Мажарин (СИ)

— Грубиян какой… — сдавленно смеясь, прошептала Стэльмах, дрожа под ним.
Кровь бурлила, пульс зашкаливал, в голове всё помутилось. Мажарин прижался грудью к ее голой груди, и Маринку как будто огнем опалили.
— Нет, — усмехнулся он. — Это не грубость и не пошлость.
Это похоть дикая. Срывающее крышу вожделение. Сгусток мощной подавляющей энергии, которую нужно сбросить, иначе задушит. И желание, чтобы острое удовольствие от секса было обоюдным. У Маринки точно получится. Она такая горячая, внутри бушующая. Вздрагивающая от каждой его ласки.
— Серёж, только без следов… — еле выдохнула, сомневаясь, что без следов получится. Так горячо и жадно целовал он шею.
— Хорошо.
— И выключи свет.
— Сколько условий… нет, я хочу тебя видеть.
— Или пойдем в другую комнату. Эти зеркала, блин… как будто порнушку смотрю с собой в главной роли, — усмехнулся она, бросив взгляд в зеркало и увидев их сплетенные обнаженные тела. Но, кажется, это только добавило ей желания, хотя она и так от него сгорала, почти ничего не соображая.
Уже хотела наконец ощутить его у себя внутри и забыться в пьянящем удовольствии. Но Мажарин пока что продлевал ее страстную агонию мучительными ласками. Она точно спятит, если он так всю ночь над ней будет издеваться.
— Пойдем на диван.
— Я пью таблетки, поэтому, если хочешь, можем спать так, без презерватива. — Бросила она, уходя в гостиную. Как в тумане. На ногах, которых не чувствовала. Хорошо, что Сергей ее подхватил сзади и увлек за собой. И уложил на диван, как ему нужно.
— Очень хочу, безумно хочу. — Прижался к ней. Приоткрыл ее губы. Лизнул язык. И они снова не поцеловались, а присосались друг к другу, как голодные. Жаждущие. Чтобы только пить и пить…
Потом он целовал всё ее тело. Бесстыдно облизывал грудь и мягко покусывал живот. Марина рвано вздыхала. Постанывала, слыша собственные стоны будто со стороны. Но скоро она перестала чувствовать себя отдельно от него.
Смешались их вкусы и запахи, соединились вздохи. Дрожь стала общей. Завибрировали оба, когда наконец он медленно и глубоко вошел в нее, и замерли, пережидая первую сладостную минуту. Минуту, когда они еще что-то соображали. Потом пошла безостановочная дрожь, потеря контроля и сладкое беспамятство. Подчинение его рукам, его движениям, его порывам.
Мажарин впечатывался в ее тело без нежности. Брал, трогал и двигался в ней жадно. Она только то шире разводила колени, то сжимала их крепче; то опиралась ладонями в диван, выгибая спину; то вытягивалась, то сжималась под его тяжелым телом.
Сергей поцеловал ее искусанные опухшие губы, чувствуя, как она накалилась и кончила.
Вскрикнула, обмякла. Между ними стало совсем мокро и скользко от ее влаги.
Слизнул капельку пота с ее шеи.
— Пульс проверяю, — выдохнул прямо в кожу и прижался горячими губами к бьющейся жилке.
— Нет у меня пульса, можешь не проверять. Кончился…
  
Глава 4 
 
— Блин, Серёга, знал бы, что ты за Маринкой приедешь, за Нинкой бы не поехал. Задолбали эти девки. Это они отдыхают, а мне завтра на работу, — недовольно сказал друг, увидев Мажарина.
— Я еще полчаса назад сам не знал, что за Маринкой приеду.
— А-а, я ж тебе даже не звонил сегодня. Замотался, не до того было. У Арсюши день рождения, вот и гулеванят.
— А они-то каким боком там?
— У Арсюши с Нинкой любовь. Внезапно образовалась.
— Как всё серьезно, — отозвался Мажарин с иронией. — А Стэльмах, видать, почетная гостья.
— Говорят, танцы на столах уже были.
— И я даже знаю, кто выше всех юбку задирал, — кивнул Мажарин, посмеявшись.
Но в груди вдруг от собственных слов ощутился неприятный холодок. И так Маринка его выбесила: весь день на звонки не отвечала, а полчаса назад прислала сообщение «Забери меня из клуба». Он разозлился, но всё равно поехал за ней.
— О, идут, — удовлетворенно выдохнул Витя.
Девушки подошли к ним, Нина поздоровалась, что-то весело прощебетала. Витя, не особенно рассусоливаясь, сразу потащил сестру к машине.
Мажарин оглядел Стэльмах неравнодушным взглядом. Платье на ней до колен и шпильки.
Такая скромняшка с виду, ничего провокационного будто и вызывающего. Кроме природной притягательности.
— А девица-то сегодня при параде. Тоже хочу танцы на столе. Можно голышом.
— А что и у тебя сегодня день рождения?
— Это ты подарки так раздавала?
— Ага.
— Почему на звонки мои не отвечаешь?
— Зачем?
Он некоторое время смотрел на нее, что-то ища в лице или оценивая сказанное.
— Ну ладно тогда, пока. — Легко пожал плечом, развернулся и пошел к машине.
Маринка глядела ему вслед, на миг заметавшись в мыслях: побежать за ним или остаться на месте. Сделав несколько нерешительных шагов, она остановилась, все-таки не веря, что Сергей вот так уедет и оставит ее. Нет, он не может.
А Мажарин смог. Он сел в свою темно-синюю «мазду» и уехал.
Будто отмерев, Стэльмах засуетилась и начала шарить в карманах кожаной куртки, ища сотовый. Нет уж, на такое у нее расчета не было.
Найдя мобильный не в куртке, а в сумочке, она набрала Серёжкин номер и попросила почти покаянным голосом:
— Серёжа, вернись.
— Волшебное слово.
— Минет, — засмеялась Марина, но в следующую секунду, ей-богу, услышала в трубке визг тормозов. — Блин, — прошептала она, снова набирая номер Сергея и почти жалея о своей шутке. Еще угробится там от перевозбуждения. Но, слава богу, он ответил. — Не угадала? Тогда другое.
Серёжа, вернись, пожалуйста.
— Стой на месте, — приказал он.
— Стою.
К клубу время от времени подъезжали такси, забирая пьяных клиентов. Марина отошла чуть в сторону, чтобы не привлекать внимание на открытой парковочной площадке, и вытащила пачку сигарет. Можно покурить, пока Мажарин вернется.
Он подъехал через пару минут, вышел из машины и направился к ней быстрым шагом.
— Рот закрыла и пошла в машину, — злобно сказал сквозь зубы. — Или можешь докурить.
Потому что в машине ты курить не будешь, в моей квартире ты курить тоже не будешь.
Стэльмах немедля выбросила сигарету, демонстративно поджала губы, схватила себя за локти и пошла за Мажариным. Он не трудился быть учтивым, распахивая перед ней дверцу, а уселся за руль и рыкнул, чтобы она пристегнулась.
Марина хихикнула, тут же поймав на себе его убийственный взгляд.
— А ты уже представил, да?
— Рот закрой.
— Возбудился?
— Я тебя сейчас высажу. — В его голосе прозвенел металл, который Маринку утихомирил.
Благоразумнее всё же заткнуться, а то он точно высадит ее где-нибудь.
До его дома молчали. Маринка искоса поглядывала на Сергея, а он смотрел только на дорогу. Она тоже попыталась смотреть только на дорогу, но огни впереди едущих машин и мелькание ярких витрин быстро стали раздражать.
Кажется, Мажарин смягчился, пока они ехали. У дома даже дверцу открыл, руку подал и почти деликатно выволок из машины. Впихнул в подъезд, потом в лифт…
В квартире скользнул по ней взглядом и замер. Шагнул, взял за плечи и чуть пригнулся, пристально всматриваясь в лицо.
— Ты трезвая, что ли?
— Ну да, — подтвердила Стэльмах. — От апельсинового сока, вроде, не пьянеют.
— Чё тебя так штырит тогда?
— Как я могу пить? Вдруг Мажара мой сегодня нарисуется и трахнуть меня захочет, а я в отключке. Нет, я теперь всегда должна быть при трезвой памяти, — рассмеялась она, взбесив Сергея резким смехом.
— Вены покажи, — сначала сказал спокойно.
— Чего? — хлопнула глазами.
— Вены покажи! — заорал он.
Марина улыбнулась и почему-то не стала спорить. Наоборот. С демонстративной послушностью скинула на диван кожаную куртку. Вытянула вперед сначала правую руку, потом левую и торжественно отчеканила:
— Не колюсь, не нюхаю, в десна не втираю, клянусь.