный на нем италийцев и римлян деянья  Выковал сам, прорицаний не чужд и грядущее зная:  Был там Аскания род до самых далеких потомков,  Были и все чередой сраженья грядущих столетий. 630 Вот волчица лежит в зеленой Марса пещере  Щенная; возле сосцов у нее играют без страха  Мальчики - два близнеца - и сосут молоко у мохнатой  Матери; нежно она языком их лижет шершавым,  Голову к ним повернув, и телам их расти помогает. 635 Рядом виден и Рим и цирк, где похищены были  В пору Великих игр беззаконно сабинские девы,  Из-за которых войной на дружину Ромула тотчас  Старец Татий пошел, властитель Курий суровых.  Тут же оба царя, прекратив сраженье, стояли 640 С чашами пред алтарем и, союз народов скрепляя,  Вместе они приносили свинью Юпитеру в жертву; 654 Новый за ними дворец стоял под соломенной кровлей. 642 Выковал рядом Вулкан и квадриги, что врозь разбегаясь,  Меттия лживого рвут - чтоб держал ты слово, альбанец!  По лесу Тулл за собой влечет клочки его тела, 645 Капли кровавой росы окропляют колючий кустарник.  Здесь же Порсенна велит, чтоб Тарквиний изгнанный принят  В Риме был вновь, и город теснят осадой этруски,  Но за свободу идут на мечи врагов энеады.  Вот он - словно живой, словно дышит гневной угрозой 650 Царь, услыхавший, что мост обрушен Коклесом дерзко,  Что, через Тибр переплыв, избежала Клелия плена.  Вот в середине щита, высокий заняв Капитолий,  Манлий у храма стоит, охранитель твердыни Тарпейской; 655 Вот и серебряный гусь меж колонн золотых пролетает,  Воинам громко кричит, что противник уже у порога, Галлы меж тем по кустам под защитой тьмы и безлунной  Ночи идут в тишине и уже занимают твердыню.  Золотом ярко горят и волосы их и одежды, 660 Блещут полоски плащей, и вкруг белых шей золотые  Вьются цепи у них; в руках у каждого по два  Дрота альпийских, и каждый щитом прикрывается длинным.  Рядом выковал бог островерхие фламинов шапки,  Салиев древних прыжки и щиты, упавшие с неба, 665 Также луперков нагих и повозок праздничный поезд,  Строгих везущий матрон. А поодаль виден был Тартар,  Дита глубокий провал и жестокие кары злодеев:  Здесь, Катилина, и ты, прикованный к шаткому камню,  В лица фурий глядишь, неотступным терзаемый страхом. 670 Рядом - праведных сонм и Катон, им дающий законы.  Весь опоясало щит из червонного золота море,  Волны седые на нем взметают пенные гребни,  Светлым блестя серебром, проплывают по кругу дельфины,  Влагу взрывая хвостом и соленый простор рассекая. 675 Медью средь моря суда сверкали: Актийскую битву  Выковал бог на щите; кипели Марсовы рати,  Всю Левкату заняв, и плескались валы золотые.  Цезарь Август ведет на врага италийское войско,  Римский народ, и отцов, и великих богов, и пенатов; 680 Вот он, ликуя, стоит на высокой корме, и двойное  Пламя объемлет чело, звездой осененное отчей.  Здесь и Агриппа - к нему благосклонны и ветры и боги  Радостно рати ведет, и вокруг висков его гордо  Блещет ростральный венок - за морские сраженья награда. 685 Варварской мощью силен и оружьем пестрым Антоний,  Берега алой Зари и далеких племен победитель:  В битву привел он Египет, Восток и от края вселенной  Бактров; с ним приплыла - о нечестье! - жена-египтянка.  В бой устремились враги, и, носами трехзубыми взрыта, 690 Веслами вся взметена, покрылась пеной пучина.  Дальше от берега мчат корабли; ты сказал бы - поплыли  Горы навстречу горам иль Циклады сдвинулись с места  Так толпятся мужи на кормах, громадных, как башни,  Копий летучий металл и на древках горящую паклю 695 Мечут, и кровью опять обагряются нивы Нептуна.  Войску знак подает царица египетским систром  И за спиной у себя не видит змей ядовитых.  Чудища-боги идут и псоглавый Анубис с оружьем  Против Нептуна на бой и Венеры, против Минервы. 700 В гуще сражения Марс, из железа кован, ярится,  Мрачные Диры парят над бойцами в эфире высоком,  В рваной одежде своей, ликуя, Распря блуждает,  Ходит следом за ней с бичом кровавым Беллона.  Сверху взирая на бой, Аполлон Актийский сгибает 705 Лук свой, и в страхе пред ним обращается в бегство Египет,  Следом инды бегут и арабы из Савского царства.  Вот и царица сама призывает попутные ветры,  Все паруса распустить и ослабить снасти готова.  Как побледнела она среди сечи в предчувствии смерти, 710 Как уносили ее дуновенья япигского ветра, Выковал все огнемощный кузнец. А напротив горюет  Нил: одежды свои на груди распахнул он широкой,  Кличет сынов побежденных к себе на лазурное лоно.  Здесь же, с триумфом тройным вступивший в стены столицы, 715 Цезарь исполнить спешит свой обет богам италийским,  Триста по Риму всему освящая храмов огромных.  Улицы вкруг ликованьем полны и плеском ладоней,  В каждом святилище хор матрон и жертвенник в каждом,  Пред алтарем тельцы на земле в изобилье простерты. 720 Сидя у входа во храм Аполлона лучистого. Цезарь  Разных племен разбирает дары и над гордою дверью  Вешает их; вереницей идут побежденные длинной, Столько же разных одежд и оружья, сколько наречий.  Здесь и номадов народ, и не знающих пояса афров 725 Мульцибер изобразил, гелонов, карийцев, лелегов  С луками; тут и Евфрат, укротивший бурные воды,  Рейн двурогий. Араке, над собой мостов не терпящий,  Даги, морины идут, дальше всех живущие смертных.  Видит все это Эней, материнскому радуясь дару, 730 И, хоть не ведает сам на щите отчеканенных судеб,  Славу потомков своих и дела на плечо поднимает.