Последнее наше "Привет" (ЛП)
Так проходил каждый выходной день, пока не просыпалась Аннетт. Но я только закончила свою смену, и был уже почти четверг. Я доверяла соседке заботиться о моем ребенке еще и тогда, когда я не чувствовала себя в порядке. Я теряла ощущение реальности.
Была почти полночь, а в восемь утра нужно было везти Аннетт в школу, завтра ее первый день в статусе третьеклассницы. К девяти я должна быть на работе, так что уже действительно поздно смотреть телевизор.
Кейтлин вышла из кухни и подошла ко мне. Я собиралась опустить сумку на пол, когда она откашлялась, привлекая мое внимание. Она смотрела на меня, вопросительно изогнув рыжую бровь.
— Почему ты выглядишь так, будто у тебя была бурная ночка? — спросила она шепотом.
— Потому что так и было.
Она не сразу поняла, какой сегодня день, но тотчас вспомнила и вздохнула.
Я кивнула, поставив сумку на пол рядом с диваном, и опустила свою задницу на подушки. Мне хотелось расслабиться.
Она стала принюхиваться, приближаясь ко мне, будто учуяв неприятный запах.
— Чем это пахнет?
Я прищурилась, закинув руки на подлокотники, и наблюдала, как Кейтлин хмурит брови.
— Я заехала к Зейну, прежде чем приехать домой. Кажется, мне нужно в душ.
— Фу, — простонала она.
— Что? — возмутилась я.
— Он горячий парень, не спорю. Но он не знает, как с тобой обращаться, — вздохнула она, посмотрев на меня своими темно-зелеными глазами. — И я думаю, он даже не знает, как мыть свой член. Прости, Уиллоу, но ты пахнешь худшим в мире сексом. Меня так и тянет закинуть твою задницу в душ.
Ее волосы были собраны в пучок и заколоты китайскими палочками, она уже смыла макияж на ночь, надела свою серую в крапинку ночную сорочку, и чем дольше она смотрела на меня этим разочарованным взглядом, тем более грязной я себя ощущала. Кейтлин была помешана на чистоте, но мне не нравилось слышать, что от меня плохо пахнет. Я встала, закатив глаза.
— Я тебя услышала. Пойду в душ, в любом случае мне нужно освежиться, — сказала я ей, направляясь в ванную.
— Я люблю тебя, Уиллоу. Прости за грубость, — извинилась она.
Я оглянулась и пробубнила:
— Я тоже тебя люблю.
В душе я долго смывала с себя неудавшийся вечер.
Глава 3
4 мая 1997 года, 15:47
Уиллоу
— Ты идешь на выпускной со мной, — сказал он.
— Я не хочу туда идти, — проворчала я в ответ.
— Давай, Уилл, ради меня! — Кеннеди надул губы, поддразнивая меня.
Я доела чизбургер и смотрела на Кеннеди с любопытством. Размышляя, почему он вдруг захотел пойти на выпускной. Мы годами смеялись над тем, как же глупо устраивать такие балы.
— В чем подвох? — спросила я, легко пнув его по голени.
Он улыбнулся своей улыбкой — той самой, моей любимой.
— Может, хотя бы на один вечер мы будем как все, — пожал он плечами. — Думаю, будет весело.
— Но зачем? — спросила я, все еще не улавливая скрытый смысл. — Я как бы держусь в стороне, если ты не заметил.
Он вздохнул, наклонив голову, и с серьезным видом поставил свой молочный коктейль на стол. Это меня смутило.
— Ради меня, Уиллоу, ну же. Выпускной бывает лишь раз, и я не хочу потом полжизни гадать, каково же это. Давай просто сходим, и если все будет ужасно, мы уйдем. Я обещаю, — он протянул руку через стол, за которым мы сидели, оттопырив мизинец и смотря на меня глазами, полными надежды.
Я не могла отказать ему, особенно под таким взглядом. Даже когда я не видела смысла, я делала вид, что понимаю. Только ради Кеннеди.
Я улыбнулась, протянув в ответ свой мизинец.
— Ну хорошо, — тихо вздохнула я. Мы пожали пальчики, и я убрала руку. — Не знаю, почему ты так сильно хочешь пойти на этот выпускной, но это неважно. Я пойду с тобой, красавчик, если ты этого хочешь.
Он ухмыльнулся и снова принялся за свой коктейль. Меня всегда веселили его шоколадные усы после коктейля.
Кеннеди не любил соломинки, он считал, что это не мужественно. Я убеждала его, что из-за какой-то соломинки люди не буду считать его геем, но каждый раз, как мы приходили обедать в кафе «У Кейпа», он все равно вынимал красно-белую соломинку из своего молочного коктейля и опускал ее в мой. Так я привыкла пить с двумя соломинками.
Было практически невозможно заставить Кеннеди изменить свою точку зрения. У него редко случались моменты слабости, и иногда это пугало меня.
Но я знала, что мне никогда не нужно будет стараться впечатлить Кеннеди. Он был моим лучшим другом с шести лет и никогда не интересовался другими людьми. Он всегда заставлял меня чувствовать себя особенной, и, надеюсь, я отвечала ему тем же.
— Ты наденешь миленькое розовое платье, Уилл? — поддразнил он.
— О нет, только не это, не заставляй меня! — простонала я, и сделала большой глоток коктейля, используя обе соломинки.
Он усмехнулся, блеснув голубыми глазами, подмигнул и сказал:
— Можешь надеть, что захочешь, Уиллоу. Но обещай, что каждый танец будет мой.
Я кивнула и слегка улыбнулась, поерзав в кресле:
— Без проблем, Кеннеди. Все равно больше никто не захочет танцевать со мной.
Люди в нашей школе не знали меня. Страшилой я не была, но у меня была незапоминающаяся внешность. Мои русые волосы, тонкие и неровно подстриженные, едва доходили до плеч, а челка была почти до самых глаз. Я собирала их в небрежный хвост, чтобы не приходилось с ними возиться. Кожа слегка загорелая, но не слишком, и лишь благодаря тому, что я много времени проводила на улице. Практически плоская грудь, лицо, покрытое бледными веснушками и светло-карие глаза.
У Кеннеди были большие голубые глаза, люди такое обычно помнят. Он был очень высоким, почти шесть с половиной футов, в то время как я была ровно на один фут ниже.
— Все захотят с тобой общаться, Уиллоу. Они встанут в очередь, чтобы потанцевать с тобой, особенно если ты наденешь миленькое розовое платье.
Он всегда был милым со мной, но он был всего лишь лучшим другом для меня. Иногда на долю секунды я забывала об этом, но быстро приходила в себя и прислушивалась к голосу разума. Я могла потерять Кеннеди, если бы позволила здравому смыслу ускользнуть.
— Может, я и надену розовое платье, — улыбнулась я ему.
По каким-то непонятным причинам у Кеннеди было больше знакомых, чем у меня. Все знали, что ему пришлось пережить нелегкие времена. В коридорах нашей школы он был самым высоким, его было невозможно не заметить. И как бы ни было тяжело признавать, не я одна была без ума от его улыбки.
Но я была единственной, кому он улыбался, учитывая, что мы почти никогда не расставались. Может прозвучать эгоистично, но мне нравилось, что он уделял почти все свое внимание мне. Я позволяла себе быть эгоистичной, только если дело касалось Кеннеди, потому что мне не нравилось, когда другие люди отбирали его у меня, даже ненадолго. Мне хотелось владеть всем его вниманием. Я была почти уверена, что это взаимно. Так было много лет, и вот мы уже в выпускном классе. И теперь мы планировали пойти вместе на выпускной, а я собиралась надеть розовое платье.
— Я надену розовый галстук-бабочку к смокингу, так тебе будет комфортнее, — сказал он.
Это меня воодушевило. Вскоре мы закончили обедать. Наши огромные пластиковые стаканы из-под молочных коктейлей были пусты, и я вертела пальцами оставшиеся две соломинки.
— Ты готова пойти домой, Уиллоу? — спросил он.
Я кивнула и широко улыбнулась:
— Я была готова еще до того, как мы пришли сюда.
Взяв меня за руку, Кеннеди помог мне встать. Я захихикала, когда он притянул меня к себе, и почувствовала его теплое дыхание:
— Тогда пойдем домой.
Глава 4
17 августа 2006 года, 09:03
Уиллоу
— Сегодня в воздухе витает какое-то напряжение, тебе не кажется? — спросила я, наклонившись к стойке регистратуры и стараясь завязать разговор с сидящей там старшей-и-более-опытной медсестрой.