«На суше и на море» - 67-68. Фантастика
Гаррисон тяжело вздохнул, взял трубку внутреннего телефона:
— Есть там кто-нибудь?
Чей-то голос ответил:
— Кастнер, шеф.
— Пошлите его сюда.
Детектив Кастнер вошел. Это был аккуратно одетый человек, умевший, по-видимому, быть своим в злачных местах.
— Джим, — сказал ему Гаррисон, — ступайте на завод Дэйкина и возьмите у них денежный саквояж. Удостоверьтесь, что это именно тот, с которым они ходят каждую неделю. Пройдите по всем магазинам, продающим кожаные вещи, и узнайте обо всех покупках подобных саквояжей за последний месяц. Если найдете покупателя, пусть он докажет, что саквояж еще находится у него, и сообщит, где он был и что делал в прошлую пятницу, в половине одиннадцатого утра.
— Есть, сэр.
— Звоните мне, если узнаете что-нибудь существенное.
Когда Кастнер ушел, Гаррисон сказал:
— Саквояж был куплен специально для этого дела. Значит, покупка была сделана недавно и, вероятно, в этом городе. Если мы не найдем, кто купил саквояж в здешних магазинах, придется поискать подальше.
— Правильно, — согласился Райдер. — Тем временем я сделаю еще кое-что.
— А именно?
— Мы живем в эпоху техники. У нас есть обширная сеть связи и подробные картотеки. Давайте используем то, что у нас уже есть.
— Что вы имеете в виду? — спросил Гаррисон.
Райдер пояснил:
— Кража, совершенная гак гладко, чистенько и аккуратно, сама напрашивается на повторение. Может быть, он уже проделывал это раньше. Весьма вероятно, что он проделает это снова.
— Так что же?
— У нас есть его описание, но оно немногого стоит. — Он подался вперед. — У нас есть также все подробности его метода, а это вполне надежно!
— Да, вы правы.
— Ну так давайте сведем описание преступника к неизменным элементам — росту, весу, сложению, цвету глаз. Все прочее не стоит внимания. Резюмируем также его технику, сведем ее к голым фактам. Все это можно будет выразить в полутысяче слов.
— А тогда?
— В стране насчитывается 6280 банков, из которых немногим более 6000 входят в Ассоциацию банков. Я добьюсь в Вашингтоне, чтобы там выпустили необходимое количество бланков для Ассоциации. Ее нужно предостеречь против подобного фокусника и попросить, чтобы нам сообщили все подробности, если какой-нибудь банк будет обокраден, несмотря на предупреждение, или уже был обокраден.
— Хорошая мысль, — одобрил Гаррисон. — У какого-нибудь начальника полиции могут оказаться детали, которых у нас нет, а у нас — такие, которые могут понадобиться ему. Если мы соберем все данные вместе, они могут оказаться достаточными, чтобы раскрыть оба преступления.
— Есть и еще кое-что, — произнес Райдер. — Преступник уже может быть занесен в картотеку. Если нет, то нам не повезло. Но если он уже делал такое и раньше и был пойман, то мы сможем найти его карточку мгновенно. — Он подумал и добавил: — Эта картотека в Вашингтоне — действительно хорошая вещь.
— Я знаю о ней, конечно, но не видел, — вставил Гаррисон.
— Один мой приятель, почтовый инспектор, недавно убедился в ее полезности. Он выслеживал преступника, продававшего по почте поддельные нефтяные акции. Описания его не было. Никто из жертв не видел его во плоти.
— Неважное начало.
— Да, но это был стреляный воробей, что само по себе уже является уликой. Такой опытный обманщик должен был находиться в картотеке.
— И что же?
— Опытный специалист закодировал имеющиеся данные и подал их в скоростной экстрактор, как дают след собаке. Электронные пальцы промчались по отверстиям и вырезам в миллионе карточек гораздо быстрее, чем вы успеваете высморкаться. Отбросив шантажистов и другую мелочь, пальцы выудили тысячи четыре мошенников. Из них они отобрали около шестисот продавцов акций, а из этих последних — сотню тех, что специализировались на нефтяных акциях. А из сотни они отобрали дюжину действовавших только по почте.
— Это сузило поиски, — вставил Гаррисон.
— Машина выдала 12 карточек, — продолжал Райдер. — Какой-нибудь добавочный факт позволил бы ей выбросить одну-единственную. Но ничего больше она не могла сделать. Да это и не было нужно. Быстрая проверка показала, что четверо из двенадцати уже умерли, а еще шестеро сидят за решеткой. Из оставшихся двоих одного арестовали, но тому удалось доказать, что он ни при чем. Остался только один. Теперь у почтовых властей были его имя, портрет, описание, привычки, сообщники — все, кроме разве девичьей фамилии его матери. Не прошло и трех недель как его поймали.
— Чисто сделано. Не могу только понять, зачем они сохраняют в картотеке покойников.
— Это потому, что иногда — порой через целые годы — появляются сведения, доказывающие, что они виновны в старых, нерасследованных до конца преступлениях. Зло, которое люди делают, живет и после них, добро, если оно и есть, приходится хоронить вместе с ними. — Он прищурился на собеседника и добавил: — Работники картотеки не любят оставлять дела незаконченными. Им нравится делать на них окончательную пометку, хотя бы для этого требовалось полжизни. Они — люди аккуратные, знаете ли. Тот, кого мы разыскиваем, проделает такой же фокус, запаситесь терпением и убедитесь сами. — Он указал на телефон. — Ничего, если я поговорю по междугородному? — Ухмыляясь самому себе, Райдер схватил трубку. — Дайте мне Казначейство США, Вашингтон, линия 417, мистера О'Кифа.
В течение последующих 24 часов земная техника продолжала свое упорное, утомительное, но неумолимое дело. Патрульные расспрашивали лавочников, местных сплетников, трактирщиков, гуляк, клерков — всех и всякого, кто, хотя бы случайно, мог дать какие-либо крохи ценной информации. Детективы в штатском стучались в двери, задавали множество вопросов всякому, кто отвечал, проверяли тех, кто не хотел ответить. Местная полиция шарила по мотелям и грейдерным паркам, расспрашивала владельцев, администрацию, служащих. Шерифы и их помощники побывали на фермах, где, как было известно, иногда бывала постояльцы.
В Вашингтоне из одной машины вышло 6 тысяч листовок, пока другая машина надписывала 6 тысяч конвертов. Электронные пальцы разыскивали заданную комбинацию из дырочек и прорезей среди миллиона самых различных карточек.
Как всегда, первыми результатами были пачки отрицательных ответов. Никто из родственников Ашкрофта не исчезал ни теперь, ни раньше. В семействе у Летсерна не оказалось темных личностей, у него не было близнеца, его единственный брат, на 10 лет моложе, пользовался прекрасной репутацией, не отличался особенным сходством и во всяком случае мог представить безукоризненное алиби.
Ни один банк не был обокраден ловким притворщиком. В меблированных домах, отелях и прочих вероятных укрытиях преступника человек, похожий на Летсерна, не появлялся.
Однако с дедуктивной точки зрения определенное количество отрицательных ответов может дать несколько положительных. Гаррисон и Райдер изучили полученные сведения и пришли к одним и тем же выводам. Ашкрофт и Летсерн действительно оказались ни при чем. Неизвестный преступник был новичком в грабежах, и его первый успех, несомненно, должен заставить его предпринять еще одну попытку. Такой мастер перевоплощения, видимо, до преступления скрывался под какой-то другой личиной, чем та, которую он сейчас принял.
Первые интересные сведения поступили в конце дня. Кастнер вошел, сбил шляпу на затылок и сказал:
— Кажется, у меня что-то есть.
— Например? — жадно спросил Гаррисон.
— На такой тип саквояжей мало спроса, и в городе их продает только один магазин. За последний месяц продано три штуки.
— С уплатой по чеку?
— Самыми что ни на есть наличными. — Кастнер ответил мрачной улыбкой на разочарованный взгляд своего начальника и продолжал: — Но двое из покупателей — местные жители, которых все знают. Оба сделали свою покупку недели три назад. Саквояжи еще при них, и они могут рассказать о каждом своем шаге в пятницу утром. Я проверил показания, они вполне надежны.