Бывшая любовница (СИ)

Честно говоря, Мария с удивлением наблюдала такие семейные отношения. Вероника Павловна вела себя с дочкой и невесткой так, словно они просто подруги, да и те отвечали тем же. Мужики весело что-то обсуждали, попивая пиво. С водкой разумеется, как же иначе. Но не злоупотребляли и не выглядели выпившими. Такая умеренность приятна. Никто не ворчит, никого не пилят, никакого негатива. Ндааа. Маша невольно вспомнила собственную семью, мать с отцом вечно ругались из-за всего, так, в конце концов, и расстались. Ее вечно делили, стараясь перетянуть на свою сторону. А тут...
Глядя на умиротворенное, наевшееся шашлыков семейство, Маша, оставшись одна рядом с Вероникой Павловной, когда молодые парочки, обнявшись, присели под розами, а муж с другом отправились в гараж, смотреть удочки, не удержалась:
- Вероника Павловна, как же вы уезжаете отсюда куда-то отдыхать, здесь же у вас так хорошо?
- Чтобы соскучиться по всему этому. Потому что когда мы, люди, имеем все самое лучшее каждый день, перестаем ценить свое счастье. А так... Как поживешь недельку вдали, потом все таким чудесным кажется, - сказала Вероника Павловна, гладя в ночное небо.
- Ты лучше скажи, Машенька, вот что... Я же вижу, у тебя на лице просто крупными буквами написано 'несчастная любовь'. Прости. Может, я и не должна лезть... Но если ты расскажешь, тебе станет легче. А я может, и присоветую чего.
В этот момент мимо прошел муж Вероники Павловны, таща в руке пучок каких-то удилищ. Он потряс связкой и заявил:
- Ты бы их еще поглубже спрятала, старая ты астролябия!
- Дорогой, имеешь удочки, вот сам о них и заботься, - а потом, заговорщически подмигнув, сказала Маше, - Не такая вообще-то старая, всего пятьдесят пят лет.
Маша рассказала. Почему-то ей было легко рассказывать этой женщине свою горькую историю. Вероника Павловна дослушала все молча, а потом произнесла:
- Ты все правильно сделала. И ты ни в чем не виновата. Просто у нас, у баб, большое и глупое бабское сердце, и оно любит не глядя. Но, знаешь, еще можно любить труса, а вот предателя любить нельзя. Маша, то, что с тобой случилось, не должно отравлять тебе всю оставшуюся жизнь. Будет еще любовь и счастье. А его надо простить и забыть.
- Не могу. Не могу я его простить, и забыть не могу. Сердце огнем горит...
- А ты представь, что он умер. Тогда смогла бы простить?
- Тогда... Да, смогла бы. Только я не хочу, чтобы он умер.
- И не надо. Вот видишь, не так уж и невозможно его простить. Надо всего лишь помнить, что для тебя его больше нет. А то, что к нему чувствовала, то не надо забывать, это твои прекрасные воспоминания. И другим мужикам мстить за его предательство не надо. Просто живи, а там, Бог даст, придет твое счастье. Мы ведь с моим старым пеньком, - она с нежностью посмотрела в сторону возившегося в гараже мужа, - Тоже не сразу друг друга нашли. У нас у каждого есть свои сердечные раны. Только чтобы раны эти заросли, а не точили тебя изнутри, надо... Как бы это свести к медицине, чтобы было проще понять... Надо, чтобы гной вытек из сердечных ран. Простить надо, понимаешь?
И Маша поняла.
И стало как-то легче, боль, конечно, осталась, но депрессия отпустила. Получилось даже подумать о том, что делать дальше. Полезла в интернет, разослала в миллион триста мест свое резюме, стала ждать. И дождалась. Отличное предложение, да еще в перспективе загранкомандировки! Вот и начнем жить заново. А боль пройдет рано или поздно.
  
Глава 3.
 
Прошло несколько лет.
Теперь Мария Меркина работала в Консалтинговой компании специалистом по информационной безопасности. Работа, куда женщин берут весьма неохотно, так что можно с гордостью сказать, что она входила в те самые 5-7 % процентов, которые составляют представительницы слабого пола в этой профессии.
А вышло все вот как.
Она тогда, четыре года назад, отправила свои резюме в разные компании, и даже не надеялась, что ей предложат такую работу. Просто один дядечка, который был в этом деле ассом, но, в силу возраста и комплекции, ему было уже трудно мотаться по стране, да по загранице, искал себе помощника. Еще и на пенсию собирался, а его не отпускали, пока не подготовит себе достойную смену. Он стал подбирать кандидата себе в помощники из молодых, но дядька был тот еще шутник, он решил выбрать девушку. В чем там было дело, то ли доказать что-то хотел кому-то, то ли просто ему приятнее было общаться с особами прекрасного пола, трудно сказать. В общем, среди всех соискателей он выбрал Машино резюме.
На встречу Маша шла, страшно нервничала. Не шутка, такая работа. В кабинете ее встретил симпатичный, очень упитанный дядечка, с редкими рыжими волосенками, проницательными голубыми глазами и отменным чувством юмора. Она незаметно осмотрелась, кабинет был светлый, выдержанный в технократическом стиле и аккуратный, в углу на низеньком столике стоял большой аквариум. На рабочем столе, не захламленном, кстати, бумажками имелись интересные штучки для уюта, но их было не много. Если можно сказать так о кабинете специалиста по информационной безопасности, то кабинет был 'жизнерадостный'. Дядечка, а его звали Борис Яковлевич, с первого взгляда располагал к себе и внушал доверие. Он несколько минут побеседовал с девушкой, отвечая на его вопросы, Мария заметила, что он странно прислушивается, как будто у него внутри медиатор, с которым он сличает то, что слышит. А потом он взял и утвердил ее кандидатуру. Глядя на потрясенную невероятной удачей Марию, Борис Яковлевич улыбнулся и сказал:
- Удивляешься, девочка? Не удивляйся, в тебе есть здоровая злость и решимость добиваться успеха, училась ты очень даже хорошо, и анализировать можешь. А работать я тебя научу. Ты еще станешь чемпионкой в этом деле. Мне, знаешь ли, на выезде такой помощник рядом очень даже понадобится.
- И все-таки, простите, почему Вы выбрали меня, девушку после института. Обычно отдают предпочтение мужчинам с опытом работы. Простите мое любопытство.
- Это хорошо, что ты недоверчивая. Что ж, я отвечу. Видишь ли, Мария, разбитое сердце...
Маша вспыхнула, дернулась, пытаясь что-то сказать, но он жестом попросил не прерывать:
- Так вот, разбитое сердце, которое я вижу, обычно вызывает у дамочек слезливую депрессию, и нескончаемую жалость к себе. А у тебя, девочка, это переросло в бешеный настрой на работу. А значит, я получу очень старательного помощника, без брачных планов и розовых соплей, потому и выбрал тебя. Взрослых мужиков учить не интересно, они почти все закостеневшие, а у ребят в твоем возрасте, как правило, верхняя голова с нижней работает коллегиально, и не всегда имеет решающий голос. Ты уж прости за грубость, но насмотрелся. В тебе я, как ни странно, уверен, ты глупостей не наделаешь. Так, Мария?
- Так, я Вас не подведу.
- Надеюсь. К тому же, у тебя внешность приятная и располагающая к доверию. А в нашем деле это тоже очень важно.
- Спасибо, Борис Яковлевич.
- Смотри, Мария, платить я тебе буду сначала немного, - он назвал сумму, - Но остальное в твоих руках. Покажешь себя хорошо, стану платить гораздо больше.
Девушка просияла, и, ужасно довольная и благодарная, побежала оформляться.
С тех пор они работали вместе.
Если честно, то для Бориса Яковлевича, ненавидевшего рутинную работу, наступили блаженные времена, он скинул на Марию все бумажки, она его возила и даже заботилась о его питании. Он так и говорил сотрудникам:
- Я приобрел в одном лице аналитика, секретаря, водителя, снабженца и, наконец, просто красавицу. А вы от зависти умрите.
Еще бы, пока Маша возилась с бумажками, Борис Яковлевич делал наброски для будущих мемуаров.
Но работать он ее учил, натаскивал как волкодава, и гордился ее успехами. Учил анализировать, учил, как обеспечить конфиденциальность данных, предотвратить утечку или несанкционированный доступ к информации, как провести аудит существующей системы безопасности, проанализировать информационные риски и в соответствии с этим разработать и внедрить мероприятия по обеспечению информационной безопасности компании, как выбрать, установить и настроить технические средства защиты информации. Кроме того, он научил ее 'слушать'. Так, как умел сам. На выезде она сначала стояла всегда за его спиной, потом рядом, а потом он стал отпускать ее одну.