Подозреваются все

ПРОЛОГ
КАК Я НЕ  НАПИСАЛА ПОВЕСТИ
С давних юных лет меня томило горячее желание написать повесть. Оно было таким застарелым, таким глубоко укоренившимся, что, по-видимому, родилось одновременно со мной.
Я не мечтала ни о карьере кинозвезды, ни о браке со сказочным принцем. Все это меня нисколько не интересовало. Я мечтала написать повесть.
В незапамятные времена раннего детства я намеревалась написать потрясающую повесть о любви. О любви, разумеется, несчастной, потому что в счастливой я не видела ничего интересного. Сама я должна была выступить в роли главной героини, молодой девушки удивительной красоты и незаурядных достоинств, питающей пламенные чувства к какому-то мало известному мне субъекту. Субъект был жгучим брюнетом с черными горящими глазами и черными усами. Первый поцелуй навсегда соединил нас в обстоятельствах несколько необычных: вороные кони, ночь, сумасшедшая гроза, град, атмосферные разряды, опушка мрачного леса. Бог знает отчего все это выглядело так драматично!
С течением времени, не отступая от намерения увековечить неземные чувства, я несколько изменила кое-какие реквизиты. Грозовая ночь сменилась волшебным лунным вечером, я сбрила субъекту усы и ликвидировала коней. Потом последовали другие изменения, как внешние, так и касающиеся поведения главных героев, но, как я ни старалась, мне ни разу не удалось выйти за пределы сцены первого поцелуя.
И вот однажды произошел мелкий на вид случай, который сбил меня с этой темы.
Мне тогда было уже двенадцать лет. Поздним вечером я сидела дома за столом, освещенным настольной лампой, в обществе матери и ее сестры, моей тетки. Я читала великолепный детектив под названием «Ужасный горбун», от которого кровь стыла в жилах. Детектив был таким страшным, что я влезла с ногами на стул и скрючилась на нем в очень неудобной позе, стараясь занимать как можно меньше места. Я была смертельно напугана и старалась ни в одну сторону не высовывать конечности, бесспорно подвергающиеся самой большой опасности. Видимо, у меня был настолько бледный и перепуганный вид, что тетка, взглянув на меня, оторвалась от пасьянса, который она раскладывался и уже не спускала с меня глаз. Потом она показала на меня матери и сказала нормальным спокойным голосом, каким говорят о погоде:
— Смотри, он стоит за тобой.
В тот же миг с ужасным криком я слетела со стула. В последующие три дня никакая сила на свете не смогла бы заставить меня войти в темную комнату.
Немного придя в себя, освободившись от впечатлений, произведенных книгой о горбуне, и немного поразмыслив, я пришла к выводу, что преступление — гораздо более захватывающее явление, нежели любовь, даже неземная. С этого момента я решила написать детектив.
Шли годы, время летело, я вышла замуж, завершила образование, но, что бы ни происходило в моей жизни, я по-прежнему мечтала написать повесть. К сожалению, со временем во мне выросла непреодолимая преграда. Подлая судьба одарила меня чрезмерным воображением, которое затрудняло не только мое возможное творчество, но и самое жизнь.
В жизни оно послужило причиной осложнения моих семейных отношений. В один прекрасный день я внезапно пришла к выводу, что должна постараться возбудить ревность у своего мужа. Ни на какие поступки в действительности у меня просто не было времени, но уж вообразить себе я могла все, что только придет в голову. Мое воображение принялось за работу, и не успела я опомниться, как уже увидела себя рядом с невероятно красивым блондином, который, уставившись на меня восхищенными глазами, усиленно старался меня закадрить. Разумеется, его старания с самого начала были обречены на провал, так как я мечтала не о романе, а только лишь о демонстрации. Я притворялась безумно заинтересованной им с единственной целью — чтобы муж наконец забеспокоился. Это длилось довольно долго, блондин проявлял нетерпение, муж вроде бы снова начал пылать чувствами, и наконец наступило время для того, чтобы покончить с блондином и все объяснить.
Я стояла над гладильной доской и гладила детскую рубашку. Но в моем воображении я видела внутреннее убранство кафе «Крокодил». Я сидела с блондином за столиком у стены и деликатно пыталась объяснить ему, что он послужил только орудием, а мои пламенные чувства к нему были лишь вымыслом. Одновременно я выражала надежду, что он извинит, меня за это и мы останемся друзьями. Блондин оказался человеком вежливым и культурным, он не стал обижаться, и мы продолжали нашу беседу в полном согласии и в прекрасном настроении. Дальше я намеревалась вообразить, как муж, сходящий с ума от отчаяния и вновь вспыхнувшего чувства, устраивает мне ужасный скандал, как я падаю ему в объятия, как все выясняется, и мы в идеальной гармонии играем с блондином в бридж. Четвертым мог быть кто угодно.
Продолжая разговаривать с блондином, я взглянула на входную дверь и внезапно увидела, как там появился мой муж в обществе очаровательной блондинки...
Это несколько раздосадовало меня, так как этой сцены в моей программе не было. Я потянулась за следующей детской рубашкой и вернулась к началу моего объяснения с блондином. Дошла до того самого момента беседы, посмотрела на входную дверь и снова увидела мужа с очаровательной блондинкой. Я решила не бороться с этой картиной и посмотреть, что будет дальше. Муж с блондинкой вошли и уселись за столик. Я забросила своего блондина и стала внимательно следить за ними.
Муж поднялся и пошел к буфету. Я встала, подошла к блондинке, уселась рядом с ней и спросила:
— Прошу прощения, кто этот мужчина, с которым вы пришли?
— Блондинка посмотрела на меня с легким удивлением..
— Это мой муж, — ответила она спокойно.
Я не верила собственным ушам. Неслыханно изумленная, я посмотрела в сторону буфета. Нет, это мой собственный муж, никаких сомнений!
— Но ведь он женат! — воскликнула я с ужасом.
— Ах, уважаемая пани, — ответила блондинка снисходительно, — что значат бумажки против чувств...
Это было уже слишком! Не знаю, что бы я сделала через минуту в «Крокодиле», если бы у меня под утюгом с шипением не расплавилась пластмассовая пуговица. Внезапно оторванная от мужа с блондинкой, выведенная из равновесия, я стояла, подняв утюг, и не знала, что с ним делать. Я попыталась поставить его на масленку, которую в свою очередь взгромоздила на чашку с водой для сбрызгивания белья, и пришла в себя окончательно только тогда, когда все это с грохотом рухнуло на пол.