Из соседей... в молодожены? (ЛП)

— Что за Гудини? — Куинн оторвал свое внимание от одеяла, на котором стояла бельевая корзина, впервые с тех пор, как Джорджия ступила на крыльцо соседа.
— Маленький мальчик, который находит серьезные неприятности за то, что вышел из дома без своей мамочки, — наставительно сказала Джорджия.
Сын виновато опустил взгляд на ноги.
— Мы просто хотели посмотреть на щенков.
— Щенки, — повторил Шейн, и посмотрел на нее с милой душераздирающей улыбкой, которая всегда напоминала его отца.
Джорджия подошла к своим детям, внимание которых было приковано к корзинке. Но все-таки, она должна была убедиться, что дети поняли, что нельзя выходить из дома по какой-либо причине.
— Если вы так хотели посмотреть на щенков, то должны были сказать маме, — отчитала их Джорджия.
— Но ты сказала, чтобы мы не мешали тебе, потому что у тебя много работы, — напомнил ей Куинн.
Да, именно это она и сказала, прежде чем оставила их со строительными блоками.
— Я также говорила вам никуда не уходить со двора, не сказав мне.
Но как Джорджия могла винить их за то, что они увлеклись и ушли, если даже ее сердце с первого взгляда на этих маленьких бело-черно-коричневых комочков, извивавшихся в корзине, сжалось от умиления?
Джорджия снова посмотрела на своего соседа.
— У вас четыре щенка?
— Нет, — Мэтт выразительно покачал головой. — Это не мои щенки, они все принадлежат Люку.
— Только до тех пор пока я не найду для них новый дом, — добавил его брат.
— Откуда они у вас? — удивилась Джорджия.
— Я – ветеринар, — сказал он ей. — И когда кто-то находит брошенного животного на обочине дороги или на улице, их, как правило, привозят в мою клинику. В данном случае, найденным животным оказалась беременная гончая, которая спустя два дня, родила восемь щенков.
— Восемь? — Джорджия поежилась при этой мысли, вспомнив, как она носила и потом рожала своих близнецов.
— Моя секретарша заботится о других четырех.
— Они выглядят слишком маленькими, чтобы быть вдали от своей матери, — заметила Джорджия.
— Да, это так, — согласился с ней Люк.
Это было все, что он сказал, но ей и этого хватило, чтобы понять, что мать не пережила роды, и была благодарной за то, что его ответ близнецы не поняли.
— Красивый щенок, — сказал Шейн, мягко погладив крошечную головку щенка.
— Можно нам взять одного? — попросил Куинн, он всегда был более разговорчивым, чем его брат.
Джорджия покачала головой. Как бы она не ненавидела отказывать своим детям в чем-либо, но были времена, когда ей приходилось говорить им «НЕТ». Это определенно был один из тех самых случаев.
— Простите, мальчики. Щенок – это слишком большая ответственность для нас, и прямо сейчас мы не можем взять ее на себя.
Но Джорджия не возражала, когда Мэтт достал одного из них из коробки и подал ей. И она не смогла противостоять желанию приблизить его мягкое, теплое тело к себе. А когда маленький розовый язычок лизнул ее подбородок, сердце Джорджии совсем растаяло.
— Мама, ты ему нравишься, — сказал Куинн.
— Ей, — поправил его Мэтт. — Это девочка.
Ее сын наморщил нос.
— Мы не хотим девочку.
— Мы не хотим никакого щенка, — снова сказала Джорджия, старясь, чтобы ее голос прозвучал твердо.
— Мы хотим щенка, — настаивал Шейн.
— Доктор Люк говорит, что они никуда не поедут еще две недели, — сообщил ей Куинн. — Потому что они слишком маленькие и их кормят через бутылку.
Шейн дулся еще минуту, но упоминание о еде побудило его сказать.
— Я голоден.
— Так почему бы нам не пойти домой, и я приготовлю нам пиццу на обед? — предложила Джорджия.
— С пепперони?
— Там будет очень много пепперони, — пообещала Джорджия детям.
Но Куинн покачал головой.
— Мы не хотим идти домой. Мы хотим остаться с папами.
Джорджия почувствовала, как ее щеки начали гореть, а взгляд переходил от одного мужчины к другому.
На губах Мэтта проскользнула улыбка, Люк сосредоточил все свое внимание на щенках, а Джек вообще сделал шаг назад.
— Они сейчас в таком возрасте, — Джорджия была вынуждена объяснить, — когда думают, что каждый взрослый мужчина – это папа. Тем более, что они потеряли собственного отца.
— Он не потерялся, он умер, — сказал Куинн, как само собой разумеющееся.
Сказанное заявление, заставило глаза Шейна наполниться слезами, а его нижняя губа задрожала.
— Я скучаю по папе.
Джорджия обвила его плечи руками.
Мэтт приподнял брови.
— Вы вдова?
Джорджия кивнула, потому что ее горло сжалось, и она хотела взять под контроль свои эмоции, прежде чем снова заговорила.
— Мой муж скончался одиннадцать месяцев назад, — и хотя она давно осознала, что Филипп ушел, но все же временами скучала по нему, а так же были моменты, очень много моментов, когда Джорджия чувствовала себя совершенно подавленной обязанностями единственного родителя. — Это одна из причин, почему я переехала сюда к своей маме.
— Шарлотта ваша мама?
— Вы ее знаете?
— Я встретил ее в первый раз, когда приехал, чтобы посмотреть дом, — сказал Мэтт. — Но я не видел ее с тех пор, как переехал.
— Она в ежегодной поездке в Лас-Вегас с друзьями, — ответила Джорджия.
— И оставила вас одну с двумя маленькими мальчиками, — сочувственно заметил Мэтт.
— И с малышкой, — сказала она, услышав мягкое воркование через радио-няню, которая была пристегнута на поясе.
— Пиппа просыпается, — вскочил Куинн, его желание остаться с «ПАПАМИ» не было столь же сильной, как любовь к младшей сестренке.
— Пиппа, — повторил Шейн.
Мэтт посмотрел на Джорджию, с просьбой дать разъяснения.
— У вас трое детей?
Джорджия снова кивнула.
— Четырехлетние близнецы и четырехмесячная дочка.
* * *
«Ну, это объясняло тени под ее великолепными глазами», — подумал Мэтт. Пара активных дошкольников и маленький ребенок доведут любую молодую маму, особенно если она одна, без мужа, который мог бы облегчить нагрузку. Но даже измученная, Джорджия была одной из самых красивых женщин, которых он когда-либо встречал.
У Джорджии было лицо в форме сердечка с кремовой кожей, изящной формы губы, тонкий нос, усыпанный веснушками, и самые голубые глаза, которые он когда-либо видел. Мэтт уловил ее взгляд еще в первый же день переезда. Джорджия была небрежно одета в желтую блузку без рукавов и в выцветшие джинсы, ее медовые волосы были собраны в конский хвост, и даже на расстоянии Мэтт почувствовал притяжение к ней.
Стоя сейчас в двух шагах от Джорджии, притяжение было еще сильнее, намного сильнее, чем любые инстинкты самосохранения, которые выступали против его влечения к женщине с тремя детьми, которые могли завладеть его сердцем.
— Значит, вы очень занятой человек, — сказал Мэтт Джорджии.
— Каждый день является противостоянием, — согласилась она. А потом, уже для мальчиков. — Идемте, мы должны забрать вашу сестренку.
— Мы можем забрать Пиппу и прийти обратно к щенкам? — с надеждой в голосе спросил Куинн.
Его мама покачала головой.
— Сейчас, вы собираетесь извиниться перед мистером Гарретом за вторжение...
— Мэтт, — вмешался мужчина, потому что это было более дружелюбно, чем «МИСТЕР» и не так официально, как «ДОКТОР». И потому что он, безусловно, хотел быть на «ТЫ» с прекрасной соседкой. — И это было вовсе не вторжение. На самом деле, было очень приятно встретиться со всеми вами.
— Значит ли это, что мы можем вернуться сюда снова? — спросил Куинн.
— В любое время, — ответил Мэтт мальчику.
— И в течение двух недель, вам надо будет вызвать кого-нибудь, чтобы поставить забор между нашими домами, — предупредила Джорджия.
Мэтт покачал головой.
— Если я сделаю это, они не смогут прийти и поиграть в домике на дереве.
— Мама говорит, что мы не можем пойти в домик на дереве, — признался Квинн. — Потому что он не наш.