Бенни и омар
Он подскочил, как чёртик-из-коробочки, зацепив столешницу своими костлявыми коленями. Стол подскочил подобно мячу для фрисби, набирая обороты и забрызгивая своим содержимым Грейс. Всё должно было пойти не так. По законам физики еда должна распределяться равномерно, но вмешался закон Мёрфи и опрокинул две пинты колы, половину цыплёнка и банан в шоколаде на злополучное новое платье девочки.
– Это, типа, уже слишком, Бенни, – прокомментировала Зои.
– Ага, пошутили и хватит, – добавил Эд.
– Но я… – попытался возразить Бенни.
– Мы знаем, – сказала Хитер. – Так вы поступаете у себя дома, в Ирландии.
Бенни посмотрел на Грейс. Она-то уж точно должна была увидеть, что это был большой, глупый и крайне неловкий несчастный случай. Но Грейс оказалась самой бесчеловечной из всех – она тихо плакала, уткнувшись в салфетку с изображением Короля Льва.
Бенни покрылся испариной. Ему казалось, что его ноги плавают внутри кроссовок.
– Послушай, Грейс…
– Просто оставь нас в покое, – резко прервала его Хитер. – Мы сыты по горло попытками быть с тобой приветливыми. А некоторые из нас этого не хотели с самого начала.
Позже, когда Бенни вспоминал обо всём этом, он предпочитал думать, что покинул то место с достоинством. Но горькая правда состояла в том, что он ринулся прочь как Джордж в одной из своих сцен в стиле «Главная актриса театра в дурном настроении».
Всё, хватит, решил Бенни. Эта страна больше не получит ни одного шанса. Он сделал всё, что мог, открыв себя для новых впечатлений. Но этот эпизод стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. Эта мысль была довольно забавной. Учитывая то, что он находился в пустыне.
Перед ним была входная дверь. За которой, несомненно, находился Джордж. Подлизе это бы понравилось, правда? Бенни протянул руку к ручке двери. Его пальцы коснулись чего-то деревянного и столкнули это в траву. Одного касания оказалось достаточно, он тут же узнал её. Бенни опустился на колени, как рыцарь, который нашёл Святой Грааль.
Это была его клюшка для хёрли. Воскресшая из мёртвых. Целёхонькая. Бенни был потрясён. Как такое может быть? Обычно стоило сломать рукоять о чьи-то защитные краги, и с этим ничего нельзя было поделать. Бенни взвесил клюшку, ловя баланс одним пальцем. Разница почти не ощущалась. Рукоятка была покрыта слоем какого-то застывшего вяжущего вещества. Что-то вроде гипса или чего-то похожего, только отшлифованного и покрытого лаком. Бенни взмахнул клюшкой. Свист воздуха немного отличался от прежнего, должно быть, несколько оставшихся шероховатостей цепляли поток. Он упёр её в угол стены и надавил коленом на центр. Клюшка основательно прогнулась, но не треснула. Стоило признать, это была первоклассная работа. Но чья работа?
Свет пламени ЕвроГаза достигал звезд, затмевая даже огни города. Бенни всматривался в темноту ночи, пытаясь разглядеть лачугу маленького тунисского парня. Спустя некоторое время, он решил, что смог рассмотреть впереди на земле некий тёмный бугор.
Если бы вы конкретно спросили Бенни, что он делал здесь, сидя верхом на стене, охватывающей по периметру охраняемый африканский посёлок, он бы не смог ответить вам ничего определённого. Простое человеческое любопытство. Он должен был выяснить, какую игру с ним затеял его новый враг, или друг, или кем бы он там ни был. Наверное, ему надо просто спрыгнуть вниз и постучать по стенке жилища. И посмотреть, что будет. Это был план из разряда «действуем по обстоятельствам». Хорошо продуманный в начале, но довольно хилый ближе к концу. И всё же Бенни спрыгнул на землю, как только эта идея сформировалась у него в голове. У Отца Барти были две теории относительно импульсивности Бенни. Если он выигрывал, его инстинкты были на высоте. Если же нет – он действовал как идиот, который никогда всё тщательно не продумывает. Гравий хрустнул под его кроссовками. Несколько мгновений он оставался в положении полуприседа, вслушиваясь в ночные шорохи.
Казалось, ночь внезапно наполнилась звуками, которые он до этого не замечал. Слышался громкий слитный вой огромного числа собак. К нему также примешивалось блеяние овец. Возможно, в этот момент как раз преследуемых собаками. Слышалось щёлканье и гудение насекомых, готовящихся к ночному поеданию отбросов или высасыванию крови у ни о чём не подозревающих жертв. Это было похоже на фильм о Тарзане. Наконец Африка стала звучать так, как и должна бы, если верить телепередачам.
Бенни услышал шорох у себя за спиной. Он развернулся, чуть не запутавшись в собственных шнурках. Во мраке у стены светился красный огонёк. Там кто-то молча курил. Тлеющий кончик поднялся на два фута вверх, а затем выплыл из тени у стены. Это, конечно же, был его старый знакомый, как бы его ни звали.
– Marhaba (29), – произнёс парень.
– Я не говорю по-тунисски, – ответил Бенни.
– Marhaba, – выразительно повторил парень.
– Я не говорю по-тунисски, – громко проговорил Бенни, тщательно жестикулируя.
Мальчик в последний раз затянулся своей сигаретой, затем щелчком отправил её в кустарник. Оттуда метнулась негодующая индюшка, хлопая одним из своих крыльев. После недолгого раздумья мальчик произнес:
– Добро пожаловать в Шервуд.
«Ну, пошло-поехало, – подумал Бенни. – Реальный псих».
– Спасибо, – он поднял клюшку. – Спасибо… ну… mersi (30)… shokran (31).
Парнишка улыбнулся. Его большие белые зубы сверкали, придавая лицу этого юноши детское выражение.
– Имя – Бонд, – произнёс он весело. – Джеймс Бонд Омар.
Английский благодаря спутниковому телевидению. Кто сказал, что телевизор ничему не учит?
– Омар?
– Na’am (32).
– O’кей. Меня зовут… Имя – Бонд. Джеймс Бонд Бенни.
– Бинни?
– Нет, Бенни. Бен-ни.
– Бенни?
– Да… то есть… Na’am.
Это бесконечно позабавило Омара.
– Na’am, Бенни, na’am, na’am.
Бенни внимательнее посмотрел на странного паренька. Он сильно отличался от того романтического образа, что вы обычно себе представляете, когда слышите имя Омар. На нём были потрепанные кеды, когда-то белые носки и серый спортивный костюм, поверх которого были надеты несколько слоёв джемперов и шорт. Его маленькая голова плоховато сочеталась с объёмистым за счёт одежды телом. Чёрные вьющиеся волосы ниспадали ниже широких бровей и чёрных глаз. Его скулы выпирали, что придавало ему голодный вид, и у него имелись два ряда белоснежных зубов, в данный момент протянувшихся от уха до уха.
– Прости за дом, – сказал Бенни.
Омар пожал плечами.
– Дом, – Бенни указал в том направлении, где, как он думал, располагалась хижина.
– А… – произнёс Омар, осознание расширило его улыбку ещё больше. – В и П (33). Предложение три к пяти.
Бенни рассмеялся. Это было похоже на то, как он сам говорил по-ирландски. Только суть, ничего лишнего.
Они стояли, уставившись друг на друга как пара идиотов.
– Ты отлично поработал над клюшкой, – сказал Бенни, потирая рукоятку. Он ударил клюшкой об землю. – Хорошая и прочная.
Омар со знанием кивнул.
– Суперклей. Склеивает за секунду. Прочность на века.
Бенни присмотрелся. Ему было интересно, действительно ли Омар использовал суперклей, или же это была просто удобная фраза из рекламы.
Маленький мопед тунисца был прислонён к округлому колючему кусту.
– Байк значит в порядке, да, Омар?
Омар поплевал на бензобак и стёр пятнышко грязи. Это был не притворный плевок, а большущая капля слюны с пузырями. Бенни подумал, что будь у него мопед, похожий на этот, он бы тоже плевался. Байк полностью подходил Омару. Как и костюм паренька, он, казалось, был собран из частей от разных мопедов. Это не был один из тех байков, с которым никогда ничего, кроме полировки, не делали. Это была машина, которая зарабатывала себе на пропитание.
– Chips (34)? – спросил Омар, перебрасывая ногу через сиденье.
– Excusez-moi (35)? – по крайней мере, это Бенни знал.