Грейте ладони звездами (СИ)

Ванесса демонстрирует красивое помолвочное кольцо, карикатурно огромное для ее тонкого пальчика, и я замечаю, как Пауль подмигивает мне, насмешливо выгнув чернявую бровь, словно рассказ Ванессы невероятно веселит его.
Нет, меня, конечно, тоже немного подташнивает от слащавого тона рассказчицы, но я слишком увлечена попыткой представить Ника робким и нерешительным (я знаю, что это как бы не о нем сказано), чтобы слишком уж веселиться, а тут еще Ванесса добавляет:
И даже, когда просил меня стать своей женой, был так неуклюж и неловок, что умудрился уронить кольцо прямо в шоколадный торт... и никаких тебе там роз и стояний на одном колене, - следует тяжелый вздох разочарования. - Ник напрочь лишен романтической жилки, что, конечно, несколько расстраивает, но, я надеюсь, со временем он исправится.
Она снова сжимает неподвижную руку своего нареченного, на которого я осмеливаюсь бросить недоуменный взгляд: этот якобы неромантичный Ник сидит с почти безжизненной улыбкой на своем красивом, гладко выбритом лице и делает вид, словно болтовня Ванессы ему абсолютно не докучает. Но я готова биться об заклад, что тема эта ему скучна до чертиков, и потому очень желала бы знать, почему. Любит ли он вообще эту восторженную девицу с огромным кольцом на пальце? Должен любить, иначе зачем бы он стал делать ей предложение...
Я так увлекаюсь этими размышлениями, что утрачиваю бдительность: и когда в очередной раз перевожу взгляд на влюбленную парочку, мы сталкиваемся с Домиником взглядами - это он впервые за весь ужин открыто смотрит на меня - и мы в каком-то странном оцепенении глядим друг другу в глаза... Я отвожу взгляд, когда Пауль произносит какую-то шутку, которую я, конечно же, не слышу и только делаю вид, что она чрезвычайно веселит меня... А потом Ванесса обращается ко мне:
Джессика, вы сегодня за весь ужин и двух слов не сказали, а я все болтаю и болтаю, как заведенная!
Я еще не успеваю придумать достойный ответ, а Хелена уже опережает меня:
О, с Джессикой всегда именно так и бывает, ее только Пауль и может разговорить... Стоит этим двоим сойтись над обсуждением какой-нибудь книги, как слова из нее так и льются да еще какие мудреные - я и половины не понимаю.
Пауль пожимает плечами, что, должно быть, означает «я тут не при чем, но это, действительно, так» и смотрит при этом на Доминика абсолютно невинным взглядом с неким подтекстом, который я не могу понять.
Сегодня не я виновница торжества, - наконец выдавливаю я через силу, -  это ваш с Домиником вечер, и потому я с удовольствием слушаю вашу историю...
И тут Ванесса с театральным охом прикрывает себе рот ладошкой и смотрит на меня... Жалостливо? Нет, только не это.
Простите меня, Джессика, - комментирует она свое неожиданное действо, - я совсем не подумала, что вам, наверное, нелегко слушать такое, когда ваш собственный муж... когда вы так недавно овдовели. Простите меня, я такая глупая!
Нет, она определенно не глупа, и потому этот маленький цирк меня не на шутку сердит. Зачем она это делает?
Ничего, - отзываюсь я спокойно, - со мной все в порядке.
Мама, я пролил на себя воду, - провозглашает в этот момент Элиас, спасая меня от дальнейшего обсуждения данной темы.
Кто-то громко выдыхает, а потом я выхожу из комнаты, увлекая за собой мокрого сынишку.
Не верю, что все позади, - стенает Хелена, загружая в посудомойку очередную грязную тарелку. - Согласись, вечер вышел жуткий!
Жуткий, это еще слабо сказано, на мой взгляд, но не могу же я разъяснить подруге, что именно сделало этот вечер таким жуууутким, и потому молча пожимаю плечами. Но та не унимается:
Она даже к салату не притронулась... Что плохого может быть в салате?!
Ленни, она вегетерианка, а в салате куриное мясо.
Хелена возмущенно сопит – у нее едва ли не пар из ушей валит.
Это что же, мой Ник тоже станет вегетарианцем и перестанет есть мою пищу? - возмущается она, всплескивая руками. - Я, конечно, люблю животных, но вегетарианство...
Мы ненадолго замолкаем, продолжая работать, а потом Хелена снова выдает:
Знаю, нельзя так говорить, но эта Ванесса мне совсем не понравилась, а тебе?
Ну, - я выдерживаю драматическую паузу, в течение которой подруга, уперев руки в бока, сверлит меня «только посмей меня обмануть» взглядом, - по-моему, она отвратительная!
И мы обе беззлобно посмеиваемся, все-таки говорить правду бывает невероятно упоительно и приятно.
И то, как она напала на тебя со своей жалостью, - Хелена касается моей руки в ободряющем жесте, - было не очень вежливо!
Она не нападала...
Нападала. Зачем ты оправдываешь ее? - мы смотрим друг другу в глаза, и Хелена вдруг меняет тему разговора: - Есть кое-что, о чем я хотела бы тебе рассказать, Джессика, - подруга никак краснеет, чем невероятно разжигает мое любопытство. - Просто никак не решалась поднимать эту тему, чтобы не бередить твои раны, так сказать...
Я приподнимаю брови, поощеряя ее к откровенности.
Ванесса рассказывала о них с Ником и я подумала, что мне тоже стоит рассказать тебе о... Герте. Наверное, неправильно, что я таюсь от тебя да и Герт хотел бы с тобой познакомиться.
Герт значит? - многозначительно хмыкаю я, несколько опешив от такого признания. Нет, Ленни, конечно,  девушка общительная и свидания случаются у нее с завидной периодичностью, но еще ни разу она не рассказывала мне ни о ком из этих своих кавалеров, а тут вот Герт...
Да, его так зовут, - смущается моя подруга.
И как давно этот Герт желает познакомиться со мной? - осведомляюсь я не без иронии, на что Хелена отозывается смущенным «месяца два где-то», и я понимаю, что дело-то действительно серьезное.
Два месяца? - восклицаю я удивленно. - Два месяца, и ты молчала?!
Знаю, знаю, - подруга даже опускает глаза, словно смущенный подросток, - мне следовало сразу тебе о нем рассказать, но ты ведь совсем недавно потеряла любимого, и я не решалась лезть к тебе со своей влюбленностью... Бередить раны, как я и сказала!
Я качаю головой, как бы отвергая эти ее оправдания.
По-твоему, я бы не смогла порадоваться за подругу, глупышка?! Иди сюда, - я притягиваю Хелену к себе и крепко ее обнимаю. - Так у вас все серьезно? - осведомляюсь я и слышу, как сердце Хелены неистово ухает в глубине ее маленького, фигуристого тела. - Я жажду подробностей.
Та улыбается мне счастливейшей улыбкой, которую я прежде никогда у нее не видела.
Он сделал мне предложение, - глухо отзывается она, уткнувшись носом мне в волосы.
Что?! - ахаю я в очередной раз. - Но ведь вы знакомы только два месяца...
Ах, Джессика, - Хелена обхватывает руками свое раскрасневшееся от волнения лицо, - он такой славный, такой хороший... он такой... хватило бы и недели, чтобы я сказала ему «да»! Я так хочу, чтобы вы с ним познакомились, уверена, он тебе тоже понравится.
Я слушаю ее с некоторой долей скепсиса и настороженности, зная, насколько Хелена падка на плохих парней, каждый из которых прежде награждал ее сыном,  а потом исчезал тем или иным способом. Наверное, она чувствует это мое настроение, поскольку тут же продолжает:
Нет, ты не думай, он не такой, как другие мои бывшие муженьки - хочется верить, теперь я стала умнее, - она как бы извиняясь, пожимает плечами. - Герт - он другой... он плотник, представляешь!
Вот это действительно неожиданно, и я даже недоверчиво хмыкаю.
Он пришел к нам в офис чинить замок на старом бюро, - начинает Хелена свой короткий рассказ, - то давно следовало бы выбросить на помойку, но шеф – скупердяй, каких поискать! - решил-таки его починить... И вот приходит Герт и располагается прямо напротив моего стола, - подруга расплывается в блаженной полуулыбке, - брутальный мужчина, умеющий обращаться с разным там железяками... Это было феноменальное зрелище, скажу я тебе!
Могу себе представить.
Я тогда так себе и сказала: «Ленни, если ты не пригласишь этого шикарного мужчину на чай, потом очень сильно пожалеешь об этом». В тот же вечер мы пили чай с персиковым пирогом... а через месяц он сделал мне предложение.