Механист
Кажется странным средоточие сил, заключенных в обычном хрустальном шаре. Это как линза – казалось бы, просто вогнутый кусок стекла, однако позволяет значительно улучшить несовершенное зрение. Она же, линза, способна собрать рассеянный солнечный свет в плавящий металл луч. Так и хрустальный шар содержит в себе невероятный потенциал, надо только научиться им пользоваться. И в любом случае он лишь инструмент, средство для совершенствования человеческих возможностей.
Механист погружается в расслабленное созерцание. Отрешается от внешних раздражителей, вслушивается в тишину – она способна поведать о многом. Фокусные точки не смещены. Локационные рамки четко сориентированы по векторам геоэнергетической сетки. Змейкой мерцают токи в безупречно отстроенном контуре. Это должно работать. Однако на улавливателе неестественная пустота. Даже при отсутствии трансляции обычно наблюдаются ярко выраженные флуктуации – слишком чувствительным выполнен входной каскад и не продумана схема шумоподавления. Что-то здесь не так.
Вик активировал талисман и вышел наружу:
– Капитан, я хочу переместить антенну.
– Чего?
– Тарелку.
– Исключено. Подмастерья из магистратуры запретили даже пальцем касаться.
– Потом обратно отстрою.
– А, ковыряйся – один хрен не пашет.
– Плоскогубцы найдутся?
– В мастерской глянь.
Когда Вик сорвал покрытую налетом коррозии резьбу на крепящем хомуте и сдвинул антенну на несколько градусов, сфера моментально ожила. Чужие сигналы – эфир всегда наполнен разнообразными возмущениями. Естественно, никаких следов направленной передачи. А это значит…
– Офицер! – обратился он к Кэпу. – Надо обсудить.
Помнится, рассматривали они когда-то с учителем проблему перехвата потока и нейтрализации излучения белым шумом. Очень похоже.
– Ваша аппаратура исправна. Создается впечатление, что кто-то проецирует на зеркало приемо-передатчика широкодиапазонную помеху. Не исключено, что при этом он работает в другую сторону от вашего имени.
Сомнительно, что комендант понял все сказанное, однако суть уловил безошибочно. И, как ни странно, услышанное его воодушевило.
– Ну хоть что-то! У людей уже кровь ржавеет. Слышь, малефик, если они между нами и Центром вклиниваются, то, значит, на линии связи находятся. И недалеко?
Что ни говори, мозги у коменданта в порядке.
– Теоретически так оно и есть, – подтвердил Вик. – Имея пеленг, можно отправлять группу захвата. Источник навряд ли сильно удален.
– То-то, думаю, лихие люди утихомирились! – не унимался капитан. – Завтра взвод в экспедицию! Серьга! Командира следопытов сюда! Его дервиши всплески активности просрали! Так…
Взгляд Кэпа слегка помутнел.
– Надо людей в Саранпауль слать, черт его знает, до чего там договорились под нашим видом. Говорил, мля, мало здесь роты. Мелкие шайки еще можно гонять, а если организованный набег, мне что – хозяйских гоблинов в каре ставить? Второй год батальон прошу! Кого слать-то? Каждый человек на счету!
Выходили ранним утром следующего дня. Кэп отжалел посыльными целое отделение, усиленное двумя дервишами, чем не преминула воспользоваться Ангелочек, напросившись в качестве попутчиков. Двенадцать янычар могли не бояться блокады базы – всем известно, что один тренированный ветеран стоит пяти-шести обычных бандитов. Формирования больше полусотни бойцов, а именно такая сила соизмерима с отделением ханской пехоты, в этих местах ни разу не встречались. Капитан вообще представлял цели неизвестных противников как заманивание в ловушку именно приходящих караванов, нагруженных припасами и гарнизонным жалованьем, с целью ослабления базы и создания на ней избытка продукции рудника. Узких мест в его рассуждениях хватало, однако действовал он в сложившейся обстановке, по мнению Вика, правильно.
До Саранпауля, укрепленного поселка на приграничной полосе, находившегося под прямым патронажем каганата Югра, пешего пути было от двух до трех переходов. В зависимости от погодных условий. Снег еще плотно не лег, поэтому старший группы, малоразговорчивый десятник Журбин, полагал ограничиться одной ночевкой. Не то чтобы Вик стремился в Саранпауль, однако вплоть до границ Ханства опасаться ему было нечего. Поэтому Старьевщик расслабленно брел по тропе, любуясь склонившимися над дорогой пихтами и кедрами, перебрасываясь изредка словами с одним из дервишей.
– Не могли мы этот источник засечь, – оправдывался тот. – Трансляция узкая, направленная. Ее только у тарелки чувствуешь. Да и амплитуда такая, не иначе – механизм.
Быть может – Вик не возражал, – похожих результатов можно добиться без всяких атрибутов, только такие специалисты Ханом прикормлены и сидят на теплых местах в магистратуре. С другой стороны, в мире всяких уникальных личностей хватает, а механизм с такими характеристиками создать – хотелось бы посмотреть на этого инженера. Проблема в затратах – любой искусственный модулятор поля на порядок более энергоемок, чем естественный.
– В Приграничье механисты еще встречаются, – продолжил дервиш. – За Каменным Поясом, говорят, без их амулетов не прожить. Я к ним по большому счету претензий не имею, только сила у них грубая, неестественная и неуправляемая. Побочные эффекты нельзя прогнозировать – там такие выбросы по второстепенным каналам – наверное, вред биосфере колоссальный.
– Пересекался когда-нибудь с механистами? – Вик давно отметил, что янычары не в пример более лояльны, скорее всего оттого, что насмотрелись на мир в бесчисленных походах.
– Еще бы. Саянская кампания.
Про Саянскую кампанию слышать доводилось. Тщательно замалчиваемая ханскими летописцами страничка истории объединенных каганатов почти сорокалетней давности, когда отборные легионы увязли в ущельях на восточной границе Уйгурского каганата, пытаясь подчинить небольшую горную провинцию, остававшуюся независимой еще с древних времен. О том, что им противостояли механисты, Старьевщик не знал.
– Что там было на самом деле?
– Никаких громовых колесниц и летательных аппаратов, как принято вспоминать. Хорошо организованная партизанская война. Огневые точки в труднодоступных местах и чертов шум, сковывающий наши способности, когда они пользовались своими средствами связи. А без ментальной пропаганды и сенсорной поддержки пехота не очень уверенно лезет в пристрелянные сектора.
Интересно, в своих рассуждениях янычары очень вольны. Сказывается тот факт, что в янычарские школы, как известно, не берут представителей титульных наций. Они, как и Вик, носят черты мертвых народов запада. Старьевщик смерил спутника взглядом.
Сколько ему лет, если он был участником тех событий? У дервишей возраст определить трудно – среднего роста, широкоплечий и мускулистый, короткая стрижка без признаков седины, гладко выбритое лицо без единой морщины. Приятный собеседник. А когда приходилось их убивать, не задумывался, что каждый может поддержать разговор. И история занимательная – познакомился бы с теми горцами, если бы не находилась мятежная провинция на другом конце Ханства.
Вик отстал и поравнялся со своей спасительницей.
– Ангелочек, – начал и заткнулся, ошарашенный недоуменным взглядом, запоздало понимая, что называл ее так только мысленно.
– Как ты меня назвал? – Девушку покоробило.
Нагишом расхаживать им голубая кровь не мешает, а от фамильярности, значит, тошнит? Старьевщик замялся:
– Маска. Мое имя ты знаешь…
– Венедис, – процедила она сквозь зубы, – статутная княгиня, секретарь совета Тэмпла.
– Очень приятно, – кивнул Вик.
Кто такая княгиня, что такое статутный и в каких краях находится Тэмпл, он не знал. Понятно только, что секретарша. Вообще-то Вик хотел обсудить перспективы дальнейшего путешествия – Саранпауль, Сосьва, а затем он планировал свернуть на юг и по разбойничьим тропам добраться в Издель.
Едва он раскрыл рот, чтобы возобновить разговор, как впереди обреченно закричал дервиш.