Корова царя небесного

– Не знаю! – наконец произнесла она жалобным голоском. – Я не хотела.
Ответ нашли удовлетворительным, сочли формой извинения и оставили девочку в покое.
Происшествие с поездом обошлось без последствий. Иначе получилось с лесным чудищем.
Кража со взломом и тяжкие телесные повреждения, нанесенные одному семейству в районе той деревушки, где летом оказалась Элюня, грозили преступнику крупными неприятностями, но власти не сумели его поймать. В этих краях он был чужим, никто его не знал, никто как следует не разглядел и не мог описать наружности. Сбрей он бороду и остриги патлы, оденься прилично – и не узнать негодяя.
Власти энергично занялись розыском. И выяснили, что лишь одна Элюня имела возможность как следует рассмотреть бандита. Но ведь девочке было всего шесть лет. Трудно ожидать от существа в этом возрасте точных и достоверных описаний, даже если девочка и видела преступника. Если видела. А если она от страха глаза закрыла и вообще его не разглядела?
Выяснилось – очень даже разглядела. Окаменев, девочка даже моргнуть не могла, так и уставилась на негодяя, глаз с него не сводила, в ее памяти сохранились все детали бандитской физиономии, и она сумела очень толково эти детали описать. Во всяком случае, художник, которому предстояло сделать портрет по описанию свидетеля, был от ребенка в полном восторге. Элюне очень понравилось, что взрослые обращаются к ней за помощью, и она охотно, даже с энтузиазмом делилась с полицейскими своими наблюдениями.
– В этом вот месте, – начала она, ткнув себя в нижнюю губу, – у него сквозь бороду просвечивало такое... очень красное и жирное. Вот на этом глазу, – опять ткнула, на этот раз художника, – у него такая большая гуля, как горошина. Да, на этом глазу, он тоже стоял, как пан сейчас, с той стороны. А нос у него... вот здесь приплюснутый, а немного повыше так нос его пониже, а в середине на конце – как у собаки, только изнутри вроде косточки торчат. И шишки около ушей, а уж сами ухи... уши такие огромные, такие огромные, что аж висят! И солнце сквозь них просвечивало.
Художник прекрасно понял, что именно хотела сказать девочка, и в соответствии с ее указаниями легко создал портрет бандита – отвратительную рожу с обвисшей нижней губой, широким переломанным носом с выпирающим на конце хрящом, с наростом на левом веке и огромными ушами типа лопухи. Элюня пришла в восторг от портрета и заявила – здесь преступник как живой.
А через два года лично наткнулась на запомнившуюся на всю жизнь рожу. Произошло это во время очередных школьных каникул. Преступник продолжал бесчинствовать в провинции, обходя стороной города и выбирая деревни, где кое-кому из мужиков доводилось иметь денежки. Кровь, чужую и собственную, ясное дело, он давно смыл с себя, одежду сменил, патлы немного укоротил, но физиономия осталась прежняя, и Элюня легко узнала его на ярмарке под Казимежем.
Отец Элюни, человек неглупый и наблюдательный, заметил вдруг, что его дочь окаменела. Хуже, что и бандит обратил внимание на девочку, превратившуюся в неподвижный столб. Хорошо еще, при первой встрече он ее не видел, так что никакие нехорошие ассоциации не пришли ему в голову. На ярмарке бандит был занят важным делом – высматривал, кто что продает, кто сколько денежек получает, словом, намечал будущие жертвы ограблений. Вросшие в землю девчонки его не интересовали, он бросил на нее беглый взгляд и прошествовал мимо. Отец Элюни проследил, на что устремлен неподвижный взор дочки, временно не способной ни двигаться, ни говорить, правильно оценил обстановку и успел заловить стража порядка.
Ну и в результате гроза и ужас окрестных деревень отправился за решетку. По совокупности совершенных преступлений, отягощенных несколькими убийствами, бандит получил двадцать пять лет, и все надеялись, что уж пятнадцать-то отсидит. Благодаря Элюне окрестное население могло вздохнуть с облегчением.
И никто не подумал о том, что бандит мог заметить Элюню, что нехорошие ассоциации, хоть и с опозданием, все-таки пришли в его преступную голову, что он отчетливо вспомнил светловолосую девочку, вросшую в землю на ярмарке и уставившуюся на него огромными, с блюдце, голубыми глазами. Вспомнил и постарался запечатлеть в памяти на всю жизнь.
В последующие годы жизни Элюне тоже случалось каменеть, но делала она это уже не столь демонстративно, можно сказать, камерно, никому особо в глаза не бросалась и старалась скрыть вред и убытки, наносимые ей столь необычной чертой ее же личности. Взять хотя бы пирожные. В кондитерской это произошло, в той, где у прилавка выбирали товар, а платили и получали покупку в другом месте. Ну и кто-то по ошибке забрал ее пакет. Вместо того чтобы вскрикнуть возмущенно и отобрать свою собственность, Элюня, ясное дело, тут же замерла, на сей раз от негодования. Ну и лишилась пирожных. Когда оцепенение прошло, возмущаться уже было поздно, но, поскольку от случившегося пострадала только она одна – подумаешь, не съела пирожных, только и всего! – данное происшествие прошло незамеченным.
Значительно худшими последствиями могла обернуться эта особенность девочки на выпускных экзаменах, когда речь шла об аттестате зрелости. Все письменные экзамены девочка сдала легко, а вот на первом же устном споткнулась. Войдя в класс, Элюня при виде экзаменационной комиссии от волнения не смогла даже поздороваться, не говоря уже о том, чтобы пройти несколько шагов, взять билет и сесть за парту. Девочка просто застыла в дверях. К счастью, учителя уже немного знали свою ученицу, привыкли к ее оригинальной реакции на стресс и дали девочке возможность прийти в себя.
Следующее эпохальное остолбенение произошло во время Элюниного бракосочетания. Еще немного – и она бы вообще не бракосочеталась. В данном случае примечательная особенность Элюни могла запросто разбить ее жизнь.
К тому времени Элюня уже была студенткой Академии изящных искусств, специализируясь в области графики и рекламы. Девушкой она была умной и отдавала себе отчет в необходимости избрать такую профессию, в которой временное оцепенение не приносило бы ощутимого урона. Следовало в корне исключить специальности, связанные с постоянными стрессами, такие, к примеру, как стюардесса или актриса. Отпадали также вагоновожатые и вообще все должности, связанные с транспортом, – на всю жизнь врезался в память мчащийся прямо на нее скорый поезд. Нежелательно также появление на публике, достаточно вспомнить экзамены на аттестат зрелости. Стань Элюня актрисой, она наверняка бы ни разу не появилась на сцене, застыв за кулисами в ответственный момент выхода. Специальность рисовальщика, художника, графика со всех точек зрения представлялась подходящей, безопасной, к тому же Элюня оказалась натурой одаренной и обладала соответствующими способностями.