Порабощенная океаном (ЛП)

Я поднимаю голову, чтобы увидеть лицо друга.
― Мы освободимся отсюда, я клянусь в этом, Инди.
― Выхода нет, ― кричу я.
― Я никому не позволю причинить тебе боль, ― шепчет он, дотянувшись и беря меня за руку. ― Клянусь.
Вот, чего он не понимает в своем чертовом черно-белом мире… то, что он ничего не может сделать, чтобы остановить все это.
~ * ~ * ~ * ~
Они оставляют нас в этом отсеке еще на ночь и на весь следующий день. Нам больше не дают ни есть, ни пить. Я никогда так часто не хотела умереть за всю свою жизнь. Мысль о смерти была гораздо приятнее, чем мысль о жизни и медленном обезвоживании, о страданиях, пока мое тело больше не сможет переносить и откажет. Мой язык кажется толстым куском наждачной бумаги. Мое горло настолько сухое, что я боюсь глотать, потому что боль слишком сильна. Мое тело перешло пределы голода и теперь на грани отключки.
― Инди? ― хрипит Эрик со своего места за решетками.
― Я здесь, ― шепчу я. Моя голова свешивается, потому что ее слишком тяжело поднимать.
― Ты в порядке?
― Я… на полпути.
― Мы не можем продолжать так и дальше. Мы умрем, если вскоре что-нибудь не сделаем.
― Они не позволят мне умереть, ― говорю я, надеясь, что права. ― Я ― призовой фонд.
― Возможно, они нашли что-то еще. Мы не можем полагаться на это, ― говорит он, его голос так хрипит, что едва узнаваем.
― Что мы сделаем, Эрик? Потому что я уверена, что не представляю, как покинуть этот богом забытый корабль! ― выпаливаю я.
― Нам нужен план к тому времени, как они вернутся. Сидя здесь мы ничего не видим, мы не можем рассмотреть помещения или маршрут побега ― ничего. Нам нужен способ попасть туда.
Он прав. Конечно, он прав. Я знаю, что есть только один выход, и это, возможно, кража спасательной шлюпки, плота или, черт возьми, бочки. Там должно быть что-то, на чем мы сможем сбежать. И подняться на палубу, чтобы присмотреться, единственный способ узнать это. Но как туда попасть?
― Мы в крошечной камере, Эрик. Как ты думаешь, мы выйдем?
― Если ты их приз, ― говорит он, его голос еле слышен, ― они не захотят, чтобы ты умерла.
― Что ты задумал? ― нетерпеливо спрашиваю я.
― Думаю, ты должна притвориться, что потеряла сознание, когда они вернутся. Они могут всполошиться и заберут тебя на палубу. Ты сможешь высмотреть выход, найти способ сбежать.
― Неплохая идея, ― говорю я, кивая, ― но они могут не спускаться сюда днями.
― Может быть, но если они хотят, чтобы ты была живой, они это сделают.
Я закрываю глаза, сосредоточившись на своем дыхании.
― Мы можем попытаться. Другого выбора нет.
Надеюсь, это сработает.
Больше у нас нет ничего.
~ * Глава 4 * ~
Я твой капитан, а ты ― моя, милашка. Серьезно, так и будет!
― Инди, ― отчаянно шепчет Эрик. ― Очнись!
Я сдвигаюсь со своего места на полу, хотя все тело ноет. Я быстро моргаю, чтобы сфокусировать свой взгляд на Эрике.
― Они спускаются!
Я пытаюсь переместить свое тело, но оно и впрямь одеревенело и болит. Я слышу тяжелый стук на палубе и звук отпирающейся двери отсека. Он прав, они спускаются. Сколько дней прошло? Я не знаю.
― Падай в обморок, Инди, ― шепчет Эрик. ― И не приходи в себя.
Я остаюсь в своем положении, пытаясь расслабиться, чтобы это выглядело по-настоящему. Нужно успокоить свое дыхание, чтобы тело выглядело менее напряженным. Слышу топот сапог, а затем в комнате заметно светлеет. Я могу различить это, хотя мои глаза закрыты.
― Пожалуйста, ― я слышу, как умоляет Эрик. ― Она не приходит в себя. Пожалуйста, помогите ей.
― Твою ж мать, я же сказал тебе давать ей воду, ― резко произносит Хендрикс.
― Я дал, кэп.
― Я, бл*дь, имел в виду дать достаточно, чтоб она вот так не помирала. Вы, ублюдки, хоть что-нибудь давали им в последние дни, как я говорил?
Тишина заполняет комнату.
Хендрикс хотел, чтобы они нас кормили? Он не пытался медленно убить нас? Моя грудь переполняется надеждой.
― Извини, кэп, я подумал… Я думал, что Джесс давала им и…
― Черт, идиоты криворукие!
Я слышу, как дверь камеры открывается, и через мгновение чувствую руки, оборачивающиеся вокруг моего тела и поднимающие меня. Я держу себя настолько неподвижной, насколько могу.
― Отнесу к Сэнни и Джесс, они должны осмотреть ее.
На корабле есть женщины? Мое сердце трепещет. Женщины могут означать надежду. Они могут мне помочь.
Хендрикс уносит меня, и я слышу, как он приказывает пирату дать воду и еду Эрику, и я благодарна за это. Больше всего на свете я хочу убедиться, что он в порядке. Когда мы поднимаемся и выходим в коридор, я открываю глаза, отчаянно пытаясь запомнить, что меня окружает. Некоторые двери открыты, и через одну из них я вижу окно. Окно ― это хорошо. Я вижу внутри столовую с ее длинными столами и стульями, расставленными как попало. Проходим небольшой камбуз (прим. помещение на судне, соответствующим образом оборудованное и предназначенное для приготовления пищи (кухня)), а там ножи… ножи могут быть полезны.
― Я знаю, что ты делаешь, ― внезапно говорит Хендрикс.
Я бросаю на него быстрый взгляд, чтобы увидеть, что он смотрит на меня. Дерьмо. Он застукал меня, обшаривающую взглядом его корабль. Поймал меня с поличным, притворяющуюся, якобы я без сознания. Боже, я такая дура. Я не одурачила его даже на минуту, ни на одну проклятую минутку. Как я думаю сбежать, если не могу заставить его даже на пять минут поверить, что я отключилась?
― Не могу винить себя за попытку, ― хриплю я.
― Что планировали делать? ― ухмыляется он. ― Взять верх благодаря своей впечатляющей силе, а затем бежать, вооружившись ножом, и прыгнуть за борт?
Ладно, теперь, когда он так говорит, я чувствую себя глупо. Я хмурюсь и отворачиваюсь от него.
― Это не сработало бы по нескольким причинам, но главное ― мы посреди океана, далеко от цивилизации. Да вы за день окочурились бы.
Мудак.
― Может, я и погибла бы за бортом. Но это все-таки лучше, чем просто сидеть здесь и ждать, пока ты не продашь меня как секс-рабыню, ― огрызаюсь я.
Внезапно он ставит меня на ноги. Мои колени подгибаются, и я не сваливаюсь на пол только благодаря его жесткой хватке вокруг моей руки, до такой степени я слаба. Он начинает тащить меня, его шаги сердитые и решительные. Он ведет меня по коридору и вверх по лестнице на палубу.
Вечереет, но солнце только начинает опускаться к горизонту. Я прищуриваюсь, хотя солнце в небе невысоко. Но я несколько дней провела в темной камере, и свет режет глаза. Хендрикс тянет меня к фальшборту (прим. ограждение по краям наружной палубы корабля) и прижимает к нему, надавливая рукой сзади мне на шею, чтобы мое лицо оказалось за бортом.
Какого черта?
― Что ты делаешь? ― кричу я, отталкиваясь изо всех сил, насколько позволяет мое ослабевшее тело.
― Смотри, ― рычит он, а затем поворачивает голову. ― Дрейк, сходи и брось какую-нибудь приманку!
Проходит минута, а затем толстый кусок мяса бросают через борт корабля. Он падает в воду с небольшим всплеском. Хендрикс удерживает свою лапищу у меня на затылке, и моя грудь начинает сжиматься. Вот тогда я замечаю их. Мое зрение размывается, а нижняя губа дрожит. По крайней мере, шесть здоровенных акул поднимаются к поверхности воды. Одна из них выпрыгивает из воды, хватая кусок мяса, словно это была не более чем закуска на зубок. Я начинаю плакать. Я трясусь всем телом, и паника захлестывает меня. Даже если я найду способ сбежать, эти акулы смертельны. Так что, я никогда не уберусь отсюда.
― Ты видишь это? ― едко говорит Хендрикс. ― Ты, нахрен, понимаешь, что это такое? Вот, что находится в воде, вот, что происходит, если попытаться прыгнуть за борт.