Порабощенная океаном (ЛП)

― М… мы останавливаемся на острове?
― На самом деле это маленький город. Мы полностью защитим вас, но вам нужно будет следовать инструкциям. Мы еще не знаем, с чем имеем дело, и подвергаетесь ли вы опасности или нет.
― Они же пираты, ― огрызаюсь я. ― Конечно, я в опасности.
― Вы говорите ― пираты?
― Послушай, я не буду писать заявление, ладно? Я не буду давать показания, потому что вы не сможете ничего сделать, чтобы остановить их. Я не пойду на это, потому что смысла нет. Они там уже более десяти лет, и вы ничего не измените. Я просто хочу вернуться домой и забыть об этом.
― Инди, ― кричит Эрик. ― Тебе нужно дать показания против него.
― Зачем, Эрик? ― кричу я. ― Что изменится?
― Он должен заплатить.
― Он не заплатит, и ты знаешь об этом так же хорошо, как и я, как и он, ― огрызаюсь я, указывая на офицера.
― У нас есть собственные способы, поэтому нам и нужны ваши полные показания, чтобы обеспечить вашу безопасность. Когда мы прибудем на остров, мы зарегистрируем вас в отеле и будем держать там под наблюдением, пока мы не отыщем самый безопасный способ добраться домой.
― Как бы то ни было, ― шепчу я, ложась и поворачиваясь на бок, ― не могли бы вы оставить меня?
― Если вам что-то нужно, не стесняйтесь спрашивать, ― говорит офицер, прежде чем покинуть комнату.
Я чувствую, как Эрик придвигается ко мне.
― Почему ты его защищаешь?
― Я не защищаю его, Эрик, ― шепчу я. ― Я просто указываю на факты.
― Он собирался продать тебя, а ты, по существу, отказываешься дать информацию.
― Он чертов пират, ― я рычу, поворачиваюсь и смотрю на него. ― Ему ничего не будет, потому что в океане он сам себе гребаный закон.
Выражение лица Эрика меняется, и он поднимает руку, пробегаясь по волосам.
― Ты беспокоишься о нем, не так ли?
― Нет!
― О… мой… Бог, ― раздраженно выпаливает он. ― Ты, черт возьми, заботишься о сволочном ублюдке, который собирался продать тебя! Что, черт возьми, с тобой не так, Инди?
― Не надо, Эрик.
― Не надо? ― кричит он. ― Не надо что? Скажи, ты действительно такая дура? Какого черта, ты ведешь себя так глупо? Что он мог такого сделать, чтобы ты почувствовала к нему что-то кроме ненависти?
― Может, он меня трахнул, ― рычу я.
Мои руки дрожат, и в душе я ужасаюсь собственным словам, но сейчас у меня нет эмоций. Я просто онемела.
Эрик откидывается назад и кладет руку себе на грудь.
― Я знал это!
― Ага, ― бурчу я, ― уверена, что знал. И, Эрик еще ты должен знать: это было потрясающе.
Эрик дает мне пощечину. Он вытянул руку и хлестнул меня по лицу. Я взвизгиваю и падаю назад, с ужасом прижимая руку к лицу.
― Я сидел, гнил в чертовой камере, а ты трахалась с мужчиной, из-за которого мы попали в такое положение?
― Я пыталась спасти твою чертову жизнь! ― кричу я. ― Я делала все, что нужно, чтобы вытащить нас оттуда.
― Только потому, что ты, бл*дь, хотела это сделать, так что не преподноси это как благое дело, ― плюется он.
― Убирайся, ― хриплю я. ― Убирайся к черту!
― С удовольствием, ― рявкает он, прежде чем развернуться и устремится вон из комнаты.
Дверь хлопает, и я, разрыдавшись, падаю на кровать.
Боже, помоги мне.
В жизни не чувствовала хуже, чем сейчас.
Все потеряло смысл.
~ * ГЛАВА 15 * ~
Полундра!
До тех пор пока мы не причаливаем, я с той кровати вообще не встаю. Мы останавливаемся у крохотного городка на маленьком острове, и я просто следую инструкциям. Эрик не разговаривает со мной, пока они перевозят нас с корабля на сушу. Меня пошатывает, когда я следую в город за офицерами, идущими по обе стороны от меня. Эрик идет позади меня, ему также предоставлена полная защита до возращения домой. Мысль об этом вовсе не так волнующа, как я думала. Я чувствую скорее… пустоту. Как и моя жизнь, уже ничто не будет прежним.
― Мы поселим вас в гостиничные номера, чтобы вы отдохнули, пока не найдем самый безопасный способ отправить вас с острова, ― произносит темноволосый офицер, которого я видела предыдущей ночью.
Я не отвечаю ему. И Эрик тоже.
Я просто шагаю.
Я разглядываю городок. Он старый. Похоже, построен в начале 1900-х годов. Дома и магазины сплошь деревянные и не скрывают запущенности. Немногочисленные дороги ― дрянные и требуют серьезного ремонта. Впереди идет большая группа пожилых людей, а слева находится внушительный причал с сотнями яхт и кораблей. Что ж, думаю, это и есть его основное предназначение ― дать людям пришвартоваться. Я вижу несколько крупных складов, которые, наверняка, наполнены припасами.
Мы проходим еще несколько улиц, пока не добираемся до мотеля. Он старый, с выцветшей желтой краской на фасаде и деревьями, которые видали лучшие дни. Однако он скрыт от посторонних взглядов, а это то, что нужно. Темноволосый офицер ведет нас к регистрационной стойке, где нас встречает рыжеволосая леди в очках:
― Здравствуйте, чем я могу вам помочь?
― Я звонил вам ранее, меня зовут Лайл.
Лайл.
Рыжеволосая дама переводит взгляд на нас, и ее глаза округляются. Почему? Лайл сказал ей, кто мы такие? Она знает, что мы ― те самые пропавшие без вести? Сколько еще людей знают об этом?
― Конечно, у меня готовы два номера.
― А присутствие моих офицеров не вызовет проблем у других гостей?
― Ни в коем случае.
― Спасибо, ― говорит Лайл, забираяу нее два набора ключей.
Словно два зомби, мы с Эриком поворачиваемся и следуем за ним. Мы бредем по старой никудышней цементной дорожке, пока не доходим до двух дверей, старых, коричневых и обшарпанных. Лайл открывает первую и поворачивается ко мне:
― Этот ― ваш, Индиго.
Я ступаю в комнату и морщу нос. Она не очень-то… привлекательна. В центре комнаты стоит старая двуспальная кровать. Слева находится рабочий стол и дешевый пластиковый стул. Я не видела ванную, но думаю, она за дверью справа от кровати. Там же небольшой холодильник с напитками, микроволновка, а еще изодранный кожаный диванчик и крошечный телевизор.
― Я знаю, он не слишком хорош, но надеюсь, что вы здесь только на ночь. Обслуживание номеров доступно круглосуточно, оплачиваем мы, так что заказывайте, что вам нравится.
Я киваю и поворачиваюсь к нему:
― Спасибо, ― бубню я.
― Ваша охрана будет стоять у каждого входа в комплекс, и вот мой номер, если вас что-то обеспокоит или испугает.
Он вручает мне карточку. Я беру ее и тут же перевожу взгляд на него:
― У меня нет телефона.
― В номере есть. Вы можете воспользоваться им в любое время.
Я киваю и складываю руки на груди:
― Это все?
― Да, ― говорит он, слегка улыбаясь, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.
Когда он выходит, я подхожу к кровати и падаю, обхватив себя руками.
Я чувствую себя опустошенной.
Онемевшей.
И я этого не понимаю.
* ~ * ~ * ~ *
Я запираю дверь и за всю ночь ни с кем не связываюсь. Я ложусь спать пораньше, и мое истощенное тело погружается в глубокий сон. А проснувшись утром, я не чувствую себя лучше. Внутри меня все еще болит. Я скучаю по нему, но это бессмысленно. Все так запуталось, и я ненавижу, что жажду кого-то, у кого нет никаких чувств или заботы обо мне или моей жизни.
Я принимаю душ и натягиваю новую пару одежды, которую мне дали на корабле.
Затем заказываю завтрак, снова забираюсь на кровать и включаю телевизор. Тут же я вижу лица, мое и Эрика, буквально во весь экран. Я сижу и в шоке пялюсь на него. Наши фотографии во всех новостях с надписями вроде: «чудом выжившие после аварии на яхте». Я встаю с кровати и подхожу ближе, прислушиваясь к репортажу женщины с мышиными каштановыми волосами, говорящей в микрофон с этаким компетентным видом.