Сага про золотого цверга. Дилогия
2
– После этого я решил отправиться к вам и все рассказать, – закончил свою речь Сяо Ван.
Хируки Мусусимару задумчиво пошевелил губами и выдвинул ящик стола. Сердце Сяо Вана екнуло – в руке у Хируки оказалось отрезанное человеческое ухо.
– Это то самое ухо? – спросил он.
– Наверное. А где вы его нашли?
– Его нашел не я, а дежурный охранник. В урне, в двадцати метрах от вашего кабинета. Это пластмассовое ухо, такие предметы продаются в ларьках для шутников.
– Но на том ухе была запекшаяся кровь!
– На этом тоже. Я распорядился провести лабораторный анализ, кровь человеческая, первой группы. В крови обнаружены частицы слизи.
– Какой слизи?
– Вероятнее всего, из носа. Видите ли, это ухо не отрезали от человеческого тела, это обычная дурацкая игрушка. Скорее всего, у Сингха потекла кровь из носа, и он решил добавить к этому предмету последний штрих. Для правдоподобия.
– Значит, он никого не убивал?
– Он убивал. Самое интересное, что Сингх сказал вам чистую правду, он действительно крестный отец. Вы не обращались в планетарную полицию?
– Что я, идиот? Я же понимаю, что на этой планете нельзя без мафии.
– Вы правильно понимаете. У вас есть какие-нибудь соображения, почему на Деметру отправилась именно такая компания?
Сяо Ван недоуменно пожал плечами:
– Ну, Рамирес явно из той же мафии, он переправлял на Деметру цвергскую статую. А остальные… начальник цеха, бухгалтер, врач, простой рабочий… ничего не могу понять. Может, они тоже все члены мафии? Какие-нибудь междоусобные разборки, им пришлось срочно уехать…
– Непохоже, – покачал головой Хируки. – Мафиозные разборки сопровождаются большой стрельбой только в фильмах. Я здесь не первый год, и на моей памяти никаких кровавых разборок еще не было. Здесь все не так просто. Насчет Дзимбээ Дуо кое-какие мысли у меня есть, а вот остальные… Вы не знаете, какая у Рамиреса сексуальная ориентация?
– Не знаю. Честно говоря, и знать не хочу. Не мое это дело, кто кого трахает.
– Ваши сотрудники не делятся с вами сплетнями?
– Как это не делятся? Я не такой плохой руководитель, как вам кажется!
– Вам никогда не рассказывали про сексуальные приключения других людей?
– Конечно, рассказывали! На работе только об этом и треплются… кажется, я понял, к чему вы клоните – если бы Рамирес был геем, слухи бы распространились. Нет, я не думаю, что он гей.
– Я тоже так не думаю. Тогда что может связывать его с Иваном Мастерковым, простым рабочим с палладиевого карьера? С одной стороны начальник научной лаборатории, доктор физики, а с другой – простой необразованный рабочий. Что у них общего? Непонятно. А как насчет Девы Бхаватти и Ши Хо? Вам что-нибудь известно про их отношения с остальными беглецами?
– Ничего.
– Жаль. Ладно, разберемся. Большое вам спасибо, господин Сяо Ван, вы пришли по адресу и вовремя. Если потребуется что-то уточнить, я с вами свяжусь. И еще. Пожалуйста, никому не говорите о том, что произошло. Никто не должен знать, что целых пять сотрудников компании сбежали с планеты, пусть все думают, что они уехали в командировку.
– Простой рабочий – и в командировку?
– Вам так сказали, вы сами в это не верите, наверняка здесь какая-нибудь интрига, но вас это, по большому счету, не касается. Вы ведь не обязаны оценивать оптимальность распоряжений высокопоставленных менеджеров, не так ли? Что-то хотите спросить?
– Да, еще одну вещь. Он на самом деле хотел меня отравить?
– Затрудняюсь сказать. Боюсь, что точный ответ может дать только Сингх.
– Но такие яды, как он описал, существуют в действительности?
– Я не специалист в токсикологии. Если хотите, наведу справки.
– Спасибо, не стоит. И еще раз спасибо, что выслушали.
– Не стоит благодарности. Всего доброго.
– Всего доброго.
3
Ши Хо лежала на спине, ее голову и лицо скрывал виртуальный шлем. Судя по тому, как подергивалось ее обнаженное тело, она играла во что-то, связанное с полетами. Джон Рамирес и Иван Мастерков сидели на диванчике напротив, пили синтетическое пиво и беседовали.
– Не понимаю я тебя, Джон, – говорил Иван. – Тогда, когда ты сказал, что не желаешь смерти этому гаду, я подумал, что ты так сказал потому, что все уже проголосовали, чтобы он жил. А сейчас выясняется, что ты и в самом деле решил его пощадить.
– Каждый имеет право на ошибку.
– Ни хрена себе ошибка! Мы спаслись чудом, если бы не тот мужик, от нас бы осталась одна кучка пепла на всех. А ты говоришь, это ничего, он ошибся, раскаялся и все в порядке. А я так думаю – если у тебя нервы настолько расшатаны, лучше сразу сделать себе харакири, чем командовать, типа, этого убить, этого не убивать… тьфу!
– Ты не понимаешь, Иван. Каждый может ошибиться. Мы должны прощать чужие ошибки, ведь если мы не будем прощать, то кто простит нас?
– Ну и пусть не прощает! Если бы я такое натворил, я бы и не стал говорить о прощении. Какое может быть прощение, если ты чуть не перебил кучу людей ни за что ни про что? И ты еще учти, там были не только мы, если бы эта граната взорвалась в помещении, там бы человек сто полегло.
– Нельзя творить великие дела и сохранять чистую совесть. У нас с тобой тоже совесть нечиста.
– С чего это вдруг? С того, что соль отправилась не в университет, к этому твоему Гарневичу, а сюда, на Деметру? Так нечего мучиться, ты же сам рассказывал про порядки в том университете. Этим уродам такие вещи нельзя давать, это как пистолет для обезьяны.
– А кому можно давать такие вещи? Ты уверен, что мы с тобой сможем все сделать как надо? Тебя не пугает, сколько людей погибнет в час выступления?
– Лес рубят – щепки летят. Если без жертв нельзя обойтись, так нечего и сокрушаться. И не так уж много людей погибнет, вряд ли больше тысячи, мы ведь не абы как все устраиваем, все десять раз продумано и рассчитано. А у Сингха, видите ли, информация достоверная была. Если бы у него и вправду была достоверная информация, я бы и слова не сказал. А что получилось? Только дал команду всех замочить, как сразу выясняется, что это не нужно было, что на самом деле кто-то другой виноват. Перед тем как такие приказы отдавать, надо десять раз все обдумать. А таким людям, как Сингх, проще сразу все концы обрубить, а кто прав и кто виноват, пусть потом Бог разбирается. На других людей им наплевать, кроме своих забот, больше ничего не волнует. Ты пойми, Джон, наше братство для того и существует, чтобы таких людей не было!
– Такие люди будут всегда.
– Не всегда. Когда мы установим новый порядок, они вымрут, пусть не сразу, но вымрут. Потому что при правильном порядке выигрывает не тот, у кого нет совести, а тот, у кого она есть. А тех, у кого совести нет, надо истреблять. Безжалостно.
– А у тебя самого совесть есть? Про ту историю в электричке забыл уже?
– А что такого? – искренне возмутился Иван. – Эти гоп-ники были сами виноваты, нечего было приличных людей грабить. А коли уж вышел на дело, так будь готов ко всему.
– Я не об этом, – пояснил Рамирес, – а о том, что ты с ними сделал.
– А что? Что нужно было с ними делать? В полицию сдавать? Так это еще хуже, разобрали бы их на органы и отправили на Землю по частям.
– Все равно. Ты вначале унизил их, а потом убил.
– Они сами себя унизили, когда пошли грабить. А если бы я их не убил, их убил бы кто-нибудь другой, а до этого они бы такого успели натворить…
– Тогда стрелял бы сразу в голову. Или вообще не стрелял бы, я бы и без тебя справился. И без оружия.
– Твоей жизнью нельзя было рисковать. Если бы не ты, проект никогда бы не состоялся.
– Я взрослый человек, я сам могу решать, когда моей жизнью можно рисковать, а когда нельзя. Мне кажется, дело совсем в другом. Дело в том, что тебе нравится убивать.
– Что за ерунда! – воскликнул Иван. – Я за всю жизнь ни единого человека не убил и не собираюсь.