Фонд

— А кто будет на этой машине работать?
— Вы сами. Вам хватит пяти минут, чтобы научиться. А я установлю ее там, где вы пожелаете.
— А взамен?
— Взамен, — осторожно сказал Пониц, — я запрошу цену, и немалую. Ведь этим я зарабатываю себе на жизнь. Ну, скажем, поскольку эта машина дорогая — вы мне дадите столько сварочной стали, сколько стоит кубический фут золота.
Ферл засмеялся, и Пониц покраснел.
— Я отмечаю, сэр, — упрямо добавил он, — что за два часа вы вернете себе то, что потратили.
— Верно, а через час вы уедете, и машина перестанет работать. Мне нужны гарантии.
— Я даю вам слово.
— Прекрасная гарантия, — насмешливо поклонился Ферл, — но лучшей гарантией будет ваше личное присутствие. Я даю вам слово, что заплачу вам через неделю после того, как машина будет доставлена ко мне в рабочем состоянии.
— Это невозможно.
— Невозможно? Да вы заслуживаете смертной казни уже только за то, что осмелились предложить мне что-то купить. Выбора у вас нет, и если вы не согласитесь, вас завтра же отправят в газовую камеру.
Выражение лица Поница не изменилось, но в глазах вспыхнули крошечные искорки. Он сказал:
— Вы пользуетесь своим положением. Но, по крайней мере, вы дадите мне расписку?
— Чтобы и меня могли казнить? Ну уж нет! — Ферл расплылся в улыбке. — Нет, сэр, глупец только один из нас.
Торговец тихо спросил:
— Значит, мы договорились?
6
Горова освободили на тридцатый день в обмен на пятьсот фунтов золота самой высшей пробы. Снят был арест и с находящейся на карантине мерзости, какой являлся его корабль.
Затем, когда они покидали Аскон, путь им указывали те же миниатюрные, с лоснящимися боками корабли, что встречали их при подлете к этой системе.
Пониц наблюдал за крупинкой, освещенной тусклым солнцем, — кораблем Горова, визгливый голос которого доносился до него по непрерывному эфирному лучу, исключавшему возможность возникновения помех.
Горов говорил:
— Мы не этого добивались, Пониц, преобразователь не подойдет. Кстати, где ты его купил?
— Не покупал я его, — терпеливо ответил ему Пониц, — я скастрюлил его из установки для облучения продуктов питания. В действительности он не так уж и хорош. Требует огромных затрат энергии при переработке сколько-нибудь значительного количества материала, иначе Фонд не стал бы рыскать по всей Галактике в поисках тяжелых металлов. Этот трюк известен всем торговцам, правда, раньше я никогда не видел, чтобы железо превращали в золото. В целом же машина производит сильное впечатление и работает, хотя и не долго.
— Я все понял, но именно этот трюк нам не подходит.
— Я вытащил тебя из этого ужасного застенка.
— Это не имеет никакого значения. Тем более, что я снова туда возвращусь, как только мы избавимся от этой заботливой свиты.
— Но почему?
— Ты сам объяснил это тому политикану, с которым имел дело. — Горов с трудом сдерживал гнев. — Ваша сделка означает, что преобразователь нужен для какой-то цели, но сам по себе он никакой ценности не имеет. И поэтому он получил золото, а не прибор. С точки зрения психологии все было неплохо, так как тебе удалось его продать, но…
— Но? — тихо и вежливо переспросил Пониц.
Голос, доносившийся из телефонной трубки, стал еще более резким:
— Но мы хотим продать им оборудование, представляющее ценность само по себе, чтобы они могли пользоваться им не таясь. И со временем, в собственных интересах, высказались бы за ядерную технологию.
— Я это понимаю, — ласково ответил Пониц, — ты мне это уже объяснял. Но послушай, что выйдет из моей сделки. Пока преобразователь будет работать, Ферл будет чеканить золотую монету, а проработает преобразователь достаточно долго, чтобы принести ему средства, необходимые, чтобы подкупить избирателей и победить на следующих выборах. Нынешний Великий Магистр долго не протянет.
— Ты рассчитываешь на благодарность? — холодно поинтересовался Горов.
— Нет, на обоснованную заинтересованность в собственной выгоде. Преобразователь поможет ему победить на выборах, другие механизмы…
— Нет! Нет! Твоя посылка неверна. Он будет делать ставку не на преобразователь, а на старое доброе золото. Вот что я пытаюсь тебе объяснить.
Пониц усмехнулся и уселся поудобнее. Все прекрасно. Бедняга принял все за чистую монету. В голосе Горова уже слышалось бешенство.
Торговец сказал:
— Не торопись, Горов. Я не закончил. Речь идет о других механизмах.
Наступило непродолжительное молчание. Затем Горов осторожно спросил:
— Какие это другие механизмы?
Пониц по привычке сделал жест рукой, как будто собеседник мог его видеть.
— Ты видел наш эскорт?
— Вижу, — коротко ответил Горов. — Я спрашивал о механизмах.
— Я расскажу, если ты меня выслушаешь. Нас сопровождает личный флот Ферла. Выделив ему эти корабли, Великий Магистр оказал ему особую честь. Правда, Ферл долго этого добивался.
— И что же?
— А ты знаешь, куда они нас провожают? На шахты Ферла, находящиеся в его поместьях на самой окраине Аскона, вот куда. Послушай! — Пониц неожиданно вспылил. — Я же сказал, что занимаюсь этим бизнесом, чтобы зарабатывать себе на жизнь, а не спасать чужие планеты! Так-то. Я продал преобразователь за бесценок. Правда, я избежал газовой камеры, но это ведь никоим образом не будет учтено при оценке моей работы как торговца.
— Вернемся к шахтам, Пониц. Нам-то они зачем?
— Для прибыли. Мы загрузимся оловом, Горов. Забьем им все трюмы, возьмем столько, сколько сможет увезти эта старая калоша, да и тебе еще останется. Мне придется спуститься вниз вместе с Ферлом, чтобы его забрать, а ты, старина, вооружившись до зубов, будешь прикрывать меня сверху, на тот случай, если Ферл ведет двойную игру. Это олово я получил в уплату за свой товар.
— За преобразователь?
— За весь груз ядерных приборов и механизмов. Продал по двойной цене да еще взял комиссионные. Я признаю, что надул его, но мне же нужно выполнять план, не так ли?
Горов явно растерялся. Он чуть слышно сказал:
— Если ты не возражаешь, объясни, пожалуйста.
— Что тут объяснять? Все совершенно ясно, Горов. Видишь ли, этот умник думал, что поймал меня в свою дешевую западню, надеясь, что Великий Магистр скорее поверит ему, а не мне. Он взял преобразователь. На Асконе за это полагается смертная казнь. Но в любой момент он мог сказать, что из патриотических соображений заманил меня в ловушку, чтобы разоблачить как торговца запретным товаром.
— Это понятно.
— Разумеется, однако это еще не все. Дело в том, что Ферл и не подозревал о том, что существуют микрокинокамеры.
Горов неожиданно рассмеялся.
— Да, да, — сказал Пониц. — Он победил. Я был должным образом наказан. Но когда я покорно устанавливал преобразователь, я вставил в него съемочную камеру и вынул ее на следующий день во время ремонта. Получился премиленький фильм о том, как бедняга Ферл лихо включает преобразователь на полную мощность и кудахчет над первым золотым слитком, словно это яйцо, которое он только что снес.
— Ты ознакомил его с результатами своих трудов?
— Через два дня. Недотепа впервые в жизни увидел цветной объемный фильм. И хотя он утверждал, что не отличается суеверием, не сойти мне с этого места, если я видел когда-то более перепуганного человека. А когда я сказал ему, что на главной площади города установлен видеомагнитофон, который включится ровно в полдень, и фильм этот увидят миллионы фанатиков, которые разорвут его на куски, он тут же рухнул передо мной на колени, бормоча, что согласен на любую сделку.
— А ты и в самом деле, — пытался сдержать смех Горов, — установил эту штуку в центре города?
— Нет, но это не имело никакого значения. Он заключил со мной соглашение. Он купил все приборы, которые у меня были, и все, которые привез ты, пообещав столько олова, сколько мы можем увезти. Тогда он поверил, что я способен на все. Договор составлен в письменной форме, и я дам тебе один экземпляр, прежде чем выйду к нему из корабля.