Маги на стадионе

Внизу, на скамейках стадиона, оставались болельщики, задравшие головы к небу, в котором растворился баскетболист ростом в восемьдесят два сантиметра, где он исчез и затерялся среди голубых облаков табачного дыма, выплывавших из глиняной трубочки старого сторожа Мартино. И хотя Мартино был стар и мудр и знал все на свете, но в эту минуту, глядя ввысь, на серо-синие облака, он не смог бы ответить на вопрос, который волновал очевидцев этого удивительного события, он не смог бы разгадать загадку чудесного маленького человечка, так неожиданно улетевшего на глазах у всех в сияющий голубой простор.
  
Станислав Лем
 
Слоеный пирог
 
Перевел с польского Евгений Вайсброт
Кабинет адвоката Гарвея. Звонок, голос секретарши.
ГОЛОС. К вам клиент, мистер Гарвей.
АДВОКАТ. Кто такой?
ГОЛОС. Мистер Джонс. Он у нас впервые.
АДВОКАТ. Просите.
Входит Джонс.
АДВОКАТ. Прошу вас. (Указывает на кресло.)
ДЖОНС. Благодарю. Я хотел, чтоб вы занялись моим делом. У меня на это нет ни способностей, ни времени.
АДВОКАТ. Разумеется. Для этого я и существую. Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы где-нибудь встречались?
ДЖОНС. Возможно, вы видели меня по телевизору. Я автогонщик.
АДВОКАТ. Действительно! Команда «Джонс и Джонс» — «братья в жизни — братья за баранкой»! Как же я сразу не сообразил?
ДЖОНС. Конец команде. (Показывает траурную повязку на рукаве.)
АДВОКАТ. Ваш брат скончался? Соболезную.
ДЖОНС. Что делать, из игры не выйдешь. Классный был парень, и вот — катастрофа. Только позавчера мне сняли швы. Теперь нужно снова начинать тренировки. Я совсем вышел из формы.
АДВОКАТ. Надо думать. Итак, чем могу быть полезен?
ДЖОНС. Вот какая история. Я холостяк, а брат был женат. Мы застраховались перекрестно. Если погибаю я, страховку получает он, а если он, то половина идет мне, а половина его жене. То есть вдове. Ясно?
АДВОКАТ. Да, да.
ДЖОНС. Ну а теперь страховая компания начинает финтить.
АДВОКАТ. Отказывается платить страховку?
ДЖОНС. Не то чтобы отказывается, но крутит. Хочет выплатить только часть.
АДВОКАТ. Часть? По страхованию жизни?
ДЖОНС. Вроде того.
АДВОКАТ. А чем они это мотивируют?
ДЖОНС. Я толком не понял… В общем, получается, что брат не совсем умер.
АДВОКАТ. Не совсем? Значит, он жив?
ДЖОНС. Откуда! Труп.
АДВОКАТ. Его похоронили?
ДЖОНС. Ну, собственно, хоронить-то было нечего, но похороны были. Невестка ходила. Я не мог. Лежал в клинике.
АДВОКАТ. А как произошла катастрофа?
ДЖОНС. Обыкновенно. Я вел, Помпарони старался обойти меня слева, и я срезал как мог.
АДВОКАТ. Что срезали?
ДЖОНС. Виражи. Пока не выскочил на этот чертов поворот за холмом.
Старт. Том Джонс — жгучий брюнет, брат Ричарда, — среди журналистов и болельщиков. Блеск фотовспышек. Том смеется оглушительным, трубным смехом. Ричард уже за рулем. Том садится. Машина трогается. Отрезок трассы. Поворот, бугор, из-за бугра торчит высокое раскидистое дерево. Машина проносится, скрывается за бугром. Грохот. Дерево медленно наклоняется и падает. Дым. Из дымовой завесы выкатывается одно автомобильное колесо. Сирены подъезжающих карет «скорой помощи». Санитары выносят на носилках два тела. Кареты «скорой помощи» с воем уезжают. Дверь операционной. Два тела, покрытых белым, на двух каталках ввозят в операционную. Часы. Через час выезжает только одна каталка, также покрытая белым.
Кабинет адвоката.
ДЖОНС. Доктор сказал, что брата не удалось вытащить. Сделал что мог, но увы… Говорит, его долг — спасать жизнь любой ценой. Вот он и спас.
АДВОКАТ. Доктор Бартон? Хирург?
ДЖОНС. Да. Получилось примерно так: где-то до сих пор (показывает на себя, проделывая замысловатые движения) — я, а дальше уже Том.
АДВОКАТ. Том?
ДЖОНС. Брат. Его звали Томас, а я — Ричард.
АДВОКАТ. Выходит, из вас двоих?..
ДЖОНС (проявляя признаки нетерпения). Ну да, да!
АДВОКАТ. Трансплантация? Понимаю. Ну хорошо, а почему страховая компания отказывается платить?
ДЖОНС. Вот и я спрашиваю. Вы должны их заставить. Пусть платят. Есть я, есть вдова, остались дети. Я влез в долги, а тут новые гонки. Нужно искать штурмана. Ведь я выступаю не в обычных гонках, а в ралли. Вы понимаете?
АДВОКАТ. Да, да, конечно… Может быть, у вас есть фотография брата?
ДЖОНС. Есть. (Подает фото.)
АДВОКАТ. Действительно, вы совершенно не похожи.
ДЖОНС. Ведь верно? Он был брюнет, а я блондин.
АДВОКАТ. А что на этот счет думает сама невестка?
ДЖОНС. Невестка? Ждет денег. Нужно же ей на что-то жить, а?
АДВОКАТ. Разумеется. Меня интересует… э… считает ли она себя вдовой?
ДЖОНС. А как же иначе? Ясное дело, муж умер — значит, жена — вдова. Не так?
АДВОКАТ. Безусловно, мистер Джонс. Вне всякого сомнения. Я думаю, вы правильно сделали, обратившись ко мне. Вскоре вы получите от меня приятное известие.
ДЖОНС. Рад слышать! (Смеется точно таким же оглушительным, трубным смехом, как его брат на старте.)
АДВОКАТ (в котором пробуждается сомнение). Мистер Джонс, а…
ДЖОНС. Что «а»?
АДВОКАТ. Вы совершенно уверены, что вы именно Ричард, а не Томас Джонс?
ДЖОНС. Как же я могу быть Томасом? Каждый может быть только собой, верно? Брат был штурманом, а не водителем. Водитель — я. А потом есть доказательство.
АДВОКАТ. Доказательство? Какое?
ДЖОНС. Вдова с детьми. Остались сироты, верно?
АДВОКАТ. Разумеется! Итак, мы во всем тщательно разберемся, и надеюсь, все решится в вашу пользу. А пока — до свидания.
ДЖОНС. Салют.
Адвокат звонит в страховую компанию. Огромный зал бюро «Консолидейтед». Между рядами столов на маленьких колясках, похожих на передвижные столики-бары, стоят пластиковые торсы с вынимающимися органами: сердцами, почками, печенками, легкими и т. д.
ГОЛОС (из репродуктора). Внимание. Сообщение из центральной клиники. Номера 366/9 и 179/Б изменены на номера 45-Д и 51-Д.
Служащая встает и начинает переносить сердца и легкие из одного торса в другой. На этом фоне происходит телефонный разговор представителя страховой компании с адвокатом.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Вы доверенное лицо Джонса? Не советую направлять дело в суд. Наверняка проиграете. Почему? Потому что Джонсы застраховались не от несчастного случая, а на дожитие. А кто из них жив? Живым считается тот, у кого живы основные органы. Где именно они живут, не имеет никакого значения. Здесь или там — безразлично. Важно одно — они живут. А раз живут они, значит, живет и сам застрахованный — в соответствующем процентном отношении. Вот так! Могу сообщить вам сальдо. Мисс Ленд! Дайте, пожалуйста, телесные активы Томаса и Ричарда Джонсов.
Служащая подкатывает две тележки с торсами и подает представителю две папки.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (в телефон). Баланс Томаса Джонса выглядит следующим образом: 48,5 процента его телесной движимости в виде ряда личных органов вложены в его брата Ричарда в качестве безвозвратного дара. 21,5 процента телесных движимостей упомянутого Томаса вложены в третьих лиц, а в семейный склеп помещены оставшиеся 30 процентов, списанные в убыток. Таким образом, баланс чистых убытков Томаса Джонса составляет около 30 процентов, и в этом размере компания согласна признать страховой договор правомочным. Что? Ричард? Но ведь вы сами утверждаете, что Ричард жив. Как же мы можем выплатить его страховку по смерти? Что? Томас? Да, Томас мертв на 30 процентов. Это все. Остальное использовано и чувствует себя прекрасно. До свидания.