Порабощенная океаном (ЛП)

О, небо.
Я окунаюсь, позволяя прохладной воде успокоить слегка пульсирующую в голове боль. Я бреду к водопаду и когда подхожу ближе, мне на лицо брызжут капельки воды и тумана. Я перелезаю через несколько валунов, несколько раз оскальзываясь, пока, наконец, не становлюсь под поток. Струи, бьющие по моему телу, словно массаж для всего тела. Я стону и закрываю глаза, откидывая голову назад и позволяя воде омывать меня. Это почти эротично, не хватает только прижавшегося тела, чтобы сделать это чувство абсолютно реальным.
Я думаю о Хендриксе и о том, как прошлой ночью он трахал меня пальцами. Дерьмо, если он так хорошо делал это пальцами, то не могу дождаться, чтобы узнать, что он делает своим членом. Я содрогаюсь от этой мысли и понимаю, что пальцами поглаживаю свои соски. Они твердые, и по всему телу распространяется покалывание, когда я сжимаю их. Короткий стон выскальзывает из моих губ, а между бедер нарастает боль. Боже, я так давно не занималась сексом. По крайней мере, год. Мое тело отчаянно нуждается в этом.
― Тебе лучше убрать руки от этих симпатичных сосков, прежде чем я сделаю то, о чем пожалею.
Хриплый голос заставляет меня с визгом отпрыгнуть назад. Я скольжу по камню и чувствую, как падаю, но вокруг меня оборачивается пара крепких рук и тянет обратно. Я знаю, что это Хендрикс, но чего я не знаю, так это: как, черт возьми, ему удалось подкрасться. Я открываю глаза и смотрю на него. Он мокрый, волосы темной массой прилипли к его лицу. Черт бы его побрал! Он высовывает язык и слизывает с губ капельку воды, и меня внезапно озаряет: я касалась его, а он даже не пытался меня поцеловать.
Ни разу.
― Я знаю, что ты делаешь, ― бормочет он, прижимая руку к моей пояснице и притягивая меня к себе.
― Что? ― шепчу я.
― Ты пытаешься соблазнить меня.
Я замираю. Дерьмо. Он знает? Я пристально всматриваюсь в его лицо:
― Не льсти себе, может, я правда хочу этого.
Он усмехается и зарывается рукой в мои волосы.
― Я обычно не падок на это дерьмо, но, черт возьми, знаешь, ты меня зацепила.
О. Да.
― Я тебя ни на что не подталкиваю, ― бормочу я, уставившись на его губы.
― Ты здесь, полуобнаженная, играешь со своими сосками и выглядишь до боли ох*ительно. И будешь говорить, что ты не заигрываешь со мной?
― Вот именно, ― говорю я, встречая его взгляд. ― Я не знала, что ты здесь, и я… ласкала себя только потому, что было приятно чувствовать на теле воду.
― Ты возбуждена, маленькая inocencia? ― мурлычет он.
Я на минуту задумываюсь об ответе. Он либо продвинет нас дальше или, наоборот, все остановит. Хендрикс только что признался, что я подобралась к нему, а значит, есть нечто, что может стать моим шансом на свободу. Я не собираюсь профукать его, скрываясь от желаний своего тела. Я наклоняюсь к нему ближе и шепчу:
― Я не трахалась больше года, так что да, пират, я возбуждена.
Он шипит и тянет меня за волосы.
― Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, inocencia?
― А ты хочешь трахнуть меня, пират?
― Ты, черт возьми, прекрасно знаешь об этом. Но есть несколько условий…
Я хмурюсь.
― И что за они? ― говорю я, наклонившись так, чтобы наши губы почти соприкасались.
Кажется, что воздух между нами накаляется, и все мое тело оживает. Хендрикс тянет меня за волосы и отодвигает мои губы от своего рта.
― Во-первых, никаких поцелуев.
Я смущенно встряхиваю головой.
― Что?
― Я не целуюсь. Это личное, я не делаю этого, если только я с кем-нибудь не ради обычной похоти.
Ой.
― Ну и отлично, ― удается выдавить мне.
― Второе, мы трахнемся сегодня и только сегодня. Я не буду играть в твои игры и точно знаю, что ты пытаешься сделать. Хотелось бы сопротивляться, но я, бл*дь, не могу. Мне нужно попробовать тебя. Только в этот гребаный день. Ты не моя, чтобы предъявлять на тебя права, и у меня все еще есть долг, который нужно оплатить.
Дважды ой.
― Так зачем беспокоиться? ― шиплю я. ― Не утруждайся трахать меня, раз уж это не больше, чем быстрый сброс напряжения.
― Ты хочешь сказать мне, что твое тело не кричит об этом гребаном освобождении? ― рычит он.
Черт бы его побрал! Он прав. Я так хочу, что меня, действительно, не заботит, что он предлагает себя только на раз. Я ожила из-за него, все мое тело покалывает от этой нужды. Кроме того, если этот единственный раз будет жарким, он просто может передумать продавать меня.
― Отлично, ― говорю я, приближаясь к нему. ― Никаких поцелуев, один славный трах. Договорились.
Он усмехается.
― Сделка на крови?
― Ага, укуси меня, пират.
Он хохочет, а затем внезапно разворачивает меня и прижимает спиной к своей груди.
― В-третьих, мы сделаем это по-моему.
Я вздрагиваю вместо ответа. Он скользит пальцами вниз по моим прикрытым тканью грудям, и я дрожу под его прикосновением.
― Хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь, прямо сейчас? ― хрипло говорит он мне на ухо.
― Да.
Больше не нужно слов. Он отступает и расстегивает мой лифчик, а потом снова прижимает меня к себе. Его руки обнимают меня с обеих сторон, а пальцы находят соски. Он нежно покручивает и тянет, перекатывая твердые бутоны между пальцами. Я хнычу, колени слабеют. Если он думает, что я смогу удержаться в вертикальном положении, он очень ошибается.
― Тебя когда-нибудь трахали у каменной стены с водопадом, обтекающим твое тело? ― бормочет он, губами прижимаясь к моим плечам.
― Н… нет… нет, ― заикаюсь я.
― О, inocencia, тебе понравится.
Я чувствую, как дрожат мои колени, отклоняюсь назад и крепко вцепляюсь в его руки, чтобы устоять.
― Я… я не уверена, что смогу стоять на ногах.
Он подталкивает меня к каменной стене, и когда мы добираемся до нее, Хендрикс разворачивает меня так, что я прижимаюсь к ней спиной. Он наклоняет голову и ловит ртом мой сосок. Я взвываю, и колени подгибаются. О Господи! Кончик его языка трепещет, закручивается вокруг соска и посылает искорки удовольствия по всему телу. Он вытягивает руку, нащупывает мои трусики и медленно спускает их, скользя ртом по животу, одновременно опускаясь передо мной. О… да.
Когда Хендрикс становится на колени, а трусики оказываются на земле, он поднимает взгляд. Его глаза горят огнем и стали почти черными от жажды. Он обхватывает одно мое бедро и мягко сдвигает его влево так, что теперь мои ноги раздвинуты. Он издает рычащий звук, проводя пальцем вверх прямо по моей влажной сердцевине.
― Здесь так чертовски сладко, да, inocencia?
Я не отвечаю ему. Я просто откидываю голову назад на каменную стену и закрываю глаза, позволяя себе насладиться каждым моментом. Хендрикс еще шире раздвигает мне ноги, и я чувствую, как вода стекает с моего живота и щекочет неприкрытый клитор. О небеса, это потрясающе. Хендрикс склоняется еще ближе, и я чувствую его горячее дыхание на моей самой чувствительной плоти перед тем, как он погружает в меня свой язык.
Я кричу.
Это происходит так неожиданно, что мое тело невольно выгибается. Хендрикс вытягивает руки вверх и хватает меня за бедра, удерживая от скольжения вниз и падения кучей на землю. Он глубже погружает язык в мою плоть, находит клитор и быстро, безжалостно щелкает по нему. Затем прикусывает клитор зубами и начинает перекатывать его между ними. Черт! Стрела удовольствия простреливает меня, оно настолько интенсивное, что я выкрикиваю слова, которые обычно не использую:
― С*ка, ― стону я.
Хендрикс прикусывает и перекатывает, лижет и сосет, пока я не начинаю дрожать и отчаянно хныкать его имя. Он убирает одну руку с моего бедра, кладет ее между ног, ища вход в мое тело и погружая внутрь. Я кончаю так сильно, что чувствую, как закатываются глаза. Я даже не понимаю, что падаю, пока не чувствую, что Хендрикс встает и тянет меня за собой и снова прижимает спиной к скале. Я слышу, как расстегивается пряжка его ремня, и открываю глаза, встречая его прямой взгляд.