Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)

Она должна знать.
Быстро сглотнув, я обратил своё лицо в сторону широко улыбающейся мне Виктории. Она была совсем близко, и, решив не медлить больше ни секунды, я осторожно положил руку ей на затылок и склонил голову чуть ниже, к ней.
Улыбка медленно сползла с губ девушки, и теперь Виктория лишь испуганно моргала, глядя мне в глаза. Я приблизился к ней ещё на несколько сантиметров и полностью растворился в моменте, наши губы почти соприкоснулись..
— НЕТ! — руки девушки резко оттолкнули меня, и она вскочила на ноги. С той самой воображаемой двадцатиэтажки обрушился целый залп тяжеленных кувалд, оставляющих на асфальте от меня лишь мокрое место. — Что ты, мать твою, делаешь, Билл?! — округлив снова полные слёз глаза, девушка попятилась назад и, сделав ещё пару шагов, уверенно развернулась и побежала восвояси.
Идиот.
Последний придурок! Как я мог хоть на секунду подумать о том, что мои чувства вдруг станут взаимными? Да где это видано, чтобы такая девушка, как Виктория, стала водиться с таким, как я?
Напридумывав себе небылиц, я потерял единственного друга...
Пару секунд бессмысленно пробуравив взглядом закат на горизонте, я обратил внимание на непочатую пачку сигарет рядом с собой. Неловко повертев упаковку в руках, я раскрыл её, поднёс к носу и поморщился от запаха табака. Вот же ж дрянь. С силой смяв коробочку в кулаке, я раздражённо отбросил её от себя на приличное расстояние.
Том сейчас наверняка до слёз бы надо мной смеялся.
====== Приглашение ======
POV Виктория
Unkle – Lonely Soul
Что такое одиночество? Одна зубная щётка в стаканчике на полке в ванной комнате? Печальная музыка на всю катушку в закрытой спальне? Или, может быть, просто плохое настроение, выливающееся в отрицание людей вокруг?
Так или иначе, для меня сейчас всё совсем по-другому, и я это отчётливо ощущаю на своей собственной шкуре. Одиночество — это когда тебе элементарно некому сказать что ты чувствуешь. Родители не в счёт, для них мои проблемы такого плана мелочны и даже не стоят какого-либо внимания. «Погрузись в учёбу и обо всём забудь» — семь бед — один ответ. Так что я даже пытаться не стала бы чем-то поделиться с ними. Да и зачем...
Завести личный дневник и делиться мыслями на бумаге? С кем? С самой собой? Это как-то унизительно для человека моего возраста.
— Виктория, ты ещё не встала? — послышался в дверях требовательный голос мамы.
— Встаю... — неохотно пробормотала я, лишь плотнее укутываясь в синтепоновое одеяло. Больше всего на свете мне хотелось просто провести остаток жизни под этим одеялом, не показывая своего носа наружу.
— Если через пятнадцать минут не будешь внизу, боюсь, мы просто не успеем отвезти тебя в школу, — приблизившись ко мне, мама скрестила руки на груди и обеспокоенно заглянула мне в лицо. — Ты не заболела? Третий день из постели не вылазишь.
— Нет, всё нормально, — нехотя садясь на кровати и скидывая одеяло, я зачем-то бросила взгляд на телефон, лежащий на прикроватной тумбочке.
По-прежнему тишина.
Да и чего я жду?.. Теперь до меня уж точно нет никому дела. И если несколько дней назад я была уверена, что Билл — настоящий друг, и я могу положиться на него, пока мои старые друзья на меня наплевали, то сейчас...
Я до сих пор витаю в мутных догадках о мотиве его последнего поступка. До сих пор не могу понять, что же я чувствую по этому поводу. Знаю лишь одно: после всего этого между нами возникла огромная стена, через которую мне не перебраться. Я просто представить себе не могу, как снова начать общаться, как ни в чём не бывало, как завести разговор и как смотреть парню в глаза, зная, что теперь за ними скрывается что-то... Чего я ещё не поняла.
Страх неизвестности привёл меня к отторжению по отношению к парню. Едва завидев его в школе, я испуганно пряталась за угол, боясь, что он меня заметит и снова посмотрит на меня как тогда, на набережной.
В музыкальной школе всё осложнялось тем, что в лекционном помещении затаиться было не так просто. Поэтому два дня назад я намеренно опоздала на урок на пять минут, чтобы сесть подальше от мальчишки. Всё занятие я напряжённо смотрела на доску, стараясь игнорировать его взгляд, буквально прожигающий мне спину. Было трудно, но я смогла. Не смотря на то, что на самом деле мне очень хотелось забить на всё, повернуться в его сторону, подойти к нему, крепко обнять... Но что-то мешало. Между нами всё было уже совсем не так, как раньше.
— Да на тебе лица нет, бледная такая, — вытянув меня из тяжелых дум, мама легко коснулась моей щеки. — Точно всё в порядке? Тебя никто не обижает? — подозрительно сощурив глаза, проговорила родительница. — Это всё тот странный худой парень, да? Ох, уж не нравится мне, что он к тебе ходит. Я бы на месте Стива...
— Мам, что за чушь ты несёшь! — раздражённо отмахнувшись от её руки, я вскочила с кровати. — И да, слышать ничего не хочу о Стиве, — яростно взбив подушку, я небрежно набросила одеяло на кровать. — Не торопи меня, сама до школы доберусь, не маленькая.
Приподняв брови, мама ещё секунду посмотрела на меня, видимо, собираясь что-то добавить, но лишь пожала плечами и быстро покинула мою комнату. Она всегда делает так, когда у неё кончаются аргументы. Как же мне всё это надоело... Совершенно не зная что происходит, она умудряется рассуждать о моих делах так, будто сама живёт моей жизнью и прекрасно обо всём осведомлена. Укололо меня лишь то, что корень проблемы найти мама всё же смогла...
— Ключи не забывай! — послышался приглушённый голос папы с первого этажа.
— Хорошо! Пока! — всё ещё раздражённо выкрикнула я и, тихо хныкая, плюхнулась обратно на кровать. Послышался хлопок закрывающейся двери.
Шёл третий день, как я совсем не горю желанием идти в школу. Самое сложное там — не алгебра, и даже не тайно ненавистная мною химия. Самое сложное — быть одиноким, когда вокруг так много людей.
Отбросив все противоречия, я всё же смогла заставить себя отправиться на уроки. Всё-таки сосредоточиться на учебе — не очень-то и плохой совет. Я всегда была хорошей ученицей и со всей ответственностью подходила к тому, что учителя преподносили на уроках. В такие моменты ни одна лишняя мысль не посещала мою голову, чему я была несказанно рада.
От моего сосредоточения меня отвлекала лишь Рейчел, сама демонстративно отсевшая от меня к нашему однокласснику. Какие у неё были претензии ко мне, я не имела ни малейшего понятия, но что они были у меня к ней — это точно. Настоящая подруга никогда не бросит тебя одну на вечеринке, полной народу, а уж тем более не станет зажигать с твоим парнем, зная, что у вас всё не совсем гладко. Точнее, совсем не гладко...
Мы не разговаривали с Рейчел уже больше недели, и, как ни странно, я не чувствовала, что скучаю по ней и нашему общению. Ведь по большей части оно сводилось к обсуждению парней, вечеринок и модных шмоток. Ко всему, что мне невероятно наскучило и стало чужим.
Искоса глянув, как подруга беспечно болтает с Ричем — симпатичным плечистым блондином, я закатила глаза. Ну что за вечное желание окружать себя мужским вниманием? Это что, жизненно необходимо?
Я раздражённо сжала под партой кулаки, борясь с желанием закричать на весь класс. Панацеей стал звонок на перемену, который означал, что время убивать откладывается на неопределённый срок.
Вскочив из-за стола, я буквально выбежала из кабинета, желая достать из своего шкафчика бутылку с водой и залить, утопить жидкостью всё плохое, что сейчас бурлит во мне.
Нервно подёргав в замочной скважине ключ, я, наконец, открыла не поддававшуюся дверцу локера и увидела бутылку с водой, в этот момент засиявшую как священный грааль на пьедестале. Уже потянувшись за живительной жидкостью, я боковым зрением заметила недалеко от себя знакомый, высокий, худой и неизменно растрёпанный силуэт. Фигура быстро двигалась прямо на меня.
— Вот чё-ё-ё-ёрт... — не двигая губами, нервно и тихо протянула я.