Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)

«Нет, сегодня ты сможешь войти через дверь. Но если тебе хочется экстрима, то я не против встретить тебя у окна», — написала Виктория, а я усмехнулся. Видимо, я сделал это громче, чем нужно было.
— Мистер Каулитц, чего веселимся? — спросил профессор Фишер, снимая очки в толстой чёрной оправе.
— Извините, мистер Фишер, — виновато произнес я, сжимая в руках телефон.
— На следующем уроке будьте готовы отвечать по сегодняшней теме, — отчеканил он, надевая свои очки и отворачиваясь к доске.
Я нахмурился и опустил свой взгляд в пустую тетрадь. Что ж, могло быть и хуже. Но, в любом случае, мне определённо нужно научиться контролировать свои эмоции...
====== Звезда ======
POV Билл
Gym Class Heroes – Cupids Chokehold
Я стоял у входной двери большого дома, выложенного красным кирпичом, уже около десяти минут и всё никак не решался нажать на кнопку звонка, которую всё это время терроризировал своим взглядом, потому что безумно нервничал.
Теперь, когда я уже признался самому себе (и даже Тому!) в своих чувствах к Виктории, которые мало были похожи на дружеские, я понятия не имел как находиться рядом с девушкой и при этом не выдать себя с потрохами. Конечно, в первую очередь, Вики — мой друг, которого у меня никогда, по сути, не было. Так что, наверное, я смогу заткнуть своё сердце, в возбуждении прыгающее в моей груди, да ещё и распевающее серенады мимо нот.
Наконец, решившись надавить пальцем на звонок, я глубоко вздохнул. Кнопка отозвалась мне ненавязчивой трелью, и вскоре за дверью послышался шум, а когда она открылась, передо мной возникла Виктория.
— Привет, — пробубнила девушка, пряча нос в вороте толстого и наверняка очень тёплого светлого халата. — Проходи скорее, с улицы дует.
Я неловко потоптался на небольшом коврике у входа, скидывая с ботинок снег, и медленно вошёл в дом, оглядываясь по сторонам. Дом семьи МакИвен был просторным и красивым: сразу видно — родители Виктории обладают хорошим вкусом. Кипельно-белые стены и блестящие чистотой полы в прихожей давали понять, что миссис МакИвен — хорошая хозяйка, а идеально отлаженные дверные ручки и совсем не скрипящие полы показывали, что мистер МакИвен занимается домом не меньше, как и положено настоящему мужчине-семьянину.
Наблюдая всё это, я поёжился: мне стало неуютно, когда я вспомнил о стенах своего дома, сплошь и рядом запачканных маминой гуашью, а также о вечно ломающейся технике и неизменно барахлящей подаче воды в душевой кабине. Отладку всего этого Гордон предпочитал беззаботно откладывать на потом.
— Уютно у тебя, — поспешив оторваться от неприятных мыслей, бросил я девушке.
— Спасибо. Чай? — указывая рукой в сторону кухни, учтиво спросила Виктория.
— Нет, спасибо, — неохотно отказался я. Пить, несомненно, хотелось, но я предполагал, как трудно будет спокойно вести себя рядом с подругой и сколько усилий нужно будет приложить, чтобы хотя бы нормально держать в руке чашку с чаем...
— Как хочешь. Тогда наверх? Я хочу тебе кое-что показать, — улыбнулась Вики, посильнее запахивая на груди свой тёплый халат.
— Хозяйке виднее... — я пожал плечами и направился за девушкой по лестнице, ведущей, видимо, на чердак.
Первое, что бросилось мне в глаза, когда мы, наконец, попали туда, — старый, внушительных размеров музыкальный инструмент. Едва завидев его, я не сдержал восторженного вздоха. Рука сама скользнула по лакированной деревянной поверхности крышки фортепиано.
— Оно великолепно... — шёпотом констатировал я, растерянно оглядывая пианино со всех сторон и боясь упустить какую-нибудь важную деталь.
— Брось, оно на ладан дышит, на нём ещё играл мой дедушка, — усмехнулась девушка, приоткрывая крышку инструмента, под которой показались подёрнутые от времени желтизной клавиши.
— Иногда раритет намного ценнее любой, даже самой навороченной новинки, — легко ступая пальцами по клавишам верхнего регистра, я начал одной рукой наигрывать первую пришедшую в голову мелодию. — Представь, сколько помнят эти клавиши?
— Дедушка очень много играл для Грэйс... — меланхолично произнесла Виктория, внимательно глядя на мои пальцы, медленно передвигающиеся по второй октаве. — Они очень сильно любили друг друга. И он был просто невероятным пианистом, — переведя глаза на моё лицо, девушка замерла. — Как ты.
— Скучаешь по ним? — осторожно спросил я, опустив руки на колени.
— Скучаю, — выдохнула подруга, крепче обнимая себя руками. — Скучаю, — словно ещё раз убеждаясь в своих словах, повторила она.
— Расскажи мне о них побольше? — закрыв крышку инструмента, я встал на ноги, делая шаг к Виктории. – Мои родственники остались в Германии, и мне тоже ужасно их не хватает...
— Я могу показать, — она пожала плечами. — Старый фотоальбом — одна из тех немногих вещей, что остались у меня от бабушки с дедушкой... Тебе правда это интересно? — закусив нижнюю губу, девушка нервно потёрла ладони.
— Конечно. Хочу знать всё о твоей семье! — улыбнулся я. Мне не хотелось, чтобы Виктория грустила. Никогда. Ради этого я готов на всё, что уж говорить о такой мелочи, как просмотр фотографий.
— Чёрт, голова кружится, — прислонившись спиной к стене, Виктория закрыла глаза и сжала виски пальцами. Быстро среагировав, я подхватил девушку под руку и повел в её комнату.
— Вместо того, чтобы отдыхать, устраиваешь тут приёмы гостей, — беззлобно прошипел я, когда мы оказались в уже знакомом мне помещении, и усадил Викторию, подложив ей под спину подушку. — Удобно?
— Да, вполне... — пробормотала она и тяжело вздохнула. — Я правда думала, что мне уже легче. Ты только не уходи. Пожалуйста, — в её глазах читалась просьба, в которой я был не в силах отказать.
— Не уйду. С удовольствием заразился бы от тебя и не ходил в школу ещё дней... сто, — негромко рассмеялся я. — Так где альбом с фотографиями?
Виктория лишь протянула руку наверх, указывая на полки, закреплённые прямо над её кроватью. Среди кипы тетрадей и книг в глаза бросался тёмный, потрёпанный временем кожаный переплёт.
— Чёрный? — подняв бровь, спросил я.
Виктория только безмолвно кивнула.
Чуть привстав на цыпочках, я протянул руку, чтобы достать этот ценный для девушки предмет и почти уже было прикоснулся к его кожаной поверхности, как вдруг Виктория совершенно неожиданно подалась корпусом тела вперёд, с интересом склонив голову чуть влево.
— Ты не говорил, что у тебя есть татуировка, — сказала она, слегка нахмурившись. Я почувствовал себя ужасно неловко, когда дыхание Виктории обожгло оголившуюся часть моей поясницы. — Давно набил?
Ощущая, что краснею не только лицом, но и всем телом тоже, я, так и не достав с полки альбом, резко одёрнул край задравшейся футболки, тем самым скрывая звезду, набитую ещё пару лет назад.
— Да это так, ерунда. Я уже пожалел, что набил, — переминаясь с ноги на ногу и боясь даже заглянуть в глаза Виктории, смотрящей на меня снизу вверх, я продолжал неуклюже поправлять сбившуюся одежду.
— Прекрати мямлить и покажи мне её нормально. Обожаю татуировки, сама бы набила, но боюсь, что останусь без крыши над головой, если родители узнают, — хмыкнула подруга, кривовато усмехнувшись. — Ну, дай же посмотреть! — требовательно продолжила девушка, снова нахмурив брови. И куда же делось её головокружение?..
Всё ещё не зная как себя повести, я с надеждой осматривал комнату, стены, окно, словно надеясь быстро найти что-то, что отвлечёт девушку от желания созерцать мой и без того ужасно напряжённый низ живота. Но отвлекающий манёвр потерпел поражение, не успев прийти в действие: воспользовавшись моей растерянностью, Виктория уже сама приподняла краешек моей футболки, а затем с интересом и улыбкой оглядывала участок кожи, украшенный чернильным рисунком.
— Какая красивая! — искренне воскликнула она. — А можно потрогать? — резко понизив голос до шёпота, спросила девушка. — Пожа-а-алуйста, — умоляюще протянула она.
— Можно... — сдался я, обессилено раскидывая руки в стороны.