Агент Низа

— Брависсимо! — воскликнул Гали.
Несколько менее чудесно выглядел процесс разделения фондов. Дублер и черные забрали для расходов на представительство четвертую часть денег дядюшки, что Фаусон воспринял так болезненно, будто у него, по меньшей мере, удалили одну почку. Потом «ситроен» покинул чрево мебелевоза и двинулся в сторону Парижа, увозя с собой дублера и адских чиновников. Лишь добравшись до мотеля вдоль дороги на Лион, Мефф вспомнил, что не спросил, сможет ли он в таком виде попробовать встретиться с Анитой.
Синьор Маттео Дьябло, крупная щука сардинной промышленности, проснулся около десяти. Заказал завтрак в номер. Дежурный администратор вежливо сообщил, что машина синьора совершенно исправна и готова в путь. У псевдосицилийца вертелся на кончике языка вопрос, каким, собственно, автомобилем он владеет, но он вовремя сдержался. Первая встреча с зеркалом была ужасной! Однако после долгого изучения он отметил, что в новой ипостаси он чертовски (хо-хо!!) мужествен и вообще чрезвычайно представителен. Горничная, вертя нижним бюстом, принесла кофе, рогалики, сыры и, естественно, сардины.
Однако она не вызвала в Меффе вожделения, требующего немедленного воплощения в реальность. Впереди у него была слишком серьезная задача.
Полночи он провел, продираясь сквозь частокол фамилий, над здорово поистрепанным «Who is Who?», полным вычеркнутых имен, дописок и дополнений. Альманах «приводили в соответствие» чуть ли не до последнего момента; из нескольких тысяч представителей нечистых сил, зарегистрированных в середине XVIII века, именуемого, как на смех, эпохой Просвещения, сегодня осталось меньше дюжины.
Он принялся выписывать фамилии и адреса, когда в руки ему попался лист, озаглавленный «Дополнения». Здесь были зафиксированы очередные потере.
Нимфа Лорелея, вроде бы дока в земноводных операциях, тяжело раненная во время бомбардировки долины Рейна авиацией союзников, окончательно отдала концы в шестидесятых годах, отравленная водами величайшей сточной канавы Европы.
Творение ребе Бен Бецалеля из Праги, небезызвестный Голем, который вопреки устным преданиям сохранился до XX века у некоего коллекционера в Моравии, был найден гестапо и по приказу Гейдриха перевезен в Берлин (учитывая возможность использования гиганта в качестве очередного секретного оружия), где разделил судьбу других чудищ, погребенных под обломками Имперской канцелярии.
Наиболее туманными были истории йети, как оказалось, далеких родственников европейских оборотней. Последнее стадо, выловленное в 1953 году китайской экспедицией, некоторое время скрывали в специальной резервации в районе Великой Стены. Увы, все снежные люди погибли во время культурной революции, когда оказалось, что они слишком тупы, либо чересчур честолюбивы, чтобы вызубрить Маленькую красную книжицу с мыслями Председателя. Напротив некоторых позиций стояли пометы: «вероятнее всего, пропал без вести», своего же дядюшку («Who is Who?» приводил его псевдоним — «Борута III») Мефф вычеркнул собственноручно.
Осталось пять имен. Справки говорили, что это крупные специалисты в своей области. Но согласятся ли они сотрудничать? Кроме того, в какие операции, собственно, он должен был их вовлечь?
Мефф вытащил из заначки пять оставшихся писем и принялся рассматривать их пожелтевшие конверты, пытаясь угадать тайну содержимого.
До утра, срока вскрытия очередной инструкции, оставалось много времени. Он решил использовать его на установление теперешних адресов своих потенциальных коллег. Первым в списке стоял Дракула. Альманах его титуловал то князем, то графом, а то и бароном. Мефф решил остановиться на «князе», исходя из того, что лучше переборщить, нежели недоборщить. Нашлось еще несколько других имён и псевдонимов вельможи, среди которых чаще всего встречалось «Носферату».  [10] Родня вампира, некогда многочисленная, понемногу редела, последний из хозяев Карпатского замка удрал из Румынии в 1944 году. «Who is Who?» упорно сообщала старый адрес, но рядом виднелась приписка от руки: «Адресат неизвестен». Приходилось искать в другом месте. Фаусон подумал об эмигрантской среде, когда вдруг ему вспомнилось громкое дело трехгодичной давности, касающееся рекламы.
Одна их фирм выбросила на европейский рынок отличный препарат для очистки зубов от камней, дав ему название «Дракула». Очень скоро начался процесс о злоупотреблении, связанном с названием, причем истцом выступала отнюдь не какая-либо кинофирма, а семейство, носящее эту фамилию. Быть может, в газетах того времени отыщется след?
Уже через час синьор Дьябло сидел в читальном зале и листал старые номера «Пари-матч». Он не ошибся — имело место такое дело, вначале громкое, потом вдруг утихшее. В качестве доверенного лица от имени истца фигурировал адвокат Курт Штайнгаген из Вены. Дело он выиграл, но категорически отказался что-либо сообщить прессе. Синьор Дьябло незамедлительно раздобыл телефонную книгу Вены, где и нашел нужный номер. К сожалению, поднявшая трубку несимпатичная девица (судя по голосу стопятдесятикилограммовая), повторяла, словно испорченная шарманка, что, во-первых, доктора Штайнгагена нет, во-вторых, не будет, в-третьих, он не дает интервью, с адвокатством покончил уже два года назад и клиентов не принимает.
Спустя полчаса оборотистый неосатана уже держал в руках билет на вечерний самолет в Вену.
В оставшееся время он пытался раздобыть информацию о судьбе следующего в списке — бароне Франкенштейне. Здесь перспектива тоже не радовала. Недвижимое аристократа оказалось в другой зоне, нежели он мог бы желать, а сам барон канул, словно камень в воду. Было известно, что это искусственное создание, усыновленное последним из рода Франкенштейнов, в тридцать девятом вступило в элитарную воинскую часть, заработало несколько Железных Крестов, проявив солидную изобретательность и не меньшую жестокость. Близко связанный с Канарисом, после неудачного покушения Штауфенберга, Франкенштейн пропал без вести. Однако, видимо, где-то переждал катастрофу, так как после войны разыскивающие его органы обнаружили денежный перевод в одном их швейцарских банков, перечисленный с его депозита на счет некоей боливийской компании, которая, как оказалось, была чистейшей фикцией. Деньги пропали. Несколькими годами позже серебро с родовыми гербами Франкенштейнов появилось в одном из антикварных магазинов Буэнос-Айреса. Таким образом, след вел в Южную Америку.
«Если с каждым будут такие сложности, то я ни за что не управлюсь за две недели», — подумал Мефф.
 
V
Доктор права Курт Штайнгаген после выхода на пенсию жил, в принципе, за городом, однако же, несмотря на то, что забросил адвокатскую практику, сохранил контору в одном из переулков Марияхильферштрассе торговой наддунайской столицы. Мефф проник в его тихую обитель скорее силой, нежели уменьем. В дверях представился контролером газовой службы, в прихожей попытался приручить крупногабаритную Труду, а поскольку это оказалось невыполнимым, сунул ей под нос первый попавшийся в руку документ, буркнул «спецслужба» и, не обращая внимания на ее крики, что-де «мы живем в нейтральном государстве», вторгся в кабинет Штайнгагена.
Первое, что бросилось в глаза Меффу, был велотренажер, на котором адвокат в чем мать родила боролся с собственным брюхом, кое уже при первом взгляде не походило на животы, легко слагающие оружие.
— Меня нет! — бросил адвокат, увидев входящего.
— Вам надо бы испробовать вибропояс, — изрек Мефф.
— Вы так думаете? — заинтересовался адвокат.
— И диету «чудо», которую применяют величайшие звезды мира.
Адвокат перестал крутить педали.
— А в чем она состоит?
— Она достаточно проста: надо попросту ничего не есть.
Штайнгаген только вздохнул и проглотил две шоколадки из огромной коробки, стоящей на письменном столе.
— А вы, собственно, что тут делаете? — спросил он Меффа.
— В данный момент стою.