Фонд

— Он сказал, что вы предсказываете катастрофу.
— Это правда. А что вы думаете о Транторе?
По-видимому, всех интересовало его мнение о Транторе, но Гаал ничего не мог придумать, кроме совершенно банального: «Великолепно!»
— Вы ответили, не подумав. А как же психоистория?
— Я не догадался применить ее для ответа на этот вопрос.
— До того, как мы с вами распрощаемся, молодой человек, для вас станет абсолютно естественным применять психоисторию для решения любых задач. Вот смотрите.
Селдон достал блокнот-калькулятор из кошелька, висевшего на брючном ремне. Поговаривали, что калькулятор он держит даже у себя под подушкой на случай бессонницы. Серое, некогда блиставшее покрытие калькулятора было уже несколько потерто. Проворные, в старческих пятнах пальцы Селдона забегали по рядам кнопок, покрывавших всю его поверхность. В верхних рядах засветились красные огоньки символов.
— Вот таково положение Империи в настоящее время.
Гаал задумался.
— И все-таки это картина далеко не полная, — сказал он наконец.
— Да, не полная, — согласился Селдон. — Меня радует, что вы не слепо принимаете мои слова на веру. Однако, эта аппроксимация поможет объяснить теорему. С этим вы согласны?
— Если проверю извлечение функций, соглашусь. — Гаал изо всех сил пытался избежать ловушки, таившейся, вероятно, в словах Селдона.
— Хорошо. Добавьте к этому известную вероятность того, что Императора убьют, а вице-король устроит мятеж. Не забудьте нынешнюю экономическую депрессию и снижение темпов планетарных исследований.
Он говорил и говорил, и с каждым новым пунктом от прикосновения его пальцев зажигались все новые и новые символы. Эти символы сливались с основной функцией, непрерывно расширяющейся и видоизменяющейся.
Гаал прервал его лишь однажды:
— Я не понимаю, как вы обосновываете преобразование формулы.
Селдон еще раз, более медленно, повторил свои объяснения.
— Но ведь это получилось в результате применения неправомерных социодействий.
— Неплохо, вы быстро соображаете, Дорник, и все же недостаточно быстро. В этом отношении это действие обосновано. Вот смотрите, я раскрою сейчас формулу.
Это заняло немного больше времени, и в результате Гаал покорно сказал:
— Вот сейчас я понимаю.
Наконец, Селдон сделал передышку.
— Вот таким будет Трантор через три столетия. Как вы это понимаете? А? — Он несколько наклонил голову и замер в ожидании.
Гаал изумленно воскликнул:
— Полное уничтожение! Но это невозможно! Трантор ведь никогда не был…
— Ну вот, я же вам говорил. Вы же сами видели, как мы пришли к такому выводу. Постарайтесь описать его обыкновенным языком. Забудьте на некоторое время о символах.
— Углубляя свою специализацию, Трантор становится все более уязвимым, все более беззащитным. Кроме того, он превращается в довольно заманчивую добычу. Законы, согласно которым Императоры наследуют власть, становятся все более расплывчатыми. Ожесточается борьба за власть среди аристократических семейств, люди утрачивают чувство ответственности перед обществом, — ответил Гаал.
— Достаточно. А как вы думаете, какова вероятность полной гибели Империи через три столетия в числовом выражении?
— Я не знаю.
— Но вы наверняка знакомы с дифференциацией поля.
Гаал оказался в роли испытуемого. Селдон не предложил ему воспользоваться калькулятором. Молодой ученый стал лихорадочно считать в уме и почувствовал, что покрывается липким потом.
— Около 85 процентов? — предположил он.
— Неплохо, — ответил Селдон, выпятив нижнюю губу, — и все же недостаточно точно. В действительности этот показатель равен 92,5 %.
— Так вот почему вас называют Вороном! Но в журналах я никогда не читал ничего подобного.
— Разумеется, это ведь не для печати. Разве может Империя признаться в своей слабости? Это была всего лишь демонстрация возможностей психоистории. Но некоторые из полученных нами результатов стали достоянием аристократии.
— Ничего хорошего в этом нет.
— Я так не думаю, все ведь учтено.
— И поэтому за мной следят?
— Да, они изучают все, что имеет отношение к моему проекту.
— Вам угрожает опасность?
— О, да. Вероятность того, что меня казнят, составляет 1,7 %, но, разумеется, это не сможет помешать осуществить проект. Ничего не поделаешь, мы учли и это. Я надеюсь, мы все же увидимся завтра в Университете?
— В этом нет никакого сомнения, — сказал Гаал.
5
 
Комитет Общественной Безопасности… После убийства Клеона I, последнего из династии Энтунов, к власти пришла группировка аристократов… В целом, комитет способствовал установлению порядка на протяжении тех тысячелетий, когда в Империи ощущалась нестабильность и неуверенность в будущем. Как правило, им руководили влиятельные семейства Ченов и Дивартов. Со временем он стал всего лишь слепым орудием для сохранения существовавшего тогда строя. Входившие в него лица оказывали влияние на государственные дела вплоть до того момента, когда на престол взошел последний из могущественных императоров, Клеон II. Первый Верховный Комиссар…
 
… По сути дела, Комитет стал приходить в упадок после процесса над Хэри Селдоном, то есть за два года до Эры Фонда. Этот судебный процесс описан в биографии Хэри Селдона, принадлежащей перу Гаала Дорника…
 
Галактическая Энциклопедия.
 
Гаал не выполнил своего обещания. Утром его разбудил негромкий телефонный звонок. Он снял трубку, и администратор гостиницы тихим и любезным голосом, как бы извиняясь, сообщил ему, что он задержан и находится в распоряжении Комитета Общественной Безопасности.
Гаал бросился к двери и обнаружил, что она заперта. Ему оставалось лишь одеться и ждать.
Они явились за ним и перевели в другое здание, но и там Гаала держали взаперти. По сути дела, он находился под арестом. Допрашивали его очень вежливо. И все происходило самым культурным образом. Он объяснил им, что приехал с провинциального Синнекса, что посещал такие-то учебные заведения и такого-то числа получил степень доктора математики. Попытался получить работу у доктора Селдона, и это ему удалось. Он повторял эти подробности снова и снова, а они продолжали расспрашивать его о Проекте Селдона. Когда узнал о его существовании? В чем должны были заключаться его обязанности? Какие секретные инструкции он получил? И зачем, собственно, вообще прибыл на Трантор?
Он ответил, что не знает, о чем речь. Секретных инструкций ему никто не давал. Он ученый и математик и не интересуется политикой.
— Когда будет разрушен Трантор? — спросил в заключение благовоспитанный инквизитор.
Гаал заколебался:
— У меня лично таких данных нет.
— А у кого есть? Скажите!
Он почувствовал, как его бросает в жар, нестерпимый жар.
Инквизитор спросил:
— Говорил ли вам кто-нибудь о дате уничтожения Трантора? Сообщите нам эту дату!
Увидев, что юный пленник не спешит с ответом, он продолжил:
— За вами следили, доктор. Мы встретили вас на космодроме, и вели на обзорной площадке, и, разумеется, мы смогли подслушать ваш разговор с доктором Селдоном…
— Ну, тогда вы и без меня знаете, что он думает по этому поводу.
— Возможно, но мы бы хотели услышать это от вас.
— Он полагает, что Трантор погибнет через три столетия.
— Доказал ли он это математически?
— Да, доказал, — довольно дерзко ответил Гаал.
— И вы полагаете, что он правильно все обосновал?
— Если он ручается за это — значит, правильно.
— К этому разговору мы еще вернемся.
— Подождите, не уходите. Мне ведь положен адвокат, не так ли? Как гражданин Империи, я требую, чтобы мои права соблюдались.
— Будет вам и адвокат.
Так и случилось.
Вскоре в комнате появился долговязый субъект с лицом в густых морщинах, идущих от лба к подбородку, и таким худым, что, казалось, улыбке просто негде будет на нем поместиться.