Бывший муж (СИ)

- Повезло тебе, Лёнька...
Серега вздохнул тоже. Они в Верой так и не смогли притереться друг к другу. Видимо будут разводиться. Он смотрел на свою кругленькую, похожую на пушистую белочку светловолосую и светлоглазую Верку, и думал, чего же они все время ссорятся, почему у них не так. Потом пришел к выводу, что понять это все равно невозможно.
Тяжелее всех было Игорю.
Отношения с женой окончательно зашли в тупик. Они стали совершенно чужими друг другу. Но не он мог снять с себя ответственность за Иру и бросить ребенка, даже если она и жена уже ему вовсе, не такой он был человек. Игорь знал о ее изменах и она знала, что он знает, но ее это нисколько не смущало, даже наоборот, в Иркиных поступках появился какой-то кураж. Если при жизни тестя его существование еще можно было с натяжкой назвать терпимым. То после его смерти... Ирка словно с цепи сорвалась, а теща стала откровенно неприязненно к нему относиться, в глаза называла его тряпкой. А на его слова:
- Не говорите подобных вещей при моем ребенке, -
Однажды позволила себе нечто ужасное:
- Да твой ли это ребенок вообще? Что-то я сомневаюсь!
Вот так. Убийственное, презрительное замечание, брошенное с нескрываемым удовольствием и желанием посильнее уязвить.
Удар был страшен. Игорь от боли закрыл глаза, вдохнул глубоко и, взяв ребенка на руки, ответил:
- Яна моя. Мне все равно, какие гадости могут родиться в вашем воспаленном мозгу. Это мой ребенок.
Он обнял маленькую дочку и ушел в спальню.
Игорь Бабинич был сильным, смелым мужчиной, он никого не боялся, драться мог с кем угодно.
Но этого он не мог - воевать с женщинами.
Сейчас Игорь невольно вспомнил тот кошмарный разговор, разъедавший его душу последнее время, и помрачнел еще больше. Он бросил тяжелый взгляд на жену, которая в это время кокетничала с одним из гостей, потом опустил голову и подтвердил:
- Да. Лёньке повезло.
***
Прошел месяц. Ира вернулась из командировки, в которую она ездила с начальником отдела, своим любовником. Она распаковала вещи, вытащила новые шмотки, явно им купленные, двигалась по спальне так, словно муж, стоящий рядом, пустое место. Игорь, глядя, как жена раздевается, ходит по комнате, спросил:
- Зачем?
Она остановилась, повернулась к нему, подняв в удивлении брови.
- Зачем ты делаешь это?
Ира пожала плечами и отвернулась, не желая с ним разговаривать. Он снова спросил, не позволяя прорваться обиде и раздражению:
- Скажи, черт бы тебя побрал, что я делал не так?!
Она резко обернулась и, оскалив зубы как волчица, зло ответила:
- Всё! Ты все делал не так. Начиная с того дня, как мы поженились, ты все делал не так! Мне с тобой скучно! Мало того, что ведешь себя как тряпка, так ты еще и импотент, - она замотала головой, - Отстань от меня, короче.
- Скажи, раз уж у нас вечер откровений, Яна мой ребенок?
Ира цинично расхохоталась:
- А ты как думаешь? Ты мне тогда очень удачно подвернулся. Можно сказать сам напросился.
- Я думаю, ты врешь. Ты к ней настолько безразлично относишься, что она точно моя дочь.
- Неееет! Ты меня достал... Ты надоел мне! Понимаешь? Надоел! Что еще мне надо сказать, чтобы ты ушел?!
- Ничего.
Теперь действительно ничего.
Он просто встал и ушел. В том, в чем был, и больше не возвращался. К родителям он не пошел, не хотелось слышать 'вот мы тебе говорили', не хотелось ничьей жалости.
Ничего не хотелось.
Он мужчина. Это был его выбор, он не рассчитал свои силы и проиграл. Так вышло. Никто не виноват.
С вокзала позвонил Лёньке, тот приехал, привез какую-то одежду и денег. Они молча обнялись, и Лёня ушел, а Игорь уехал к деду в деревню. Дед взглянул на него пронзительным взглядом старого партизана, и не стал задавать вопросов. Игорь прожил у деда почти год, работал в совхозе, копался в огороде, оброс бородой. Не забывал, однако, регулярно отправлять деньги на ребенка. Одному Богу известно, каким трудом он эти деньги зарабатывал. Потом его вызвали. Жена подала на развод. Он приехал, подписал все бумаги и снова уехал.
Так прошло еще полтора года. Умер его отец. Когда Игорь уезжал на похороны, дед сказал ему:
- Довольно, начинай жить заново.
Дед был прав, надо было начинать жить заново, хотя бы ради дочери. Что бы там не говорили жена с тещей, он считал ее своей.
На похороны Игорева отца приехали Рубен и Серега. Лёнька был со своей Валей. Серега развелся, а у Рубена и Лёньки, оказывается, успели родиться дочки. У Рубика Тата, у Лёни Алина.
Игорь старался как мог утешить мать. В конце концов, она решила перехать к сестре в Минск, а квартиру оставила Игорю. Он остался один. Рубен, имевший к тому времени обширные связи, помог ему устроиться на работу. Ирина на похороны бывшего свекра не пришла. Она к этому времени уже успела выйти замуж за одного из своих любовников и переехать в Москву. Дочку забрала с собой. Все это сообщила Игорю бывшая теща через дверную цепочку. Хотя он и входить-то не собирался.
  
Глава 7.
 
Трудно было начинать заново жить. Он часто приходил к Лёне, погреться застывшей душой о чужое счастье. Валя снова ждала ребенка. Наблюдая за их семейной жизнью, Игорь все удивлялся:
- Лёня, ты такой скот, мусоришь везде, носки грязные где попало разбрасываешь, орёшь дурным голосом, свинячишь, как порось. Как тебя только терпят?
- Я? Свинячу? Да у меня три женщины в доме!
- Лёня, одной нет и двух лет, другой скоро восемьдесят, а третья беременна!
- И что? Зато они меня любят, - довольно улыбался Лёнька, обнимая дочь и нежась под поцелуями жены, - И я их люблю. Вот потому и терпят!
***
Времена менялись, пошли лихие девяностые. Игорь по-прежнему регулярно посылал Ире деньги на ребенка. В следующий раз они с бывшей женой и дочерью виделись уже на похоронах ее матери. Он пришел на похороны тещи, пришли и Лёня с Валей, у них еще две дочки родились за это время, Нина и Викочка. Видели Иркиного нового мужа. Яночка сильно подросла, в пятый класс уже ходила. Отца забыла, почти. Это было очень больно, слышать, как она называет папой Иркиного мужа.
В тот же день Игорь позвонил Рубену, попросил его помочь перебраться в Москву, он хотел быть поближе к ребенку. Рубик помог по старой дружбе.
Кубик-Рубик. Теперь он весил почти полтора центнера и сидел на лекарствах. Молодой мужик, а весь больной и издерганный. Сидели в кафе, говорили за жизнь, Игорь заметил:
- Неважно выглядишь, нервный.
- Будешь нервный, когда такая задница кругом.
- Кубик, у тебя же все есть, чего тебе не живется?
- О чем ты говоришь, Игорек, что у меня есть? Это разве деньги? У людей яхты, дворцы в Майами, а у меня... Дача в Сочи и надувная лодка... Что я Таточке оставлю? Ээээ...
- Как ты со своей Ингой?
- Нормально. Денег ей нужно все время, и побольше, - Рубик помрачнел, невесело засмеялся, - Моя королева аж целых два раза в месяц позволяет мне войти в ее королевскую опочивальню. А мне-то что... мне для развлечения и других баб хватает.
Игорь покивал, потом вспомнил кое-что:
- Знаешь, Лёнька перед моим отъездом рассказывал, что ездил в командировку в Ригу, видел кое-кого из старых знакомых.
Рубен резко вскинул голову, в его глазах пронеслась непонятная гамма чувств. Он заторопился, сказавшись неотложными делами. В тот же вечер, уже заполночь он стоял на пороге Лёнькиной квартиры. Сонный Лёня обалдело таращился на осунувшегося, напряженного друга, смотрящего в его глаза с какой-то безумной жаждой и надеждой:
- Лёня, ты был в Риге...
Сглотнув, Лёня пролепетал:
- Ты ради этого специально прилетел...
Рубен мотнул головой и прерывающимся голосом спросил:
- Ты... видел ее...
Лёнька закашлялся, Валя, взглянув на гостя с невольной жалостью, сказала: