Новые Миры Айзека Азимова. Том 4

Тем временем бред Стросса все больше смущал врачей. Они обратились в Бюро, и два наших человека на Луне — один из них Ферран — прибыли на корабль.
Ферран прослушал пленки с записью бреда. Спрашивать самого Стросса было бессмысленно: между ним и остальной Вселенной — непроницаемая стена, и, возможно, она останется навсегда. Однако в том, что он говорит, пусть сбивчиво, пусть повторяясь, есть определенный смысл. Ферран сложил обрывки его бреда, словно куски головоломки.
Видимо, Дженнингс и Стросс нашли нечто, по их мнению — очень древнее и внеземное; некий предмет с разбившегося давным-давно корабля. Видимо, это нечто способно влиять на человеческий рассудок.
Дейвенпорт перебил:
— И это нечто повлияло на рассудок Стросса? Так?
— Именно так. Стросс был Ультра — мы можем говорить «был», потому что как личность он умер, — а Дженнингс не захотел отдавать ему находку. И правильно. В бреду Стросс говорил, что использовал бы ее для ликвидации, как он выразился, «нежелательных». Он хотел довести население Земли до идеальных пяти миллионов. Произошла стычка, в которой, видимо, только Дженнингс мог управлять внушателем, но у Стросса был нож. Дженнингс скрылся — раненый, а Стросс помешался.
— И где теперь внушатель?
— Агент Ферран действовал решительно. Он снова обыскал корабль и соседнюю местность, но не нашел ничего, что не было бы явно лунным или явно человеческим. Ничего, похожего на внушатель. Тогда он обшарил глиссер и поверхность вблизи. Опять ничего.
— Не могла ли первая поисковая группа — та, что ничего не подозревала — нечаянно прихватить внушатель с собой?
— Они клянутся, что ничего не брали, и нет оснований им не верить. Напарник Феррана…
— Кто это?
— Горбанский, — сказал начальник отдела.
— Я его знаю. Мы вместе работали.
— Мне это известно. Какого вы о нем мнения?
— Толковый и честный.
— Горбанский кое-что нашел. Не орудие пришельцев. Кое-что вполне земное и привычное. Обыкновенную записку, свернутую в трубочку и засунутую в средний палец правой перчатки скафандра. Видимо, Дженнингс оставил ее перед смертью как ключ к тому месту, где спрятал находку.
— Почему вы думаете, что спрятал?
— Я же сказал, мы ее не нашли.
— Нет, почему именно спрятал? Может быть, он счел ее слишком опасной и уничтожил?
— Вряд ли. Если основываться на их со Строссом разговоре — а Ферран восстановил его по пленкам почти дословно, — то Дженнингс придавал внушателю ключевое значение. Он так и сказал: «ключ к немыслимой научной революции». Он не стал бы уничтожать такую вещь, скорее спрятал бы от Ультра и попытался известить правительство. Иначе зачем оставлять указание?
Дейвенпорт покачал головой:
— Порочный круг, шеф. Вы считаете, что он оставил ключ, потому что есть спрятанный предмет, и что предмет спрятан, поскольку остался ключ.
— Согласен, все очень шатко. Есть ли смысл в бормотаниях Стросса? Достоверен ли воссозданный разговор? Можно ли считать открытку ключом? Существует ли внушатель, или, как назвал его Дженнингс, Устройство? Бессмысленно задавать вопросы. Сейчас мы должны действовать, исходя из допущения, что внушатель существует и может быть обнаружен.
— Потому что Ферран исчез?
— Вот именно.
— Его похитили Ультра?
— Отнюдь. Записка исчезла вместе с ним.
— А, понятно.
— Феррана давно подозревали в принадлежности к Ультра. И не его одного в Бюро. Материалы не позволяли предпринять ничего конкретного: мы не можем опираться на одни подозрения, тогда придется разгонять все Бюро. За ним присматривали.
— Кто?
— Горбанский, конечно. К счастью, Горбанский переснял записку и послал копию в штаб, на Землю. Он признает, что отнесся к ней несерьезно, просто удивился, а в отчет включил, потому что полагается включать все. Ферран — полагаю, гораздо более сообразительный — сразу понял ее значение и предпринял свой шаг. Ему пришлось многим пожертвовать — он засветился и больше не сможет помогать Ультра. Впрочем, возможно, им и не потребуется больше помощь. Если они завладеют Устройством…
— Может быть, Ферран уже им завладел.
— Не забывайте, за ним велся надзор. Горбанский клянется, что Устройство еще не найдено.
— Горбанский не помешал Феррану сбежать с запиской. Возможно, он проглядел и остальное.
Эшли отрывисто постучал пальцами по столу. Потом сказал:
— Я не хочу об этом думать. Если мы найдем Феррана, то узнаем, что он успел натворить. А до тех пор наша задача — искать Устройство. Если Дженнингс его спрятал, то попытался убраться подальше. Иначе зачем оставлять ключ? Вблизи глиссера мы ничего не найдем.
— Он мог умереть раньше, чем ему удалось улететь. Эшли снова забарабанил пальцами.
— Глиссер явно проделал большой путь. Топливо было на исходе. Все говорит за то, что Дженнингс старался оказаться как можно дальше от того места.
— Можно определить, в каком направлении он летел?
— Можно, но это ничего не даст. Судя по состоянию боковых сопл, он нарочно сбивал след.
Дейвенпорт вздохнул:
— Полагаю, у вас есть копия записки?
— Есть. Вот она. — Эшли протянул подчиненному листок. Дейвенпорт несколько мгновений смотрел. Выглядело это так:
— Не вижу никакого смысла.
— Я сам сперва не увидел, и те, с кем я советовался — тоже. Однако порассуждайте. Дженнингс думал, что Стросс его преследует; он не знал, что тот навсегда выведен из игры. Он смертельно боялся, как бы Ультра не нашли внушатель раньше умеренных. Он не решался оставить слишком явное указание. Перед нами, — начальник отдела постучал пальцами по листку, — ключ, который кажется невразумительным на первый взгляд но должен быть совершенно прозрачен при известной доле смекалки.
— Можно ли на это надеяться? — с сомнением произнес Дейвенпорт. — Дженнингс был при смерти, перепуган, возможно, находился под действием внушателя. Он совсем не обязательно мыслил четко и даже по-человечески. Например, почему он не попытался достичь станции Луна? Он облетел чуть не половину планеты. Может, он просто помешался и не доверял даже сотрудникам станции? Хотя нет, он пробовал с ними связаться, когда на станции поймали сигнал. Я хочу сказать, бессмысленная с виду записка действительно бессмысленна.
Эшли мрачно помотал головой, словно качнул колокол.
— Дженнингс был в панике, да. Думаю, поэтому он и не полетел к станции. Им владела одна мысль — бежать. И все же в записке может быть смысл. Каждый значок поддается расшифровке, а все в целом — прочтению.
— Какому же? — спросил Дейвенпорт.
— Обратите внимание: слева — семь значков. Справа — два. Разберем сперва левые. Третий сверху похож на знак равенства. Это наводит вас на какую-нибудь мысль?
— Алгебраическое уравнение?
— Это вообще. А в частности?
— Сдаюсь.
— Что, если это две параллельные прямые?
— Пятый постулат Эвклида? — наугад предположил Дейвенпорт.
— Хорошо! На Луне есть кратер, который зовется Эвклид. Дейвенпорт кивнул:
— Я вижу, куда вы клоните. F/A, то есть сила, деленная на ускорение — определение массы по второму закону Ньютона…
— Да, и кратер Ньютон на Луне есть…
— А прямоугольный треугольник вверху — теорема Пифагора, в честь которого тоже назвали кратер.
— Да.
— Но погодите. Нижний значок — астрономический символ Урана, и я точно знаю, что кратера с таким названием нет.
— Вы правы. Однако Уран был открыт Уильямом Гершелем. Кратер с таким именем на Луне есть, и даже три — второй в честь сестры Гершеля Каролины, а третий в честь сына Джона.
Дейвенпорт задумался, потом сказал:
— РС/2 — давление на скорость света пополам. Такой формулы я не встречал.
— Попробуйте кратеры. Р — первая буква в латинском написании слова Птолемей, с С начинается фамилия Коперника.
— И вывести среднее? Получится место точно посередине между Коперником и Птолемеем.