Мифриловый крест

– Сколько? – быстро спросил Сидор.
– Тебе хватит.
– Сколько за штуку?
Я задумался. Какой тут курс рубля?
– В Москве обсудим, – сказал я после долгой паузы. Сидор кивнул.
– Пищаль у тебя такая же хитрая? – спросил он.
– Ага, – кивнул я. – Кстати, это не обрез, она такая же короткоствольная, как и пистолеты.
– На сколько шагов стреляет?
– С трехсот в человека попасть можно.
– С трехсот шагов?!
– Ну, перед этим потренироваться надо…
– С трехсот шагов, – со вкусом проговорил Сидор. – Минуту назад мне показалось, что я продешевил, но теперь… Приноси клятву, и поехали в Москву.
– Сначала ты.
– Умный парень, – усмехнулся Сидор. – Клянусь Отцом и Сыном и Святым Духом, что не причиню никакого вреда рабу божьему Сергею, пока мы не окажемся в Москве.
– И день после этого, – добавил я.
– И день после этого, – согласился Сидор и замолчал.
– Ты не закончил, – сообщил я. Сидор глубоко вздохнул и закончил:
– А если нарушу сию клятву, не быть мне живым.
– Пусть поклянутся остальные, – потребовал я.
– Сначала ты, – уперся Сидор. – Забыл порядок?
Поколебавшись пару секунд, я произнес смертную клятву. Крест шевельнулся. Надо же, действует, а я уж подумал, что он растерял всю свою силу.
Приказчики, или охранники, или кто они там есть, один за другим повторили клятву, а потом мы выпили за знакомство. А потом выпили за то, чтобы добраться до Москвы без затруднений. А потом просто так.
6
Я продрал глаза и подумал, что пить надо меньше. Оказывается, я проснулся не сам – меня усердно пинал в бок парнишка… как его зовут-то?.. Афонька вроде бы. Нет, он не пинал меня, он толкал. Я с трудом сел, и голова взорвалась болью, я сжал виски и услышал насмешливый голос Сидора:
– Что, Сергей, отвык от водочки-то? Афонька, сгоняй на кухню, принеси рассолу!
Я ощупал карманы и обнаружил, что оба пистолета на месте. От сердца немного отлегло. А где автомат?
– Не суетись, – сказал Сидор, – то, о чем ты подумал, уже спрятали. Эту вещь под полой не пронесешь, даже если приклад отпилить. Слушай, Сергей, ты не одолжишь мне один из… ну, ты понимаешь?
Я кивнул, огляделся по сторонам и обнаружил, что нахожусь на сеновале, а вокруг снуют крестьяне и купцы. Я сделал усилие над собой и встал на ноги. Пошатнулся, но устоял, хотя для этого пришлось облокотиться на Сидора. Пистолет системы Стечкина незаметно перекочевал из-под полы моей дубленки под полу дубленки Сидора. Он присвистнул:
– Ты точно ничего не перепутал? Ты дал мне тот, который больше.
– Не обольщайся, – улыбнулся я. – Он предназначен для опытных бойцов, а для нас с тобой это просто пугач. Когда будешь из него стрелять, будь готов к тому, что промажешь.
– Понятно, – ухмыльнулся Сидор. – А я уж подумал, что ты с похмелья добрый… Афонька! Ты где пропал?
Афонька притащил рассол, и мир стал заметно четче.
7
Первое препятствие ожидало нас у выхода с постоялого двора. Перед воротами выстроился десяток стрельцов в полном вооружении, сзади маячили черные рясы монахов. Путешественники толпились посреди двора, лошади ржали, люди нервничали.
– Запомни, – сказал Сидор, – ты идешь с нами от самого Харькова. Потребуют клятву, скажешь так: клянусь, что сопровождаю сей караван с начала похода. Понимаешь, – он хихикнул, – наш поход на самом деле только начинается.
– Что ты имеешь в виду? – не понял я.
– То, что мы везем из Харькова, гораздо менее ценно, чем ты и твои игрушки. Поэтому можно считать, что поход начался только что.
– Понятно. Монахи подумают, что я говорю одно, а на самом деле будет совсем другое. Здесь так часто делают?
– Постоянно. А ты что, раньше никогда не приносил обманные клятвы?
– Никогда. А это точно подействует?
– Подействует, не сомневайся.
Строй стрельцов покачнулся, вперед вышел монах в высоком клобуке и с большим золотым крестом на груди. Видать, не простой монах.
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа, – пророкотал он хорошо поставленным басом, прямо как генерал на параде. – Всем, владеющим словом, повелеваю выйти вперед.
Я обратился к кресту, и, к моему удивлению, он легко ответил. Я спросил, можно ли считать меня владеющим словом, – крест хихикнул и заявил, что это спорный вопрос. Я уточнил: могу ли я принести смертную клятву, что не владею словом? Крест на мгновение задумался, а потом сообщил – могу, надо только твердо решить для себя, что сам я словом не владею, а владеет им крест, и тогда можно смело приносить любую клятву.
Я не вышел вперед, и никто не вышел. Сидор толкнул меня в бок, но я посмотрел на него уверенно: знаю, что делаю, говорил мой взгляд. Сидор отвернулся.
– Всем, имеющим пищали и кулеврины, также повелеваю выйти, – продолжил монах.
Стрельцы дружно сделали шаг вперед, монах обернулся и досадливо произнес:
– К вам это не относится.
Стрельцы сделали шаг назад, пряча на лицах довольные улыбки. Наверное, в любом мире нет для солдата большей радости, чем точно исполнить дурацкий приказ командира – и чем глупее приказ и нелюбимее командир, тем больше радость.
Я наклонился к Сидору и прошептал ему на ухо:
– Эта штука правильно называется автомат. Если потребуют, можешь смело клясться.
– Потребуют, можешь не сомневаться, – кисло процедил Сидор.
Никто не вышел, и монах приказал принести клятвы. Процедура затянулась почти на час, по истечении которого наша странная компания покинула двор в полном составе. Никто не умер – ни среди нас, ни среди других посетителей.
8
Погода точно сошла с ума. Кажется, что с каждой минутой становится чуть-чуть холоднее. К полудню температура упала градусов до десяти ниже нуля, и мороз продолжает крепчать. Мои попутчики в один голос утверждают, что причиной этому колдовство, случившееся прошедшей ночью: дескать, после освобождения таких сил погода всегда чудит.
Стали известны кое-какие подробности происшествия в бляжьей слободе. Вчера вечером в самых зловонных трущобах засекли двоих чернокнижников. В самом деле, где же им еще прятаться, как не в зловонных трущобах? К счастью, в городе находилась полусотня монахов, остановившихся на ночлег. Поднятые по тревоге монахи выставили оцепление, но проклятые исчадия ада учуяли присутствие светлых сил и пошли на прорыв. Один чернокнижник погиб, второй сумел вырваться и сейчас наверняка бродит в лесу в обличье волка или медведя-шатуна. Кое-кто говорит, что это были не простые чернокнижники, а рыцари смерти, потому что многие видели, как над слободой разлетались ошметки ангела, которого эти твари убили. Но здравомыслящие люди не верят в такие глупости, потому что если два рыцаря смерти способны играючи расправиться с настоящим божьим ангелом, то тогда с ними вообще не сладит никто и никогда. Никаких рыцарей смерти не бывает – это такие же сказки, как теневые демоны, пылевые демоны, Кощей Бессмертный и святой мальчик Игорь, гончаров сын.
Как бы то ни было, в бляжьей слободе имела место истинно могучая волшба, в результате которой там, по слухам, полегло все живое. И это хорошо, потому что ту слободу давно пора было сровнять с землей, ибо никакой пользы от ее обитательниц нет уже пятый год: пятый год эти бабы поголовно больны заморской напастью люэсом – с тех пор, как там пережидали метель немецкие купцы, которые, как говорят, вовсе и не купцы были, а лазутчики, что перед войной военные тайны выведывают да всякие подлости учиняют. В общем, как ни крути, все, что ни делается, делается к лучшему. А монахов ночью строилось вовсе не две сотни, как показалось Афоньке, а неполных четыре десятка.
Коротая время в пустых разговорах, мы неспешно двигались к Москве. Караван включал в себя всего две двуконные подводы, доверху заполненные мешками с сахаром. Мне показалось, что девять человек, включая меня, – слишком много для сопровождения такого груза, но мои новые товарищи дружно ухмылялись и с загадочными улыбками говорили: мол, сахар нынче в цене.