Скрытое пламя (ЛП)

— Луис, помоги мне!
Брату удается влезть между нами и оттолкнуть меня назад с силой достаточной для того, чтобы я отпустил шею этого ублюдка.
Кашляя и хватая ртом воздух, он падает на колени.
— Что, черт возьми, ты творишь, чувак? — орет Луис, направляя свой гнев на меня, а не на кусок дерьма, который этого заслуживает.
— Что я творю? — возмущаюсь я. — Что ты, черт возьми, творишь? Зачем ты позволил ему войти в дом?
— Потому что он хочет поговорить с ней. Он пытается сделать все правильно, Гейб.
Я моргаю, не веря в дерьмо, которое слышу.
— Ты действительно настолько глуп? Он ушел, Луис, потому что ему до нас нет дела. Ни до меня, ни до тебя, и, определенно, не до мамы!
— Неправда, — мой отец выпрямляется, потирая горло. — Я совершил ошибку. Я знаю это, и пришел, чтобы исправить то, что натворил.
Смотрю на него.
— С чего бы? Стерва устала от тебя и теперь наслаждается новым садовником?
Правда в его глазах говорит мне все.
Я издаю горький смешок, полное противоречие с горячей яростью, кипящей внутри.
— Ты сумасшедший, если считаешь, что можешь сделать все правильно. Это не твой дом и не твоя семья, и так всегда будет. А теперь, убирайся отсюда, а то тебе придется покинуть дом в мешке для трупов.
— Габриэль, перестань. Пожалуйста.
Я переключаю внимание на маму, она стоит, обнимая себя руками и глядя в пол.
— О чем ты думаешь, Ма? — спрашиваю я, наклоняясь, чтобы посмотреть ей в лицо. — Ты серьезно рассматриваешь возможность услышать то, что он скажет? Ты забыла, через что мы прошли по его воле?
Она молчит, лишь продолжая плакать.
Луис выходит вперед, закрывая ее от моего взгляда.
— Отвали, Гейб. Это ее право, если она хочет услышать, что он скажет. Тебе нужно уйти. Ты делаешь все лишь хуже.
Предательство растекается по моим венам, когда я смотрю на своего брата.
— Да вы все, бл*дь, спятили. — Отступая, я оборачиваюсь и пинком открываю дверь. Она слетает с петель и падает на лужайку.
Слезы мамы слышны позади, когда я несусь к своему грузовику.
— Гейб, подожди! — вылетая из дома, зовет Луис.
Я продолжаю двигаться вперед, яростно ступая на траву. Если не уйду сейчас, не смогу контролировать то, что произойдет дальше. Эмоции слишком сильны, они душат меня, угрожая вырваться наружу.
Но брат не понимает намека.
— Ты можешь послушать хоть одну чертову секунду?
Когда он оказывается рядом, я хватаю его за рубашку и прижимаю к грузовику.
— Не хочу слышать ни одного долбанного слова. Ничто из того, что ты скажешь, не заставит меня простить его.
Его взгляд напряжен.
— Люди ошибаются, Гейб.
— Ошибаются? — повторяю я, недоверие проходит через меня. — Ты не понимаешь. Ты был всего лишь ребенком. Не ты наблюдал за тем, как, не оглядываясь назад, с чемоданом в руке он проходил мимо каждой комнаты в этом доме. Не ты слушал, как Ма плакала каждую ночь, пока у нее не оставалось слез. И я уверен, что ты, черт возьми, не знал, что значит голодать и из кожи вон лезть, чтобы убедиться, что твоей семье есть что поесть, пока он трахал какую-то богатую шлюху и строил с ней новую жизнь!
Его губы крепко сжаты, но, в конце концов, этого недостаточно, чтобы сдержать эмоции, которые он так отчаянно пытается удержать. Они выходят из него с помощью слез, текущих по лицу.
Отпуская его рубашку, я делаю шаг назад.
— Это, мой братец, не гребаная ошибка. Такое непростительно.
Это последнее, что я говорю ему, прежде чем запрыгнуть в грузовик и уехать. Стоит мне повернуть за угол, как узел, образовавшийся у меня в горле, нестерпимо сжимается, и мои глаза адски горят. Стискивая зубы, я стараюсь похоронить эту боль.
Я не плакал с одиннадцати лет, и, будь я проклят, если пролью хоть одну чертову слезу из-за этого подонка.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ
СиСи
В бутике всплеск активности, пока рабочие перемещаются, готовя все для вечеринки. Стоя посреди хаоса, нервы на пределе, я начинаю волноваться, что взяла на себя слишком много, пытаясь организовать эту вечеринку.
Дыши глубже, СиСи, у тебя все получится.
Почему именно в эти выходные Джил пришлось покинуть город? Этим вечером мне бы очень пригодились ее спокойствие и собранность.
Шум доносится из дверей, вырывая меня из моих беспорядочных мыслей.
— Смотри куда идешь, придурок. Ты чуть не сбил мою жену.
Слыша грубый голос, принадлежащий мужу моей подруги, я поднимаю голову. Огромная улыбка появляется у меня на лице, а сердце поет, при виде Райдера и Эмили, стоящих в дверях.
Эмили кладет руку на грудь Райдера, успокаивая его, прежде чем улыбнуться работнику. Она оглядывается по сторонам, пока не замечает меня, и на ее лице появляется соответствующая улыбка.
Мы бросаемся навстречу друг другу, наши каблуки цокают по плитке, пока не оказываемся в объятиях друг друга.
— Я так рада, что ты здесь, — шепчу я, крепко обнимая ее.
— Ни за что не пропустила бы такое событие.
Потому что она знает, что такое преданность. Вот почему она моя лучшая подруга.
Когда мы отрываемся друг от друга, я обращаю внимание на ее угрюмого мужа.
— Отлично выглядишь, Секретный агент.
— Кенсингтон, всегда рад тебя видеть. — его сухой тон говорит об обратном, от чего мы с Эмили начинаем смеяться.
— Где моя милая маленькая Роза? — спрашиваю я.
— Мы оставили ее на ночь с Ником и Кейтлин, — говорит Эмили, имея в виду напарника Райдера и его жену. — Мы не были уверены, насколько хорошо она перенесет поездку на машине, и, к тому же, у нас будет ночь для нас двоих. — Она обнимает своего мужа, и в ее глазах сияет любовь.
— Я также не хотел, чтобы, помешанная на сумочках, тетя СиСи испортила ее, — с ухмылкой добавляет Райдер.
— Ой, что случилось? Видя все эти сказочные сумочки, к тебе возвращаются плохие воспоминания?
Он хмыкает.
— Да ими убить можно.
— Тем более, Розе нужна хотя бы одна.
— Ей не нужна защита. Для этого у нее есть отец, — возражает он.
Тут я не стану спорить. Никогда не думала, что когда-нибудь увижу, как он смотрит на другого человека так, как смотрит на мою лучшую подругу, но я ошибалась. Малышка вертит им как хочет. И я очень горжусь ей.
— Как насчет размера поменьше? — предлагаю я. — Готова поспорить, Michael и Louis будут отличными друзьями.
Он выглядит не впечатленным моим предложением, и я начинаю смеяться.
— Да ладно, я просто дразнюсь, — говорю я, легонько пихая его локтем. — Рада, что ты пришел, даже если только ради моей лучшей подруги.
— Я пришел не только ради нее.
С сомнением смотрю на него, ожидая очередного выпада, но его нет.
— Шутки в сторону, Кенсингтон, хорошая работа. Место отличное, даже если это не мой стиль.
У меня становится тепло на душе, я удивлена его трогательными словами.
— Так и есть, — добавляет Эмили, обнимая меня за плечи. — Мы действительно гордимся тобой, и я знаю, что эта линия будет успешной, как и все остальное.
Несколько подобных слов способны сотворить чудеса.
— Спасибо, ребята, — шепчу я, голос хриплый от эмоций.
В этот момент в дверь заходит мама, на ней бирюзовое платье Marc Jacobs, которое я одолжила ей для сегодняшнего вечера, и она выглядит так же блестяще, как и всегда.
— А вот и моя красавица дочь. — Она обнимает меня и приветствует, целуя в щеку.
— Привет, мам. Отлично выглядишь.
— Спасибо, как и ты, но на мне нет ничего нового.
«Она такая скромная, — с улыбкой думаю я».
— Эмили, рада тебя видеть, — говорит она, обнимая мою лучшую подругу.
— Как и я вас. Прошло столько времени.
— Слишком много, — соглашается мама.
Они обнимают друг друга немного дольше, чем необходимо, и меня снова одолевают эмоции. Эмили достаточно долго беспокоилась, что моя мать винила ее в смерти папы, но все было наоборот. Как бы мы не грустили о том, что потеряли папу, мы гордимся тем, что он боролся за правильные вещи и спас жизнь моей лучшей подруге.