Вето на брак

Неизвестно, на чем основывался его собственный расчет. По крайней мере, Маноло не делал секрета из того, что не испытывал к Пилар никаких чувств. Все, в чем его можно обвинить, была слепая преданность собствен ному отцу, желание, вернуть ему якобы украденные деньги и доброе имя. И, если судить непредвзято, это нельзя считать ни чем иным, кроме как благородством и верностью семейному делу.
Да, на многое можно смотреть с разных точек зрения, подумала Граси, и никогда с уверенностью не скажешь, где кончается добро и начинается зло.
С такими мыслями она и вошла в палату Маноло, где ее внимание сразу привлекло странное шипение. Поняв, что это просачивается воздух из непонятно каким образом открепившейся кислородной маски, Граси опрометью бросилась к кровати и прижала маску к лицу Маноло.
— Граси, — пробормотал он еле слышно.
Его пальцы сильно и нежно сжали ее ладонь, и внезапно Граси почувствовала, как теплое светлое чувство завладевает ее сердцем.
— Я здесь, — ласково прошептала она.
— Так и знал, что это заставит тебя поторопиться…
Он специально сорвал маску, чтобы привлечь мое внимание, догадалась вдруг Граси, не зная, что и подумать об этой выходке. Она взглянула на Маноло и тотчас оказалась в плену его обворожительной улыбки. В этот момент он был похож на ребенка, довольного исполнением очередного каприза. Но Граси знала, что это всего лишь видимость и за маской счастья скрываются страдание и мучительная боль.
— Тебя так долго не было, что я начал беспокоиться, как бы ты не забыла про меня. Я очень скучал без тебя, Граси.
— Маноло, — произнесла она с укоризной.
— Не надо ничего говорить. Просто побудь рядом.
В его голосе звучало столько нежности, что Граси показалось — попроси Маноло сейчас, и она останется с ним навсегда. Но она знала, что это всего-навсего очередная попытка удержать ее ради минутного удовольствия. Хотя…
— Мне нужно проверить твои рефлексы, — сказала она деловито.
Пальцы Маноло послушно сжимались и разжимались, и Граси, вполне удовлетворенная этим, принялась исследовать остальные части тела, не забывая задавать уже ставшие привычными вопросы. Казалось, Маноло был счастлив, что ее внимание сейчас полностью поглощено им.
— Замечательно. Все в полном порядке.
— Я и не сомневался, — добродушно заметил он. — После того, что мне пришлось пережить, мне уже все нипочем.
Внезапно, сама не зная почему, Граси спросила:
— Каково тебе пришлось, когда твой отец потерял авторитет в деловых кругах?
— Это было сущим адом, — поморщившись, признался Маноло. — Но сейчас я не хочу об этом думать. Настоящее кажется мне куда более важным. Не говоря уже о будущем. Кстати, хотел кое-что тебе сказать по этому поводу.
Пытаясь скрыть волнение, Граси поправила на Маноло одеяло.
— Я слушаю. Говори.
— Не хочу, чтобы ты подумала, будто я плохо отношусь к твоей мачехе, — начал он осторожно, — но ты должна знать, как и почему произошла эта авария. Я прекрасно помню, как все произошло. Просто я сказал Пилар, что между нами все кончено.
― Но почему?! — воскликнула Граси, не веря собственным ушам.
— Все это время она была любовницей Чарли. А я не люблю делить с кем-либо своих женщин.
Граси замерла. Значит, Маноло обо всем догадывался!
— Я предоставил ей полную свободу, но, думаю, что основным препятствием воспользоваться ею для Пилар послужила моя просьба вернуть чековую книжку.
Сердце Граси сжалось от жалости. Она хорошо знала слабости мачехи и представляла, что значила для нее подобная потеря.
— Ты уверен в их любовной связи?
— Да. Пилар как-то не вернулась домой, и оказалось, что всю ночь они провели вместе. Я отыскал ее и… Не буду уточнять, какую сцену застал.
— Можешь не продолжать, — пощадила его самолюбие Граси. — Тем более что мне уже известно об этом. Чарли буквально час назад во всем мне признался.
— И ты собиралась рассказать мне об этом?
— Конечно. Не знаю, смогла бы я сделать это сразу и прямо здесь, но я безусловно не собиралась продолжать держать тебя в неведении. Может быть, я подождала бы, пока ты почувствуешь себя лучше. Мне очень жаль тебя, Маноло, но они очень сильно любят друг друга.
— Это не является оправданием тому, — что они собирались сделать, — буркнул он.
— Конечно, — поспешно согласилась Граси, — мне так стыдно за них обоих! Наверное, когда я видела вашу ссору на улице, ты уже знал обо всем?
— Мы не ссорились. Я был вынужден накричать на Пилар, потому что она опять набралась. Возможно, алкоголь поддерживал в ней силы вести двойную игру. Нелегко, наверное, делить себя между двумя мужчинами, используя одного для получения средств к безбедному существованию, а второго для любви.
— Она была пьяна?! — не поверила Граси. — В десять утра?!
— Думаешь, я стану обманывать тебя? Неужели ты не догадывалась о ее алкогольных пристрастиях? Настроение Пилар напрямую зависит от количества выпитого ею спиртного. Вся квартира уже давно пропиталась запахом выпивки!
Так вот что это был за запах… — поняла Граси, вспомнив свой первый визит в квартиру мачехи. Да и само поведение Пилар свидетельствовало о ее нездоровом пристрастии. Иногда она без причины могла впасть в глубочайшую депрессию, а вечером уже пребывала в отличном настроении. Так что бутылка, найденная Граси между диванных подушек, наверняка была старательно припрятана.
— Я даже и не подозревала об этом.
— Ты здесь ни при чем, — успокоил ее Маноло. — Дойдя до такой степени алкогольной зависимости, люди уже не в состоянии останавливать себя. Им приходится тщательно скрывать свои пристрастия, чтобы другие не догадались об этом.
— И в ночь, когда я прилетела, Пилар тоже была пьяна?
— Да. Парадоксально, но поводом для этого был страх, что ты узнаешь о ее пагубном пристрастии.
— Так, значит, ты задерживал меня, чтобы выгородить ее?
— Да. Она считает, что алкоголь помогает ей чувствовать себя раскованной и свободной, но на самом деле он лишь усугубляет ее проблемы, и в конце концов, когда она поймет это, может быть уже поздно.
— Знаю. Но она не хочет понимать. Мне так жаль ее… Маноло, — Граси забеспокоилась, как бы ему не пришло в голову отыграться за то, что Пилар пыталась провести его, — не будь с ней строг, прошу тебя. Ты же знаешь, как она хрупка.
Его дыхание вдруг стало тяжелым и прерывистым.
— Хрупка, но тем не менее знает, как добиваться своих целей. Впрочем, не волнуйся, я хочу поскорее забыть все, что было связано с Пилар в моей жизни, и не собираюсь раздувать из этого историю. — Немного помолчав, он вздохнул и добавил: — Получается, она подвела нас обоих…
— Не знаю. Наверное, мне надо было поверить, когда ты говорил, что она не любит тебя. Теперь получается, что я ошибалась и доверяла не тому, кому следовало бы. Прости меня.
— Ничего. Все уже в прошлом. Я больше и не вспоминаю об этом. И надеюсь, что когда-нибудь мне удастся сделать так, чтобы ты иначе думала обо мне. Я не такой плохой, как ты думаешь.
На длинных ресницах Граси блеснули серебристые росинки слез.
— Я знаю. Теперь я понимаю, что никого нельзя считать абсолютно хорошим или абсолютно плохим. Люди таковы, каковы они есть, и все просто борются за собственную жизнь… иногда забывая про чужую.
— Кроме жизни тех, кого по-настоящему любят…
Это был явный намек на то, что Маноло решился сделать для своего отца шесть лет назад. И Граси не знала, достаточное ли это оправдание тому, на что он пошел ради спасения чести семьи.
— Мне надо идти, — пробормотала она, — зайду к тебе завтра утром.
— Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Завтра расскажи мне все о себе. Все, что ты пережила за все эти долгие годы.
Граси кивнула — то ли соглашаясь, то ли прощаясь, — и быстро вышла из палаты. Какие бы чувства ни испытывала она к Маноло, нельзя забывать о его железной несгибаемой воле, способности манипулировать людьми и эмоциями ради достижения поставленных целей. И теперь, несмотря ни на что, ей в первую очередь следовало контролировать себя и свои чувства во избежание повторения того, что однажды чуть не разрушило ее жизнь.