Бенни и омар
Бенни не рисковал выходить из дома до самого воскресенья. И даже по прошествии нескольких дней ощущал небольшую слабость из-за вынужденной малоподвижности и недавнего недомогания. На улице, как и всегда, было сущее пекло. В синем небе не было ни облачка. И Бенни в данный момент являл собой персонажа одного из тех мексиканских вестернов, где Клинт Иствуд смотрит с прищуром сквозь колеблющийся от жары воздух на какого-нибудь парня, в которого собирается всадить пулю. Бенни открыл свою бутылку с водой. Он пришёл к выводу, что отныне носить с собой свой собственный источник воды будет, наверное, полезней для здоровья. Он надеялся добраться до стены, ни с кем не столкнувшись. Во-первых, его организм был ещё не готов к неожиданным столкновениям. Во-вторых, потому, что большой процент жителей посёлка Мархаба очень хотели насадить его голову на ближайший частокол.
Но беспокоился он зря. Все были заняты, наблюдая за игрой в футбол. Опять футбол. От него никуда нельзя было деться. Отец Грейс был одним из игроков. Даже Пата Шоу вытащили на поле, и он стоял там в своём джемпере с символикой ЕвроГаза, имея довольно глупый вид. Джессика топталась у самого поля и болела за них. Дети сгрудились недалеко от края футбольной площадки. В отличие от нормальных детей, которые стараются избегать любой активности с участием их родителей, эти девочки даже соорудили фанатки (49), чтобы подбадривать своих отцов. Ощущение совместного семейного уикенда дополнялось остатками куриного барбекю и шоколадного чизкейка, оккупировавшими столики, стоящие в тени.
Бенни сощурился. Что-то отсвечивало прямо ему в глаза. Он проследил взглядом источник блеска. Ответом ему был пристальный взгляд Мохаммеда Гама, от лысины которого и отражался солнечный свет. Бенни уклонился от луча в сторону.
– Эй, Гама, кепку надень, – крикнул он охраннику через лужайку. – А то слепит. Жутко!
Ответа он не получил, кроме уже закономерного сердитого взгляда, и прогулочным шагом направился к заброшенной стройплощадке. За ним никто не следил.
На площадке виднелась часть лестницы, вывалившаяся на землю деревянная рама, уложенные неровным рядком бетонные блоки, из земли торчали железные прутья, создавая эффект трассы для слалома, и, конечно же, здесь была бочка. Бенни раскрутил обесцвеченный теннисный мяч на рабочей поверхности клюшки, глубоко вдохнул и побежал, позволив ручке свободно болтаться у самой земли. Он взлетел по лестнице, нырнул в дверной проём, обогнул железные прутья подобно лыжнику на трассе и, в качестве завершающего штриха, ударом отправил мяч прямо в бочку. Во все стороны победным салютом полетели хлопья ржавчины.
– Отлично, парень, – выкрикнул Бенни, пот тёк с него ручьями. Но потом он вспомнил о Финале Ирландии, и настроение снова испортилось. На следующей неделе, в это же время Уэксфорд будет принимать участие в самом важном матче, какой только может быть, – а он застрял в Африке, наблюдая за тем, как его отец играет в футбол.
Приближение очередной порции хандры было прервано негромкими хлопками в ладоши. На стене сидел Омар, аплодисментами выражая своё восхищение его преодолением пересечённой местности с препятствиями.
– Как делишки, Омар?
– Kif halek (50), Бинни?
– Я – Бенни.
Омар украдкой огляделся и спрыгнул на железобетонную сваю. Он кивнул на клюшку для хёрли.
Бенни улыбнулся.
– Тебе придётся попросить об этом, Омар.
Омар протянул руку, пошевелив пальцами.
– У тебя рука чешется, что ли?
Омар нахмурился.
– А… нужен кредит, обратитесь к экспертам.
– Так тебе нужен кредит. На что?
Это было уже слишком для Омара. Он прыгнул вперёд, нагнув голову. Но Бенни хорошо знал, как противостоять подобному приёму. Он отступил в сторону и, когда Омар полетал мимо, врезал по его хвостовой части.
– Хёрли, – произнёс Бенни, поднимая клюшку.
– Ху-рели.
– Нет, идиот. Хёрли.
– Хёрлейный идиот.
Над этим нельзя было не рассмеяться. Что Бенни и сделал.
– Вот, держи, – сказал он, передавая клюшку. – Тебе надо пройти по лесенке, через тот дверной проём и вокруг прутьев.
Омар непрерывно кивал, следуя взглядом за пальцем Бенни.
– Na’am, – сказал он.
– Ну, ты даёшь! Это тебе не топор, знаешь ли.
– Топор, знаешь ли.
– Продолжай в том же духе, попугай хренов.
– Идиот, – парировал Омар.
Покачав головой с притворной безнадёжностью, Бенни попытался продемонстрировать Омару правильный хват.
– Гляди, ты хватаешься своей ведущей рукой за самый конец, видишь? Тут. Правильно. А другую руку клади сверху. Молодчина.
Омар взял мяч, и положил его на рабочую поверхность клюшки. Мяч тут же скатился.
Бенни зааплодировал.
– О, молодчина. Отличная работа.
Омар что-то проворчал. Попробовал снова. Безуспешно. Выдав фразу, похоже, на арабском матерном, маленький тунисец блосил мяч и ключку на землю.
– Плохо, – сказал он со злостью. – Лекс Лютор (51). Обычные чистящие средства.
– Ну, конечно, – презрительно усмехнулся Бенни. – Плохой хёрли. Плохой мяч.
– Идиот!
– Смотри и учись, – Бенни поднял брошенный инвентарь и начал небрежно подбрасывать мяч клюшкой. – О, да, это так трудно! Так трудно, что я ща расплачусь, как какя-нибудь балерина.
Омар попробовал атаковать иначе, и на этот раз Бенни был недостаточно быстр. Они рухнули на отвал, сцепившись как два медвежонка. Омар, хоть и был маленьким, сражался как загнанный в угол барсук. Но в конечном счёте Бенни удалось его придавить.
– Перерыв, – произнёс он, запыхавшись.
– Рекламная пауза, – согласился Омар.
Он направился к стене, жестом показав Бенни следовать за ним. Бенни осторожно забрался на насыпь.
– Омар, никакого Стадиона Уэмбли?
– Na’am.
– Что это значит? Na’am: никакого Стадиона Уэмбли – да, или na’am: никакого Стадиона Уэмбли – нет? (52)
Естественно, Омар был озадачен. Он был бы озадачен, даже если бы говорил по-английски.
– Mafi (53) Уэмбли, – сказал Омар, качая головой.
Значит, mafi – это «нет». Так и запишем.
– Tres bien (54), – произнёс Бенни. Гармония могла бы им гордиться.
Омар ногой отпихнул индюшку в сторону.
– Mafi Уэмбли, – продолжил он. – Нынешний ассортимент, Тетли (55).
– Что?
– Тетли. Оо в Тайфу (56). Аромат свежемолотого кофе без труда.
– Na’am, Омар.
Видимо, пришло время чаепития.
Они втиснулись в лачугу Омара. Температура внутри напоминала духовой шкаф. Омар вытащил вентилятор и воткнул его в поломанный удлинитель. Немного поискрив, мотор кашлянул, и поломанные лопасти подали признаки жизни.
– Прямо ураган какой-то.
Омар кивнул.
– Foster’s Ice (57), – сказал он, рыская на полках в поисках стаканов.
Бенни заметил телепрограмму, лежащую под видеомагнитофоном. Его сердце ёкнуло, но потом забилось ровнее. Не было никаких шансов, но он всё же вытащил её. На этот месяц. Даже не надейся. Ты же в Африке. Трясущимися руками он неловко пролистнул программу. Последнее воскресенье августа. Евроспорт – теннис, лыжный спорт, тяга трактором (58). Бенни передёрнуло. Ради Бога, тяга трактором! А на самую важную игру во вселенной они даже внимания не обратили. Он просмотрел другие спортивные каналы и перелистнул страницу с упоминанием о своём матче прежде, чем осознал, что увидел. «Стоп», – сказал ему мозг. – «Назад и чуть выше». Он так и сделал. Скай спортс 3. Три пополудни по Гринвичу, чтобы это ни значило, прямой репортаж Финала Ирландии по Хёргингу! Скай 3. Он сунул программу Омару под нос.
– Омар! У тебя этот канал показывает?
Ноль реакции.
– Ну… телевидение?
– Na’am.
– Скай… БиБиСи… MTV?
Омар тут же подхватил:
– Евроспорт… СиЭнЭн… ЭнБиСи…
– Да. Оно самое! Na’am. А Скай у тебя есть?
– Скай?
– Да, Скай! – Бенни уже терял самообладание. Он ткнул в программу. – Смотри сюда, Омар, идиот.