Порабощенная океаном (ЛП)

― Как тебе мои шуточки про пиратов? ― усмехаюсь я.
Он улыбается мне.
― Ты должна была стать комиком, теперь ложись спать.
― Я не хочу. Это, может, последняя веселая ночь, которая у меня когда-либо будет.
Его взгляд становится серьезным, и он смотрит на меня.
― Спи, inocencia.
Я мотаю головой и откидываюсь назад, глядя на него.
― Как ты стал пиратом?
Он наклоняет голову набок и мгновение вглядывается в меня, прежде чем вытащить фляжку и сделать глоток.
― Когда мне было пятнадцать лет, я вляпался в кое-какое дерьмо и все пошло наперекосяк. В конце концов, когда мне было около двадцати пяти, я начал сколачивать свою команду. Выйдя в океан, подальше от всего этого, я почувствовал себя свободным. Я также понял, что нелегальный бизнес вести отсюда проще, поэтому мы здесь.
― И для тебя в порядке вещей жить на корабле?
― Жизнь настолько хороша, насколько ты ее такой сделаешь.
― Как мудро, ― хихикаю я.
Он качает головой, копаясь в карманах, пока не находит сигарету. Он прикуривает, сжимая ее губами и втягивая в себя воздух. Почему он так хорошо выглядит, когда делает это?
― Тебе нужно отдохнуть, ― говорит он, когда опускает сигарету.
Он тушит ее в пепельнице, стоящей на кофейном столике, а затем поворачивается и идет к двери.
― Шрамы оставил он, ― выпаливаю я.
Он останавливается и поворачивается, глядя на меня.
― Долго?
Я знаю, о чем он спрашивает: как долго он избивал меня.
― Больше двух лет.
― Его посадили?
― Да, ― я икаю. ― После того, как я подстрелила его. Когда вышел, он угрожал мне, поэтому я села на яхту и сбежала… и вот я здесь.
Хендрикс смотрит на меня, но я не могу прочитать выражение его глаз своим пьяненьким умом.
― Он придет за тобой?
Я пожимаю плечами.
― Я не знаю. Если и так, здесь он меня не найдет.
Он застывает, а затем снова отворачивается.
― Хендрикс? ― зову я, мой голос звучит громко и пронзительно.
Он снова поворачивается.
― Я уверена, что ты настолько плохой, как ты думаешь.
Его взгляд отыскивает мое лицо, и он сжимает челюсти.
― Ты меня не знаешь.
― Ты позволишь мне узнать тебя?
Он изучает мое лицо, а затем поворачивается и подходит к двери. Только добравшись до нее, он бормочет:
― Нет, ― затем выходит и закрывает ее за собой.
Ну, он может говорить мне «нет», сколько захочет.
Я не сдамся.
~ * ГЛАВА 10 * ~
Разрази меня гром!
Я моргаю, и голова начинает кружиться. Темно, ничего не видно. Мне нужно пописать, но идея встать с софы совсем не греет. Мне удается принять сидячее положение, и я пытаюсь дотянуться до стоящего впереди журнального столика. Но вытягиваюсь слишком далеко и в неправильном направлении, так что в конечном итоге грохаюсь на пол с громким визгом. Неловко шарю руками по полу. Черт возьми, ну и темнотища. Моя голова все еще кружится, и я полностью дезориентирована. Похлопывая по полу, пытаюсь найти что-то, чтобы понять, где я.
Нащупываю пару ступней.
Ой.
Хендрикс.
Если бы я была трезвой, уверена, что не сделала бы того, что сделала, но я пьяна, так что… оно само. Я тянусь вверх, будто ищу руку пирата, но вместо этого хватаю его… за член. Я буквально хватаюсь за него и сжимаю пальцами. Хендрикс шипит, до меня доходит, что произошло, и я взвизгиваю. Шарахаюсь назад и с криком приземляюсь возле журнального столика. Хендрикс находится через секунду, поднимая меня в воздух. Потеряв опору для ног, я начинаю падать на него, цепляясь за его руки.
Я перестаю дышать.
И почти уверена, что он тоже.
Мужское тело прижато к моему, и в одно короткое мгновение я оказываюсь вынужденной прочувствовать каждый его дюйм. Его твердая обнаженная грудь теплая под моей щекой, и он божественно пахнет. Пресс Хендрикса прижимается к моему животу, и я чувствую, как сокращаются мышцы. Руки мужчины под моими пальцами твердые и сильные, и его… ой… о, мой… у него эрекция. Голова кружится, и все тело окатывает жаром, когда я чувствую, как он надавливает на мои бедра. И когда он нажимает сильнее, мой мир переворачивается. Дерьмо. Бл*дь.
Я хочу его.
Я приподнимаю и поворачиваю голову, потом склоняю ее и прижимаюсь губами к его груди. Я не знаю, почему делаю это. Я знаю, что не должна. Я должна лишь притвориться, чтобы соблазнить его, а не наслаждаться им. Хендрикс напрягается всем телом. Его кожа настолько, черт возьми, горячая, что я не могу удержаться от соблазна, поэтому высовываю язык и пробую его плоть. О! Восхитительно. Хендрикс кладет руку мне на бедро. Я даже не замечала до сих пор, но его рука скользила, пока он не хватает меня за задницу. Пальцы впиваются в мою кожу, когда он дергает меня на себя, склоняясь ровно настолько, чтобы моя киска оседлала его эрекцию.
Я стону.
Он рычит.
А затем он начинает тереться об меня.
Все вокруг замирает. Голова идет кругом, тело покалывает, а моя киска настолько, блин, влажная, что я чувствую, как мое возбуждение пропитывает трусики. Хендрикс крепко держит мою задницу и трется своей эрекцией вверх и вниз по тонкому слою хлопка над моей киской. Все, что на мне надето, ― длинная майка и трусики. Видно, мне удалось переодеться вечером. Я чуть раздвигаю ноги, и моя сердцевина начинает воспламеняться с каждым трением бедер.
― Я чувствую тебя, ты такая чертовски влажная, ― шепчет он. Я едва слышу его.
Я хнычу, и он нажимает сильнее, быстрее, его бедра вращаются, а его член скользит вверх и вниз по моей щели, создавая идеальное трение. Я хочу кончить. Мне нужно кончить. Мои ногти сильно впиваются в его руки, и я чувствую, как прорывается его кожа, но это только делает его еще более диким. Он издает хриплый, шипящий звук, и я откидываю голову назад. Я почти, я так, черт возьми, близко. Не могу ни о чем думать, кроме жара, собирающегося внизу живота. Я хочу перешагнуть через эту грань…
Хендрикс вращает бедрами, а затем так сильно надавливает, заставляя свою эрекцию крепко прижаться к моему клитору, так жестко. Я кончаю позорно громко. Я кричу, меня трясет, когда моя плоть начинает конвульсивно сжиматься. Каждое содрогание проходит по моему телу и заставляет его дергаться. Так хорошо, Боже, так, бл*дь, хорошо.
Хендрикс отодвигается, и я слышу шорох. Он хватает меня за руку, и неожиданно мои пальцы оказываются обернутыми вокруг твердого и очень большого члена. Он кладет свою руку поверх моей и вынуждает меня ласкать его вместе.
Пять непрерывных накачивающих движений спустя, он испускает гортанный стон, и я чувствую, что горячие брызги попадают мне на руку и катятся вниз по моему запястью. Я хнычу, и моя киска сжимается от знания, что он был так возбужден. Я поднимаю голову, и мои колени угрожают подкоситься. Я чувствую запах алкоголя в своем дыхании, или это в его? Я не знаю. Мы оба выпили слишком много. Он отступает, ругается вслух, а потом ― я больше не чувствую его. Я стою в темноте, дрожу, и я одна.
― Х… Хендрикс? ― шепчу я.
Я слышу, как хлопает дверь.
И знаю, что он ушел.
Вот дерьмо.
И что все это значит?
~ * ~ * ~ * ~
Я точно знаю, что моя голова в жизни никогда так не болела. Когда я просыпаюсь утром, в висках стучит. Я собираюсь сесть, но голова кружится, заставляя меня со стоном отступить. Иисусе, зачем, черт возьми, я так много выпила? Чья это была гениальная идея? Я растираю виски и стараюсь ободрить себя после глупой идеи встать. Мне нужна вода… и аспирин. Уверена, они оба жизненно необходимы.
Слышен звон стакана, поставленного на кофейный столик рядом со мной, и, поворачивая голову, я вижу, как Дрейк смотрит на меня. Он приподнимает брови, когда я испускаю стон и закрываю глаза.