Демон ростом в два сантиметра

- А что можно ещё сделать? 
- Смотрите сами. Всю жизнь на мою совесть ложились жертвы всяких бедствий - от неприятностей до катастроф - миллионы, быть может, невинных жертв. Даже если с этой минуты я не принесу никому зла - хотя и раньше я по своей воле никому ничего плохого не делал, и моей виной это никак нельзя назвать - эти жертвы для меня такое бремя, которое я не могу снести. Мне нужно что-то, что меня от него избавит. 
- Например, что? 
- Например, мне должен представиться случай спасти человечество. 
- Что? 
- А чем ещё можно искупить тот невообразимый вред, что я принес? Я настаиваю, Джордж. Если вы снимете мое проклятие, замените его способностью спасти человечество. 
- Не уверен, что у меня получится. 
- А вы попробуйте, Джордж. Не смущайтесь задачей. Я всегда говорил: если что-то делаешь, сделай как можно лучше. И подумайте о человечестве, мой старый друг. 
- Погодите, - сказал я, несколько встревоженный. - вы же все перекладываете на мои плечи. 
- Конечно, Джордж, - с душевной теплотой произнес Менандер. - Широкие плечи! Добрые плечи! Они созданы для бремени людского. Давайте, Джордж, по домам и снимите с меня проклятие. И благодарное человечество засыпало бы вас благословениями, но оно, увы, об этом не узнает, потому что я никому не скажу. Ибо стыдно выставлять напоказ добрые деяния, и вы можете положиться на меня, Джордж, - уж я-то не выставлю. 
Как все-таки удивительна самозабвенная дружба, и ничто на земле не может с ней сравниться. Я тут же встал и вышел из ресторана так поспешно, что даже забыл оплатить свою половину обеда. К счастью, Менандер этого не заметил, пока я не ушел подальше от ресторана. Мне не сразу удалось вступить в контакт с Азазелом, а когда я до него дозвался, у него, похоже, не было настроения. Он был завернут в розоватое сияние и вопил, как свисток от чайника: 
- Тебе не приходит в голову, что я могу пойти под душ? 
И в самом деле, от него здорово несло нашатырным спиртом. 
Я смиренно произнес: 
- У нас невообразимо срочное дело, о Могущественный-Для-Прославления-Коего-Недостаточно-Слов. 
- Говори тогда, только не вздумай мямлить целый день. 
- Ни за что, - сказал я и с блестящей четкостью обрисовал ситуацию. 
- Хм-м, - сказал Азазел. - Хоть раз в жизни получил от тебя интересную задачку. 
- В самом деле? Ты имеешь в виду, что телеклутцизм существует? 
- Конечно. Понимаешь, квантовая механика утверждает, что .свойства Вселенной до некоторой степени зависят от наблюдателя. Точно так же, как Вселенная оказывает влияние на наблюдателя, так и он, в свою очередь, влияет на Вселенную. И некоторые наблюдатели на Вселенную влияют неблагоприятно - или, по крайней мере, неблагоприятно, с точки зрения других наблюдателей. Например, какой-то наблюдатель может ускорить взрыв сверхновой, и это может вызвать раздражение у тех наблюдателей, которые окажутся от неё в неуютной близости. 
- Понял. Так можешь ли ты помочь моему другу Менандеру и снять с него эти квантово-наблюдательные эффекты? 
- Это-то просто! Десять секунд - и я смогу вернуться под душ и потом на церемонию ласкорати, которую мы решили провести с двумя невообразимо прекрасными самини. 
- Постой, погоди! Этого мало. 
- Не дури. Две самини - этого вот так хватит. Только последнему развратнику может понадобиться три. 
- Я имею в виду - мало убрать телеклутцизм. Менандеру нужно ещё оказаться спасителем человечества. 
Примерно минуту я думал, что Азазел собирается забыть нашу старую дружбу и все, что я для него сделал, стараясь снабжать его задачами, укрепляющими силу его мозга и волшебные способности. Я не все понял, что он сказал, поскольку большинство слов было на его родном языке, но на слух они больше всего напоминали распиловку в пилораме утыканной ржавыми гвоздями доски. 
Остыв от белого каления до темно-вишневого, он спросил: 
- И как это планируется сделать? 
- Неужто это так трудно для Апостола Невероятного? 
- Еще бы! Однако давай посмотрим. - Он на секунду задумался, а потом взорвался: - Да кому во всем мире понадобилось спасать человечество? Какой в этом смысл? Вы же провоняли целиком весь сектор... Ладно, сделаю. 
Это заняло не десять секунд. Понадобился час и ещё довольно противные полчаса, и Азазел все время хныкал и гадал, станут ли самини его ждать. Наконец он закончил, и я решил, что надо проверить, как поживает Менандер Блок. 
Встретившись с ним, я сказал. 
- Вы излечены. 
Он посмотрел на меня с нескрываемой враждебностью: 
- Вы знаете, что в тот вечер вы свалили на меня весь счет за обед? 
- Это все же мелочь по сравнению с тем, что вас излечили. 
- Я этого не чувствую. 
- Ладно, поехали. Проедемся немножко на машине. Вы сядете за руль. 
- Так уже облачно. Ничего себе исцелен! 
- Поехали! Что мы теряем? 
Он вывел из гаража свой автомобиль. На другой стороне улицы прохожий благополучно не споткнулся о полный мусорный бак. Менандер поехал по улице, При его приближении светофор не переключился на красный, и два сближавшихся на перекрестке автомобиля миновали друг друга на безопасном расстоянии. 
Когда он доехал до моста, облака почти разошлись, и машину осветило солнце. 
Подъезжая к дому, он плакал и не стыдился слез, так что мне пришлось поставить машину вместо него, Я её малость при этом поцарапал, но ведь не меня же лечили от телеклугцизма. И вообще, могло быть хуже - например, я бы поцарапал свою машину. 
Несколько дней он от меня не отходил. В конце концов, я единственный знал, какое чудо с ним случилось. 
Он все повторял: 
- Я пошел на танцы, и никто никому не наступил на ногу, и никто не упал и не сломал шею или пару ног. Я вальсировал, как эльф, и моя партнерша не жаловалась на тошноту, хотя и съела довольно-таки много. 
Или что-то вроде: 
- Сегодня на работе ставили новый кондиционер, и никто из рабочих не уронил его себе на ноги и не стал навсегда калекой. 
Или даже: 
- Я тут навестил приятеля в больнице, о чем раньше и мечтать не мог, и ни в одной палате, мимо которой я проходил, ни одна иголка не выскочила из вены ни у одного больного. И ни одна сестра не промахнулась мимо цели, делая внутримышечные инъекции.