Полное собрание сочинений. Том 72. Письма 1899-1900 гг.

Я помню, въ Севастополѣ я пришелъ къ пріятелямъ адъютантамъ Сакена,3 начальника гарнизона, и въ это время пришелъ князь С. С. Урусовъ,4 офицеръ, извѣстный своей храбростью и одинъ изъ лучшихъ шахматныхъ игроковъ того времени и вмѣстѣ съ тѣмъ очень наивный человѣкъ. Онъ сказалъ, что у него есть важное дѣло до Генерала, и его провели въ дверь комнаты. Черезъ 1/4 часа онъ вышелъ, а присутствовавшiе при аудіенціи адъютанты, смѣясь, разсказали намъ, въ чемъ было дѣло Урусова до Сакена. Урусовъ предлагалъ Сакену для того, чтобы рѣшить, за кѣмъ останется передовая траншея передъ 5 бастіономъ, нѣсколько разъ переходившая изъ рукъ въ руки и стоившая нѣсколько сотъ жизней, вызвать отъ непріятеля лучшаго шахматнаго игрока и сыграть партію на эту траншею: кто выиграетъ, за тѣмъ она и останется.
Предложеніе было очень логично, но Сакенъ не согласился, п[отому] ч[то] не могъ ручаться за то, что бы Макъ-Магонъ,5 несмотря на проигрышъ своего чампіона, не прислалъ бы баталіонъ со штыками занять траншею. Точно также не могутъ согласиться и державы на то, чтобы уменьшить войска, потому что онѣ никогда не могутъ быть увѣрены въ томъ, что не явится вновь Наполеонъ6 или новый Бисмаркъ,7 который, наплевавъ на всѣ условія, увеличитъ свои войска и побьетъ тѣхъ, которые будутъ такъ глупы, что будутъ держаться условія уменьшать ихъ. Пока есть войска, то они нужны для того, чтобы побѣждать. A побѣждаютъ les gros bataillons,8 и поэтому если правительство имѣетъ войско, то оно должно стараться, чтобы его было какъ можно больше. Въ этомъ состоитъ обязанность всякаго правительства. Оно поставлено затѣмъ, чтобы соблюдать могущество своей страны. Въ этомъ главное оправданіе существованія правительства. И потому, если правительство не дѣлаетъ того, къ чему оно приставлено, его и не нужно. Оно не исполняетъ своей обязанности и не нужно. Правительство можетъ дѣлать очень многое во внутреннемъ управленіи, можетъ освобождать, просвѣщать, обогащать народъ, строить дороги, каналы, колонизировать пустыни, устраивать общественныя работы, но одного не можетъ дѣлать, именно того, для чего собирается конференцiя, т. е. уменьшать свои военныя силы.
Поэтому-то мнѣ кажется, что предложеніе на разсмотрѣніе конференціи, какъ вы это предлагаете, вопроса о замѣнѣ воинской повинности полезнымъ трудомъ для людей, не согласныхъ убивать своего ближняго, совершенно неумѣстно. Такое предложенiе можетъ имѣть только одно благое послѣдствіе, именно то, что оно явно обличитъ пустоту, праздностъ и лицемѣріе конференціи. Конференція не можетъ иначе отнестись какъ отрицательно къ такимъ предложеніямъ и никогда не допуститъ того, чтобы люди могли безнаказанно отказываться отъ исполненія воинской повинности, п[отому] ч[то] такой отказъ подрываетъ въ ея основаніи власть правительства и даже смыслъ его существованія.
Запутавшіеся въ своемъ многословіи либералы, соціалисты и другіе, такъ называемые, передовые дѣятели могутъ, какъ они и дѣлаютъ это, воображать, что ихъ рѣчи въ палатѣ, въ собраніяхъ, ихъ брошюры и книги имѣютъ очень важное для прогресса человѣчества значеніе, но что отказы отдѣльныхъ лицъ по своимъ религіознымъ убѣжденіямъ отъ воинской службы суть неважныя и даже ничтожныя явленія; но правительства знаютъ очень хорошо, что всѣ трескучія рѣчи въ рейхстагахъ и всѣ стачки рабочихъ и революціонныя рѣчи, демонстраціи нетолько не страшны, но суть очень полезныя отвлекающія средства отъ настоящаго опаснаго для правительства дѣла, состоящаго въ пробужденіи человѣческаго достоинства и вытекающаго изъ этого сознанія отказа отъ военной службы и податей, назначаемыхъ на военное дѣло, и потому никакое правительство никогда нетолько не приметъ разсмотрѣнія вопроса объ этихъ отказывающихся, а всегда болѣе или менѣе грубо поступитъ, такъ, какъ поступило русское правительство, которое въ то самое время, когда съ трескомъ публиковало на весь міръ свои будто бы миролюбивыя намѣренія, самымъ жестокимъ образомъ преслѣдовало и продолжаетъ преслѣдовать и мучать самыхъ лучшихъ и миролюбивыхъ людей Россіи — Духоборовъ,9 выгоняя ихъ за границу или мучая въ пустыняхъ Сибири. И всякое правительство болѣе или менѣе грубо вынуждено поступать и будетъ поступать такъ. До тѣхъ поръ, пока правительства будутъ управлять своими подданными силою, они будутъ разрѣшать свои международныя недоразумѣнія тоже силою, и для этого войска правительствъ будутъ постоянно увеличиваться. Покуда будутъ правительства, будутъ и все увеличивающіяся войска, а покуда будутъ войска, будутъ и правительства. А потому уменьшиться войска не могутъ по волѣ, а могутъ уменьшиться и уничтожиться только противъ воли правительствъ. Уничтожиться же они могутъ противъ воли правительствъ только однимъ способомъ — сознаніемъ людей своего человѣческаго достоинства, не позволяющаго имъ быть добровольными рабами-убійцами. Уничтожатся войска только тогда, когда между народами будетъ распространено истинное просвѣщеніе, не позволяющее дѣлаться безправнымъ рабомъ другихъ людей, подчиняясь той животной дрессировкѣ, которая называется дисциплиной.
Не то просвѣщеніе, при которомъ человѣкъ, знающій всѣ науки и пользующійся всѣми послѣдними изобрѣтеніями, считаетъ для себя возможнымъ отдаваться на время въ рабство другихъ людей, допускаетъ возможность и необходимость убiйства и признаетъ однихъ людей стоящихъ неизмѣримо высоко надъ другими и имѣющихъ право на безграничное уваженіе, а то просвѣщеніе, при которомъ человѣкъ признаетъ священнымъ только одинъ законъ дѣланія другимъ того, чтò себѣ хочешь,10 не считаетъ никого изъ людей ни выше, ни ниже себя, a всѣхъ безразлично считаетъ своими братьями и ни при какихъ условіяхъ, ни ради чего не отдастъ въ руки другихъ людей свою свободу, составляющую основу его человѣческаго достоинства. Только тогда, когда будетъ распространено это истинное просвѣщеніе, уменьшатся, уничтожатся войска.
На-дняхъ было извѣстіе, что американскій полкъ отказался итти въ Ило-Ило.11 Извѣстіе это передается какъ нѣчто необыкновенное. А между тѣмъ удивляться можно только тому, что люди-солдаты въ наше время могутъ подчиняться начальству и итти Американцы на Кубу,12 Испанцы на Американцевъ,13 Нѣмцы на Французовъ14 и тому подобное. Вѣдь всѣ эти люди читаютъ книги, теперь читаютъ газеты, имѣютъ знакомыхъ. Всѣ американцы, идущіе на Манилію,15 знаютъ, чтò говорилъ Браіанъ16 о завоевательной маніи американскаго правительства. Они слышали, что онъ сказалъ, что это скверный, безнравственный поступокъ. Да и каждый разумный человѣкъ не можетъ не знать, что дурно нравственно подавлять свободу народовъ. Мало того, всякій знаетъ, что дурно разорять, убивать, такъ что удивляться надо, какъ идутъ люди воевать, а не тому, какъ отказываются. Идутъ воевать и поступаютъ на службу только потому, что не распространено и скрывается тѣми, кому это выгодно — правительствомъ, истинное просвѣщеніе. И потому для того, чтобы уничтожить войска и зло, происходящее отъ нихъ, нужны не конференцiи правительствъ, a конференціи гражданъ, обманутыхъ и обманываемыхъ правительствами, обманываемыхъ самымъ коварнымъ образомъ именно такими конференціями. Для того, чтобы уничтожить войска, нужно, чтобы общественное мнѣніе приписывало важность не собранію наряженныхъ въ смѣшные костюмы представителей державъ, которые послѣ баловъ и обѣдовъ будутъ засѣдать въ роскошныхъ залахъ и съ важностью говорить безсодержательныя французскія фразы, а напротивъ клеймило бы презрѣніемъ и насмѣшкой такого рода собранія, имѣющія цѣлью только закрѣпить рабство людей, и приписывало бы важность и значеніе только поступкамъ тѣхъ людей, которые и словомъ и дѣломъ, не боясь страданій и смерти, заявляютъ сознаніе своего человѣческаго достоинства, отказываются отъ участія въ безчеловѣчной организаціи убійствъ. Уничтожатся войска тогда, когда такіе люди будутъ признаны тѣмъ, чтò они есть — первыми, передовыми борцами за свободу и прогрессъ человѣчества, и когда такихъ людей будутъ тысячи и милліоны, только тогда уничтожатся войска, а не тогда, когда будутъ собираться конференціи.