Новые Миры Айзека Азимова. Том 3
И вот он уже стоит, его немного подташнивает и кружится голова.
Мален огляделся по сторонам. О Господи, а где же паровые трубы? Не видно. Черное на черном, пустота на пустоте.
На одно короткое мгновение пришлось включить фонарики на запястьях. В космосе не возникло никаких лучей, только эллиптические, резко очерченные пятна голубой стали подмигивали ему, отражая свет. Там, где лучи попадали на клепку, появлялась тень — черная, как сам космос, похожая на острый нож. А световые пятна были четкими, ясными и не рассеивались.
Мален пошевелил руками; его тело тут же чуть качнулось в противоположную сторону — действие и противодействие. И тут он увидел паровую трубу, ее гладкие, цилиндрические бока.
Он было двинулся к ней, но магниты прочно держали ноги. Тогда он напряг правую, потянул, с трудом приподнял, не забывая ни на минуту, что должен контролировать еще и положение тела. Нога висела всего в трех дюймах над корпусом, действие магнитов почти прекратилось; шесть дюймов — и Малену показалось, что нога, вдруг став самостоятельной, вот-вот улетит в непроглядный мрак.
Он снова начал медленно ее опускать, почувствовал действие магнита. Когда подошва находилась в двух дюймах от поверхности, он потерял над ней контроль, и нога снова намертво приклеилась к корпусу; раздался резкий гудящий звук. Его скафандр еще больше усиливал вибрацию, отчего в ушах Малена зазвенело.
Он остановился, охваченный ужасом. Дегидраторы, которые контролировали атмосферу внутри скафандра, не справились со своей задачей — лоб и подмышки Малена покрылись потом.
Он подождал несколько секунд, а потом снова поднял ногу — всего на один дюйм, усилием воли постарался удержать ее в этом положении, затем передвинул горизонтально вперед. Это оказалось совсем легко — движение шло перпендикулярно линиям распространения магнитного поля, — только приходилось постоянно следить за тем, чтобы нога не падала на обшивку корабля резко: требовалось делать все очень медленно, осторожно.
Мален тяжело дышал, каждый шаг давался с трудом, причинял отчаянные страдания. Коленные сухожилия скрипели, бок пронзала нестерпимая боль.
Мален остановился, подождал, чтобы высох пот. Если изнутри запотеет шлём скафандра, он окажется совершенно беспомощным. Затем снова включил фонарики и увидел впереди паровую трубу.
На корабле их было четыре, располагались они по кольцу под углом девяносто градусов друг к другу и служили для «точной регулировки» курса корабля. Грубая регулировка производилась мощными двигателями, находящимися спереди и сзади, которые позволяли набирать необходимую скорость и обеспечивали торможение, а для совершения гиперпространственных скачков имелись гиператомные устройства. Однако время от времени возникала необходимость уточнения направления полета, и тогда за дело принимались паровые трубы. Они могли изменить движение корабля — отправить его вверх, вниз, направо или налево. Используя их попарно, при определенном соотношении мощности каждого двигателя можно было направить корабль в любую сторону.
Это приспособление не удавалось улучшить вот уже несколько веков, поскольку оно было невероятно простым. Атомный котел нагревал воду, содержащуюся в закрытом резервуаре, она превращалась в пар, менее чем за секунду пар достигал таких температур, что разлагался на кислород и водород, а затем на электроны и ионы. Устройство функционировало превосходно, поэтому никого не интересовало, какие именно процессы там идут.
В определенный момент срабатывал клапан, пар начинал вырываться наружу, возникал короткий, невероятно сильный импульс. А корабль, словно по волшебству, поворачивался в противоположном направлении относительно собственного центра тяжести. Как только корабль занимал нужное положение, его фиксировал другой, такой же мощный, импульс, направленный в противоположную сторону, который компенсировал вращательный момент. Корабль продолжал движение на той же скорости, только в противоположном направлении.
Мален подобрался к краю паровой трубы. И неожиданно посмотрел на себя со стороны — крошечная пылинка, балансирующая на яйце, несущемся сквозь космос со скоростью десять тысяч миль в час.
Впрочем, потоков воздуха, которые могли бы сорвать и унести его с поверхности этого яйца, не было, а магнитные подошвы держали даже слишком надежно.
Снова включив фонарик, Мален наклонился, чтобы заглянуть в трубу, и корабль резко ушел вниз — человек снова потерял ориентацию. Он всплеснул руками, машинально пытаясь удержаться, и тут понял, что вовсе не падает. В космосе вообще нет ни верха, ни низа, а есть только то, что растерявшийся разум определяет как верх и низ.
Труба была достаточных размеров, чтобы туда мог забраться человек, ведь иногда возникает необходимость проведения ремонтных работ. В свете своих фонариков Мален заметил ступеньки внутри, совсем рядом с тем местом, где он находился. Он с облегчением вздохнул, хотя теперь и само дыхание давалось ему с трудом. В некоторых кораблях лестниц не было.
Мален подобрался поближе, чувствуя, как корабль раскачивается, пытаясь выскользнуть из-под него. Снова иллюзия. Затем он нащупал ступеньку рукой, оторвал ноги от обшивки и забрался внутрь трубы.
Отвратительный комок в желудке, появившийся там с самого начала, теперь причинял невыносимые мучения. Если сейчас клоро вздумают изменить направление движения корабля, если пар начнет вырываться наружу.
Он этого все равно не услышит и ничего не узнает. Вот он держится рукой за ступеньку, пытаясь осторожно, ощупью отыскать следующую… — а через мгновение окажется в открытом космосе, один, не сводя глаз с черной точки, пустоты среди звезд, которая только что была кораблем. Возможно, на короткие секунды его окружит рой пляшущих ледяных кристаллов, переливающихся радужным сиянием в свете его наручных фонариков; они медленно приблизятся к нему и исполнят свой изысканный танец, привлеченные массой тела, словно крошечные планеты к такому же крошечному Солнцу.
Мален почувствовал, как весь снова покрылся испариной, а еще он понял, что ужасно хочет пить. Заставил себя не думать об этом. Придется подождать до того момента, когда можно будет снять скафандр — если до этого вообще когда-нибудь дойдет дело.
Ступенька… следующая… еще одна. Сколько их здесь? Рука соскользнула, и Мален с изумлением посмотрел на сверкающую в свете фонарика перчатку.
Лед?
А почему бы ему не быть? Перегретый пар, хотя и обладает невероятно высокой температурой, входит в соприкосновение с металлом при практически абсолютном нуле. Импульс занимает всего долю секунды, за это время металл не успевает нагреться выше температуры замерзания воды. Образуется слой льда, который постепенно испаряется в вакуум. Только скорость, с которой происходит процесс, предотвращает плавление труб и резервуара с водой.
Наконец рука Малена коснулась последней ступеньки. Он снова включил фонарики, И с нарастающим ужасом посмотрел на отверстие диаметром всего в полдюйма, из которого вырывается пар. Сейчас оно казалось совершенно безобидным, мертвым. Впрочем, достаточно микросекунды, чтобы все изменилось…
Отверстие закрывал внешний клапан, который крепился на центральной втулке, на пружинах, подсоединенных к корпусу корабля. Под могучим натиском пара пружины разжимались перед тем, как преодолевалась огромная инерция всего корабля. Пар проникал во внутреннюю камеру, и, хотя общее количество энергии не менялось, она прикладывалась в течение некоторого времени, так что существенно уменьшалась опасность того, что корпус будет пробит.
Мален крепко уперся ногами в ступеньку и нажал на внешний клапан, так что тот слегка подался. Пружина была очень жесткой, но Малену требовалось лишь немного отжать ее для того, чтобы просунуть отвертку.
Он еще раз напрягся, надавил сильнее, чувствуя, как тело начинает вращаться в противоположном направлении. Уперся изо всех сил и аккуратно переключил контрольное реле, освобождающее пружину. Как здорово, что он запомнил все инструкции из книг!