Маленький стрелок из лука

Разделал он их под орех или нет, Ева так и не узнала: воспользовавшись напряженной обстановкой за столом - Том метал крупный банк, - она вышла в сад. Оглянулась на дом, там за столом неподвижно замерли человеческие фигуры. Ярко краснела шевелюра Тома. Он забыл про Еву и про все на свете. Том держал банк, и все его мысли были сосредоточены на картах.
Ева пожала плечами и вышла на улицу. Она была равнодушна к деньгам, и ей было дико видеть эти застывшие лица, напряженные, с лихорадочным блеском глаза, эти руки, загребающие со стола смятые радужные бумажки. Даже Мария не заметила, как она ушла. Было около десяти. Кое-где в дачных домах засветились окна. Слышалась музыка, негромкие голоса, в стороне прошумела машина. Ева свернула в переулок, потом в другой и вдруг поняла, что не знает, куда идти. Кругом укрывшиеся среди фруктовых деревьев дачи. Сюда она приехала на машине и теперь не знала, в какой стороне станция. И, как назло, не слышно ни одной электрички. На улице ни души. Решив, что улица все равно ее куда-нибудь приведет, Ева зашагала вперед. И, проплутав минут двадцать, вышла на шоссе. Бог с ней, электричкой, она доедет на автобусе.
Небо постепенно темнело, лишь в том месте, где зашло солнце над невысокими деревьями протянулась неширокая багровая полоса. Над головой пролетела стая галок. Птицы молча опустились на ближайшие деревья. Сверху чуть слышно досыпались сучки, иголки, кора. Одна галка недовольно вскрикнула и тут же умолкла, будто устыдившись, что нарушила вечернюю тишину. Мимо проносились легковые машины. На некоторых уже были включены подфарники. А вот и автобусная остановка. Ева прислонилась спиной к цветной кирпичной стене и стала смотреть, как на сумрачном небе, будто из тумана, одна за другой выступают блеклые звезды. Ярко сияла лишь одна большая звезда над перелеском. Еве кто-то говорил, что это Венера. Богиня любви.
"Жигули" на небольшой скорости проезжали мимо, затем резко затормозили, так что завизжали на асфальте покрышки, и задним ходом подкатили к остановке. Дверца распахнулась, и на дорогу вышел высокий темноволосый мужчина в кожаной куртке.
- Вы? - улыбаясь, сказал он. - Вот так встреча!
И Ева узнала его, это был тот самый моложавый мужчина, который прилично отделал в Коктебеле на пляже заносчивого Бориса. Его звать Кирилл, имя довольно редкое, чтобы его не запомнить.
- Мне повезло, - сказала Ева. - Я уж думала, придется здесь проторчать всю ночь.
- Не верю, чтобы вас оставили под открытым небом.
- Не все же, как вы, подвозят незнакомых девушек.
- Я узнал вас, Ева, - сказал он. - Конечно, если бы я ехал быстрее, то мог бы и проскочить.
- Почему же вы ехали медленно?
- Судьба, я встретил вас, - улыбнулся он.
Ева сбоку поглядывала на Кирилла. Сегодня он показался ей еще симпатичнее. Трудно поверить, что этот человек с интеллигентным лицом размахивал кулаками на пляже, как кувалдами, укладывая своих противников.
Кирилл шутит, а глаза его задумчивы. Он все еще мысленно спорил с Галактикой, от которого и возвращался. Василий Галактионович летом жил на даче в Комарове. Его большой старый дом стоит в сосновом бору. Никакого огорода, лишь под окнами клумбы с тюльпанами. Вся территория усыпана золотистыми сосновыми иголками. С обрыва виден Финский залив. Кирилл приехал к шефу днем. Они пообедали на веранде, потом Кирилл показал ему эту статью, которую он собирался опубликовать в альманахе. И Галактика, прочтя ее, встал на дыбы, заявил, что статья не может пойти.
- Вы опять с кем-то подрались? - проявив завидную проницательность, нарушила затянувшееся молчание Ева.
- На этот раз меня положили на обе лопатки, - рассмеялся он.
- По вашему виду не скажешь, что вы потерпели поражение.
- С Галактикой трудно бороться...
- С Галактикой?
- Это мой шеф. Он могуч и велик, как Вселенная... - Он бросил на нее быстрый взгляд, глаза его стали веселыми. - С Галактикой невозможно справиться, ее можно только покорить.
Ева спросила, где он работает, и Кирилл рассказал, а затем поинтересовался ее делами. Ева призналась, что учиться не хочется. С первого октября у нее начнутся занятия в университете. Надо же этот чертов английский язык добить? Если не распределят ее в "Интурист" переводчицей, то какой толк от ее учебы?
- А в школу? - спросил Кирилл. - Учительницей английского языка?
- Нет уж, - заявила Ева. - В школу меня и пирогом не заманишь! Самое лучшее - в "Интуристе" с иностранцами работать. Все знакомые девчонки довольны.
- Чего же вы тогда выбрали такую профессию? - спросил Кирилл.
- Я выбрала! - фыркнула Ева. - Дар-рагой папочка с первого класса упек нас с сестрой в английскую школу. Ну а потом, естественно, в университет. Куда же еще, если мы столько лет английским языком занимались?
- Я пять лет в университете, три года в аспирантуре изучал английский язык, а разговаривать не могу, - сказал Кирилл. - Да и тексты читаю с помощью справочника.
- Нужна практика, - заметила Ева. - А без практики язык забывается. Так что у меня нет особых причин радоваться своему высшему образованию. Пусть папа радуется.
Ева удивилась, когда Кирилл остановился у парадной ее дома.
-- Вы знаете, где я живу? - с любопытством посмотрела она на него.
- Надеюсь, на этот раз вы сообщите мне свой телефон?
Она с тревогой осмотрелась, потом повернулась к нему.
- Надо было дальше остановиться, - сказала она.
- Понятно, - улыбнулся Кирилл. - Недреманное Око?
- Недурно, - сказала Ева и назвала свой телефон.
Кирилл быстро записал его на обложке своей брошюры, которая была в кармане куртки. Ева, озираясь на свой дом, протянула ему записную книжку, и он записал ей свои телефоны: домашний и рабочий. Мельком взглянув на номера, Ева улыбнулась:
- Все рядом, и дом, и работа...
- И вы, Ева, - без улыбки сказал Кирилл.
Внизу щелкнул лифт, и она сразу встрепенулась. Сунув ему теплую узкую ладонь, пробормотала: "Пока" - и поспешно направилась к подъезду. Походка у нее стремительная, прямая, голова приподнята вверх. Туфли на высоких каблуках звонко простучали по каменным ступенькам. Она скрылась в парадной.
Кирилл смотрел на тускло освещенный подъезд, слышал гудение лифта. Откуда-то сверху выплеснулся на него пронзительный гвалт зажигательной танцевальной музыки и тут же умолк, будто захлебнулся. Мимо прошел пожилой мужчина с овчаркой. Собака, блеснув глазами, сунулась было к Кириллу, но хозяин дернул за поводок, пробормотав: "Куда ты, дура?" - и овчарка послушно затрусила дальше по самому краю тротуара.
У Кирилла было очень хорошее настроение, он забыл про неприятный разговор с Галактикой и, стоя у огромного серого дома, глуповато улыбался. Мелькнула мысль зайти в будку и позвонить Еве, но, вспомнив про мрачного отца, передумал. Ему не захотелось на ночь глядя портить настроение Недреманному Оку.
Кирилл сел в машину и, продолжая бездумно улыбаться, поехал в сторону Концертного зала, что на Греческом проспекте.
  
3
 
Трехэтажный дом, в котором жил Кирилл, был на углу двух улиц, Восстания и Жуковского. Обе улицы шумные, по ним часто идут трамваи. Из кухни все время слышен уличный шум. А окна обеих комнат выходили на тихий двор, который представлял собой четырехугольную коробку. В этой коробке, или колодце, росли черные могучие липы и два клена. Посередине двора был разбит небольшой сквер с клумбой и детской площадкой.
В квартире со старинной мебелью, сохранившейся еще от бабки - выпускницы Смольного монастыря, - Кирилл почти ничего не менял. И бабка и мать любили книги, поэтому в большой комнате две стены от пола до высоченного потолка были уставлены книжными полками. Самым ценным в квартире были картины в богатых позолоченных рамках. Кириллу больше всего нравилась одна: солнечный полдень, березовая роща с великолепно выписанными деревьями, на некоторых даже заметна серебристая паутина, висящая на листьях, и две далекие фигуры мужчины и женщины в длиннополых старинных одеждах. На другой картине сельский пейзаж: дорога средь высокой травы с метелками щавеля и худая лошаденка, волочащая за собой разбитую телегу с задумавшимся крестьянином в выгоревшем картузе.