Хоббит, который слишком много знал

Теперь я могу помериться силой с любым магом Средиземья, кроме Учителя. Я связался с Учителем, чтобы похвастаться своими успехами, но он не захотел со мной разговаривать. Едва он понял, что у меня нет никакого важного дела, как прервал связь. Кстати, я так и не знаю, где сейчас физически находится Учитель. Я точно знаю, что он в Средиземье, но его не достает ни одно заклинание поиска, дотянуться до него можно только через рунный идентификатор, который он сам мне передал. Интересно, как он достиг таких результатов? Вероятно, чтобы это понять, нужно дочитать обе книги до конца.
Наигравшись со своей душой, я отправился к Нехаллении. Теперь ей не нужно медитировать в круге судьбы, я могу сам вложить в ее душу все необходимые данные. И, пожалуй, я смогу наложить на нее маскирующее заклятие, которое позволит ввести ее в клан. Например, как будто она потеряла память при странных обстоятельствах, наводящих на мысль о злокозненном волшебстве, но загадочный колдун не оставил почти никаких зацепок, кое-что о нем сказать можно, но выследить не получится. Девочка ни в чем не виновата, она не знает, где ее клан, но мы должны помочь ей найти родной клан, а если не найдем, принять ее к себе. Да, пожалуй, я наложу на нее такое заклинание.
С этими мыслями я вошел в дом Нехаллении, но меня ждал неприятный сюрприз. Она исчезла.
3
Меня охватило отчаяние. Я подумал, что Нехалления исчезла навсегда, что Учитель, сотворяя ее, допустил какую-то ошибку, что она дематериализовалась из-за некачественного заклинания, как не раз дематериализовывались мои неудачные создания. Но я быстро взял себя в руки.
Магическое зеркало. Заклинание отбора вариантов. Запрос: хоббит женского пола, имя – Нехалления. Нескончаемую минуту заклинание перебирает подходящих хоббитов, и вот результат. В волшебном зеркале я увидел мою любимую, и первой моей реакцией было недоумение – как такое могло случиться?
В зеркале отражалась гостиная Самого Большого Дома клана Брендибэк, Нехалления сидела на стуле для непочетных гостей, в креслах развалились Хардинг и Дромадрон, они беседовали.
– Как такое может быть? – спрашивает дядюшка Хардинг, обращаясь к Дромадрону. – Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном?
– Нет, – отвечает Дромадрон, – но все когда-то происходит в первый раз. Так, значит, Нехалления, этот, гм... учитель оставил Хэмфасту три книги и один свиток пергамента?
И в этот момент я все понял.
Дверь моей каморки, ведущая в Хоббитанию. Односторонняя дверь, которую создал Учитель, чтобы я не чувствовал себя узником в темнице. Дверь, которая больше не нужна, но все еще существует, потому что никто не позаботился ее ликвидировать. Она расположена рядом с дверью, ведущей в овраг, что соединяет мое жилище с домом Нехаллении. Я рассказывал ей об этой двери, она знала, что для того, чтобы пройти через нее, не обязательно обладать магической силой. И вот Нехалления прошла через дверь, прошла в двух шагах от меня, а я даже не заметил этого, сплетая очередное заклинание. Но она знала, что не сможет вернуться обратно! Почему же она ушла? Она отчаялась ждать, когда я перестану погружаться в книги и снизойду до нее, когда я задумаюсь над тем, что живу не только для себя? Почему я не сделал этого раньше? Почему я хотя бы не успокоил ее, не обнадежил, не сказал, что ей осталось ждать совсем недолго? Почему я никогда не принимал ее всерьез, не как объект для приложения своей абстрактной любви, а как живого хоббита-женщину, за которую я несу ответственность? Краска стыда залила мои щеки. Я спешно выполнил заклинание перехода.
– Да, Дромадрон, – сказал я, – три книги и один свиток. Кстати, Нехалления, ты села на неподобающее место. – И я указал ей на кресло для почетных гостей.
Нехалления не двинулась со стула, и я выполнил заклятие перемещения. Затем я опустился в свое собственное кресло, которое одновременно переместил из угла гостиной туда, где я стоял. Получилось эффектно: казалось, что я сейчас глупо сяду на пол, но, когда падение стало неотвратимым, под моим седалищем материализовалось кресло.
Хардинг и Дромадрон потрясенно молчали. Я протянул руку, вытащил из воздуха раскуренную трубку и затянулся с важным видом. Я вообще-то не курю, но в такой момент надо чем-то себя занять, чтобы не выглядеть ожидающим чужого решения.
Дромадрон нервно прокашлялся и спросил непослушным голосом:
– Хэмфаст, что с тобой произошло?
– Разве Нехалления вам не рассказала?
– Она рассказала, но ее рассказ ничего не проясняет, ведь она не поняла почти ничего из того, что увидела. Кто такой учитель? Как его истинное имя?
Я с удивлением сообразил, что не знаю истинного имени Учителя, он так и не удосужился сообщить его мне. Я хотел было сказать, что Учитель – эльф, но вовремя остановился. Я не могу раскрыть тайну Учителя даже самым близким хоббитам, ведь тайна, которую знают трое, – это уже не тайна, и то, что я расскажу, немедленно разнесется по Средиземью, а когда это узнают майары, они поймут, что сделал Учитель, и тогда... убить одного эльфа наверняка проще, чем утопить целую страну. И я не стал раскрывать тайну Учителя. Вместо этого я сказал:
– Он – один из сильнейших магов Средиземья. Он не называл своего имени, он пояснил, что не может этого сделать. Я не знаю, кто он, но его сила превосходит все мыслимые пределы. И в нем нет зла.
Дромадрон кивнул.
– Ты говоришь правду, твоя аура не затуманена ложью. Ты не знаешь в точности, кто такой Учитель, но у тебя наверняка есть предположения.
– Я не хочу говорить о них. Думаю, что раз Учитель не назвал свое имя, то он хотел остаться неизвестным, и мне не следует раскрывать его инкогнито, тем более что я не уверен в своих догадках.
В этот момент у меня сработал глаз орла. Заклинание постижения правды, направленное на меня, предстало перед моим внутренним взором, будто написанное на невидимом пергаменте. Я мгновенно понял принцип его действия, оно реагирует на специфические колебания маны, порождаемые произносимой ложью. Я сотворил магический фильтр и окружил им свою голову. Произошел небольшой выброс маны, Дромадрон дернул щекой и спросил:
– Что ты сейчас сделал, Хэмфаст?
– Ничего. Я еще не слишком хорошо умею обращаться с маной, иногда бывают спонтанные выбросы.
Заклинание Дромадрона подтвердило, что я говорю правду, и Дромадрон успокоился.
– Не волнуйся, – сказал он, – умение держать потоки приходит с опытом. Я вижу, учитель многому тебя научил. Нехалления рассказывала про зеркало...
Дромадрон сделал многозначительную паузу, но я промолчал. Он спросил несколько разочарованно:
– Ты не хочешь поделиться со мной этим заклинанием?
Я обратил взор на большое зеркало, висящее между двумя гобеленами, один из которых изображал, как Фолко Великий командует ополчением, а второй – как Фолко Великий убивает вождя орков. Отработанное заклинание легко слилось с отполированной бронзой, превратив зеркало в артефакт. Заодно я организовал вокруг зеркала маленький вихрь маны, ведь иначе Дромадрон понял бы, что высшая магия не имеет никакого отношения к полю маны, а это ему ни к чему.
Дромадрон потянулся было магическим взглядом к свежесотворенному артефакту, но вовремя пересилил себя. Он досадливо поморщился:
– Я просил тебя поделиться заклинанием, а не артефактом.
– Зачем тебе заклинание? – деланно удивился я. – Клану вполне хватит одного такого зеркала. Дромадрон снова поморщился.
– Ты не хочешь делиться знанием с родным кланом, – сказал он. – Почему?
– Это знание опасно.
– Любое знание опасно. Разве это зеркало более опасно, чем заклятие самонаведения?
– Да. В самом зеркале нет ничего опасного, но принципы построения заклинания...
– Принципы построения заклинания везде одинаковы, – перебил меня Дромадрон.
Я не стал противоречить мудрому визарду, вместо этого я открыл его душу и удвоил его скилл.
– Теперь ты понимаешь? – спросил я.
– Что? – удивился Дромадрон.