В плену запретной страсти

Хин хотела передать дочери как можно больше знаний о ее родной стране. И надежду на лучшую жизнь, что отразилось в ее имени. Алия – одна из избранных.
Еще одно доказательство романтичной натуры ее матери.
– Но акцент у вас американский, – заметил Саид.
– Как и у вас.
Он пожал плечами:
– Я с двенадцати лет учился в Америке. И вернулся в Зиина Сахра только после смерти брата.
Лия знала о трагической гибели старшего сына правящего эмира, повлекшей за собой значительные изменения в жизни страны.
Политическая нестабильность приграничных государств и забота о безопасности оставшегося в живых единственного сына заставили эмира и королеву отправить Саида в закрытую школу. Это не было государственной тайной.
Как и тот факт, что Саид захотел продолжить образование и получить степень бакалавра в мировой политике и магистра в менеджменте.
Его слова задели что-то у нее в душе.
Лифты в отеле были достаточно большие, но сейчас это замкнутое пространство показалось Лии слишком тесным.
– Вы не похожи на европейца, – сказала она, стараясь игнорировать накатывающие на нее незнакомые чувства.
– Я – сердце Зиина Сахра. Может ли мой народ и его культура не быть центром моих мыслей?
Почему-то его ответ растрогал ее. Чтобы скрыть свою реакцию, она махнула рукой и сказала:
– Дело не в культуре.
– Должно быть, вы большой знаток наших обычаев!
– Не стоит принимать это на свой счет.
Он рассмеялся. Этот искренний смех взволновал ее даже больше, чем его пристальное внимание.
– Вы не такая, как другие женщины.
– Но вы – эмир.
– Хотите сказать, что другие смотрят на меня снизу вверх?
Она прищурилась:
– Хотите сказать, что вы лишены высокомерия?
– Желание узнать правду – высокомерие?
Она покачала головой. Несмотря ни на что, этот мужчина был неотразим. И хуже всего, что он, похоже, об этом догадывался.
Неожиданно она почувствовала спиной стенку лифта. Саид был слишком близко, его абайя касалась ее жакета. Лия невольно втянула в себя воздух.
Саид поднял руку и провел кончиком пальца по ее нижней губе.
– Они так соблазнительны.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Неужели? – Он склонился к ней.
Не так ли все начиналось между ее отцом и матерью?
– Я не вхожу в часть предоставляемых в отеле услуг.
Недаром Хин, не жалея ни сил, ни времени, не уставала напоминать ей о вероломстве мужчин.
– Я знаю.
– И я не желаю играть в эти игры, – добавила она на тот случай, если он не совсем ее понял.
В его глазах что-то вспыхнуло, он отступил.
– Прощу прощения, мисс Амари. Не знаю, что на меня нашло.
– Не сомневаюсь, вы привыкли, что женщины сами падают к вашим ногам.
Он нахмурился и тряхнул головой, словно пытаясь освободиться от дурмана.
Лия надеялась, что это поможет. Она была благодарна телефонному звонку, вернувшему ее в реальность. Лия повернулась к панели у себя за спиной и сняла трубку.
– Амари слушает.
– Шейх с вами? – резко спросил незнакомый голос. Неужели сам Кристос Джиатракос, новый управляющий, решил разобраться с ситуацией?
Мрачное предчувствие скользнуло холодком по ее спине. Лия осознала, что человек на другом конце провода – ее отец.
– Да, эмир здесь.
– Передайте ему трубку.
– Да, сэр.
Она повернулась к Саиду:
– Мистер Чатсфилд хотел бы поговорить с вами.
Саид взял трубку, стараясь не касаться ее руки.
Лия отошла к противоположной стене и не вникала в суть разговора. Ей нужно было объясниться. Но не с эмиром.
Через пару секунд двери лифта открылись. Секретарь эмира, охранник и ее отец смотрели на них с интересом.
Отсутствие других людей в холле говорило само за себя.
Оскорбленная предположением, что между ней и эмиром могла быть близость, Лия вышла из лифта с гордо поднятой головой.
Не сделав ничего, чтобы прояснить ситуацию для Джина Чатсфилда, эмир только коротко ему кивнул.
– Заходи, Юсуф, – сказал он своему телохранителю.
– В мой офис, – скомандовал Джин, когда двери лифта закрылись.
Следующие десять минут были одним из самых неприятных моментов в жизни Лии. Оказаться на ковре перед боссом уже плохо. И вдвойне унизительно, что этим боссом является ее отец.
От худшего Лию спасло недолгое пребывание в лифте и идеальный вид униформы. Как бы то ни было, у нее не осталось никаких сомнений в необходимости строго соблюдать правила отеля и освобождать лифт, если туда заходил кто-то из гостей.
Момент для знакомства отца с дочерью был явно неподходящим.
Саид проснулся после яркого чувственного сна. Он был возбужден, а сердце учащенно стучало.
Но его невеста была тут ни при чем. Он знал Тахиру, дочь шейха соседнего государства, со дня их обручения. Тогда она была совсем еще ребенком, ему было тринадцать. Сразу после помолвки Саид поступил в частную школу в Штатах.
С тех пор его чувства к ней не изменились. Неудивительно, что его сон был сосредоточен на Алии Амари, женщине, которую он встретил в день своего прибытия в Лондон. С тех пор он не мог не думать о ней.
Саид видел ее всего лишь три раза. При каждой встрече его неудержимо влекло к ней, но Лия делала вид, что ничего не замечает.
Что ж, вполне объяснимо.
Тем не менее даже короткое столкновение с ее изумрудным взглядом пробудило в Саиде жгучее желание. В последний раз он едва сдержался, чтобы не наброситься на нее.
Саиду не раз говорили, что он похож на ледяную статую. Но он всерьез беспокоился из-за инцидента в лифте. Саид не мог разобраться в своем поведении и поступках.
Шейх никогда не питал пристрастия к обслуживающему персоналу отелей, пускай даже и наделенных особыми полномочиями. Никакой речи не могло быть о романе, как бы Саида ни тянуло к Лии.
Вот уже три года Саид придерживался добровольного целибата.
Как только Тахира достигла брачного возраста и их обручение было объявлено официально, его честь потребовала прекратить близкие отношения с другими женщинами. Никто не требовал этого, но Саид жил по своим собственным законам, а не в соответствии с правилами и мнением окружающих.
Воздержание вполне могло объяснить интенсивность его эротических сновидений. Три года – большой срок для тридцатишестилетнего мужчины, привыкшего к активной сексуальной жизни.
Сознание того, что этот голод через несколько недель будет удовлетворен, не принесло утешения.
Трудно было представить, чтобы он мог спать с женщиной, на которую, несмотря на ее двадцать четыре года, он по-прежнему смотрел как на ребенка. Так же трудно, как и противостоять его влечению к Алии Амари.
 
Глава 3
 
В вестибюле Лия, чувствуя нарастающее напряжение, старалась незаметно наблюдать за Джином Чатсфилдом.
Не в силах справиться с влечением к эмиру, она могла лишь избегать с ним прямого взаимодействия.
Но к пониманию характера отца Лию это, разумеется, не приблизило. Ситуация становилась нелепой.
Хин Амари всегда восхищалась бесстрашной и решительной натурой своей дочери. И куда все это делось сейчас?
Нужно было решиться на первый шаг. Встретиться с отцом и сказать ему хотя бы о смерти матери.
Вряд ли кто-нибудь это сделал. Смерть горничной не такое большое событие, чтобы сообщать о нем главе огромной корпорации.
Отель в Сан-Франциско прислал на похороны Хин большой букет пурпурных ирисов. Этим обычно занималась Стефани Картер, но никаких признаков, что Джин знал о смерти его горничной, не было.
Лия видела, как Джин Чатсфилд вошел в лифт. Вероятно, он отправился на этаж пентхауса, который всегда занимал в Лондоне.
Сейчас там никого не было. Его жена отправилась по магазинам, и вряд ли ее можно было ожидать раньше чем через два часа.
Подходящий момент. Дела в отеле шли гладко, с шейхом больше никаких осложнений не было.