По ту сторону барьера
Мы обнялись, плача и смеясь.
И вот с этого мгновения моя жизнь потекла в ускоренном темпе, потому что рядом оказался человек, которого я могла без всяких сомнений расспрашивать обо всем, что меня интересовало.
Эва представила мне своего мужа Шарля, с которым мы еще не были знакомы. После этого все поспешили за столик, чтобы вместе пообедать. И не еда оказалась главной в нашем обеде! Глядя на Эву, я училась всему: как сейчас себя держат женщины из высшего общества, как едят, сидят за столом, как говорят, смеются, возмущаются, какие словечки употребляют. Жадно оглядывала я одежду своей подруги, а она походя, деликатно, но решительно дала мне понять, что даже неприлично ходить без маникюра и педикюра, и посоветовала, к каким мастерам обратиться. Говорила в основном Эва, я лишь жадно слушала, впитывая в себя познания как губка. Узнала, как живет Эва, как работает. Да, да, она работала, как мужчина, хотя муж ее был человеком состоятельным и у Эвы не было необходимости работать. По ее словам, работала она для удовольствия и душевного удовлетворения в какой-то огромной фирме, занимающейся рекламой. Вот так я узнала много интересного и о рекламе. И потом я не переставая черпала полными горстями из сокровищницы познаний своей подруги. От нее узнала я много нового о людях известных и богатых, об актерах и актрисах, от нее же услышала впервые слово "секс"...
Через пять дней я была уже совсем другой женщиной.
* * *
Не полетела я в Лондон через неделю.
Все началось с того, что, когда мы все трое - Эва, Шарль и я - сидели под зонтиком на моем пляже, к нам внезапно подошел тот самый доктор, который предостерегал меня от последствий загара. Подошел и заговорил со мной так непосредственно, словно мы с ним сто лет знакомы:
- Поразительная мадемуазель женщина! Первый раз встречаю молодую пациентку, которая так следовала бы советам врача. Мадемуазель уже не такая ослепительно белая, а вместе с тем вам удалось как-то не сгореть. Ну и характер у мадемуазель!
И обернулся к моим спутникам:
- Разрешите представиться: я Филип Вийон, врач-терапевт. Как видите, я просто потрясен вашей знакомой! Идет всего четвертый день, а она уже может похвастаться очень ровным и здоровым загаром. Правильно я еще с первого раза заметил - у вас очень здоровый организм, но вот что к тому же еще и характер сильный - никак не ожидал.
Я не успела и рта раскрыть, как Эва, рассмеявшись, подтвердила:
- Вы совершенно правы, месье, я и сама поражаюсь выдержке своей подруги. Хотя, с другой стороны, меня возмущает, как можно довести себя до такой белизны, на столько лет скрыться от солнца! И больной муж - вовсе не оправдание!
- Ага! - подхватил доктор и шлепнулся на песок рядом с нами. - Теперь понятно: пани ухаживала за больным мужем. И с каким же результатом, если позволено будет спросить?
- Со смертельным! - сердито ответила я. Мне очень не понравилось, что Эва разоткровенничалась с совсем чужим для меня человеком. Какое она имела право рассказывать обо мне этому доктору, пусть и симпатичному, но которого я знаю без году неделю?
Видя, что я разгневалась, доктор Вийон попытался изобразить печаль на лице, но легкомысленная Эва пошла еще дальше.
- Э, да зачем притворяться? - махнула она рукой. - Благодарение Господу, что он умер, радоваться должна! Я до сих пор не могу понять, как ты вообще могла выйти замуж за этого отвратительного графа?
Я промолчала. Не стану откровенничать в присутствии посторонних, ведь и с Шарлем я совсем недавно познакомилась. Но если честно, то я и сама не могла этого понять. Хотя... достаточно вспомнить положение, в котором я тогда оказалась. Графский титул нашей фамилии, может, и постарше лет на двести моего супруга, да что толку, если наша семья к тому времени оказалась совсем без средств. Старшая из дочерей, бесприданница, я могла принести в качестве приданого лишь свою молодость и красоту, что вполне удовлетворило моего будущего супруга. Ну, еще образование, на него родители, особенно батюшка, денег не экономили. К сожалению, много тратил батюшка и на свои многочисленные научные изыскания, в результате чего семью буквально по миру пустил. И никаких родственников, на чью дарственную или наследство мы могли хотя бы в будущем надеяться. Родители еле-еле сводили концы с концами, поэтому предложение руки и сердца богатого графа явилось просто нежданным даром небес. Что с того, что жених был старше меня на сорок лет, страшен как черт и весь в болезнях? Меня не спросили, да и что я могла решить, глупая, шестнадцатилетняя девчонка, жизни не знавшая? Даже будь я поумнее и поопытней, видя, как радуются бедные родители богатому зятю, по-другому поступить не могла. А Эва...
Да, одна Эва отчаивалась из-за меня, плакала и пыталась отговорить. Вспомнив ее тогдашнее отчаяние, я сразу перестала на нее сердиться, ведь жалела она меня всем сердцем. А потом так получилось, что перед самой моей свадьбой Эве пришлось уехать из наших краев, и свиделись мы лишь теперь. Через сто лет!
Гнев быстро охватил меня и так же быстро прошел, когда я вспомнила свою подружку в ту тяжелую для меня пору. Единственный человек, который меня пожалел.
- Ну ладно, чего уж там, - примирительно проговорила я, - за графа я вышла ради денег. Ты же сама знаешь - родители остались нищими, мой дочерний долг повелевал мне спасти их. И я, глупая девица...
- Во-первых, глупой ты никогда не была! - перебила меня Эва. - А чтобы обеспечить родителям достойную старость, не обязательно было выходить замуж.
- Интересно, что я еще могла сделать? - удивилась я.
- Учиться, а потом работать! - убежденно заявила Эва, - деньги зарабатывать. Семью бы содержала! Впрочем, припоминаю, вам тогда и в самом деле нелегко приходилось. Мать вся в детях, мал-мала меньше, отец - в научных опытах. Ах, как я любила твоего отца, как его уважала! И не смею тебя осуждать. Если благодаря выгодному замужеству ты помогла семье - значит, так ты решила. А они и вправду вылезли из нужды? Тогда, может, ты и правильно поступила. А если ты совершила ошибку, уж сполна за нее заплатила, зато твои родители на старости лет жили в довольстве и спокойствии. И я ни от кого не слышала, чтобы ты проклинала свою судьбу!