Рой, или Антибулочник. Как на самом деле устроена современная Россия...

6.5. Мародерство — это высшая форма социальной дезорганизации. В принципе мы к ней близки.
Централизация
7.1. Если основные деньги в стране зарабатываются на рынке, то компании размещают производство там, где по оптимальным ценам можно купить землю и рабочую силу. Это автоматически обеспечивает децентрализацию экономики. Если основные деньги зарабатываются с помощью административных решений, то компании стремятся обосноваться там, где подписанное решение приносит больше всего прибыли. Это автоматически обеспечивает сосредоточение всех, кто хочет заработать деньги, в Москве.
7.2. В результате с административной точки зрения страна делится на Москву, где никто не принимает решений, потому что у разных кланов слишком разные интересы, и всю остальную территорию, где никто не принимает решений, потому что надо спросить Москву. С точки зрения транспортной Россия делится на Москву, по которой нельзя проехать из-за пробок, и на остальную территорию, из-за которой нельзя проехать из-за отсутствия дорог.
7.3. Транспортная система России вообще служит очень хорошей метафорой российского общества. Представим себе чиновника, который украл все деньги на ремонт дороги, а проблему собственного передвижения по дороге разрешает с помощью мигалки. С дорогой будет то же, что с системой управления Россией.
Эмиграция
8.1. Тоталитарные режимы прошлого пытались покорить весь мир. Поэтому они запрещали «утечку мозгов». Сталин мог сгноить ученого в Сибири, но он не отпускал его на Запад. Нынешний российский режим не пытается покорить весь мир, потому что если он его покорит, то негде будет покупать «Мерседесы» и негде будет хранить деньги, полученные от экспорта нефти.
С 1991 по 1996 год, в самый разгар пост-перестроечной нищеты, из России уехали 429 тыс. человек. С 2003 по 2008-й, в самое благополучное нефтяное время, из России уехало до 440 тыс. человек. Люди едут за свободой, а не за колбасой.
8.2. Чем больше талантливых особей уедет, тем легче управлять оставшимся роем. Режим де-факто поощряет «утечку мозгов».
Память
9.1. Одна из самых очевидных примет отсутствия у роя разума — это отсутствие у него памяти. Рой не помнит, что было вчера. Если рой комаров висит над одним местом, потом над другим, а потом перемещается на прежнее, это не потому, что он вспомнил что-то о первом месте. Это произошло благодаря случайному движению членов роя и команде: «Держись на таком-то расстоянии от ближайшей особи».
9.2. Наш правящий рой демонстрирует полное отсутствие памяти. Сегодня мы клеймим ВТО, в состав которого мы будем вступать только вместе с дружественной Белоруссией, а завтра — Лукашенко, который под предлогом таможенного союза хочет беспошлинно получать нашу нефть. Мы дружим с США по вторникам, четвергам и субботам, когда Путин встречается с Обамой, и враждуем с ними по средам, пятницам и воскресеньям, когда Путин решает запретить американские окорочка или обругать американскую ПРО.
9.3. Система не помнит, что она говорила вчера, система реагирует только на сегодняшний раздражитель.
Пиар вместо идеологии
10.1. Есть единственная функция высшей нервной деятельности, которая отмирает последней: это функция самооправдания. Ничто так не свойственно человеку, как желание чувствовать себя великим, и ни у кого такое желание не бывает острее, чем у окончательно опустившегося наркомана.
Что говорит себе наркоман? А) Они все меня не уважают. Б) Я самый великий. В) Я им еще покажу. Чем больше наркоман колется, тем дальше он улетает от действительности; чтобы улететь от действительности, ему нужна все большая и большая доза.
10.2. Самоощущение правящего роя совпадает с самоощущением пьяницы. Наркотик они потребляют через Останкинский шприц.
10.3. Это самоощущение ни в коем случае не является идеологией. Это — пиар. Идеология — это алгоритм, предписывающий то, что, по мнению носителя идеологии, является правильным поведением. Пиар — это способ оправдать любое поведение.
Адам Смит
11.1. Общество должно быть сконфигурировано таким образом, чтобы стремление к личной выгоде оборачивалось стремлением к всеобщему благу. Это и есть определение экономически свободного общества.
Во многих других обществах — бюрократических, феодальных, сословных — собственную выгоду максимизируют за счет других. С момента научно-технической революции все эти общества стали неконкурентоспособны.
Вопреки пессимистическому взгляду, что, мол, «Россия ни к чему не пригодна» и ей на роду написано рабство и низкопоклонство перед начальством, — взгляду, который усиленно пропагандирует правящий рой под маркой «уникального исторического пути России», — мы видим, что самые разные нации в самые разные моменты времени переходили к открытому обществу.
Китай в начале XX века был умирающей империей, где чиновники курили опиум, ненавидели иностранцев и продавали им родину. В середине XX века в Китае ели людей от голода. Сейчас Китай является стремительно развивающейся сверхдержавой. Грузия семь лет назад была квинтэссенцией совка и синонимом слов «блат», «коррупция» и «вор в законе». Сейчас в Грузии полицейские не берут взяток, а по степени открытости экономики страна занимает одно из первых мест в мире. Южная Корея и Северная Корея различаются не «историческим путем» и не «неповторимой душой народа». Они различаются исключительно системой управления.
В истории нет закономерностей. В истории есть решения.
Решение, которое было найдено Японией, Сингапуром, Южной Кореей, Китаем, Чили, Турцией — множеством стран, перед которыми в разное время и при разных начальных условиях стояла проблема догоняющего развития, — может быть найдено и Россией. Россия — слишком великая страна, чтобы погибнуть от вшей.
 
Губернатор и чума
На это совпадение я обратила внимание случайно. Дело в том, что меня всегда интересовали механизмы внезапных паник. Среди массовых паник, возникавших в России в последние годы, две особенно выделялись, ибо охватывали целые регионы, не имея под собой решительно никаких оснований.
Первая случилась 5 ноября 2004 года: тогда распространились слухи о взрыве на Балаковской АЭС в Саратовской области. Паника поразила Саратов, переметнулась на Волгоград и Тольятти, и — самое удивительное — едва ли не самым пораженным городом оказалась Махачкала. В этот день столица Дагестана вымерла; с улиц исчезли машины, а из аптек — йод (в Саратове даже травились йодом). Масла в огонь подбавила массовая рассылка SMS — местный сотовый оператор вздумал от имени властей известить всех абонентов, что слухи об аварии не имеют под собой оснований, и все поняли его, естественно, наоборот, и, что еще хуже — аналогичное по тексту и аналогичное по последствиям сообщение прозвучало по местному телевидению.
На первый взгляд загорелось само собой, как торфяник в засуху, но вот вопрос: есть ли какое-нибудь политическое событие, которое произошло, скажем так — в области первичного распространения данной паники?
Ответ: такое событие есть. Спустя три с лишним месяца после таинственной паники полпред Сергей Кириенко предложил на должность саратовского губернатора тогдашнего директора Балаковской АЭС Павла Ипатова: то есть с учетом перипетий борьбы за снятие Аяцкова вопрос о выдвижении Павла Ипатова в саратовские губернаторы должен был решаться примерно тогда, когда кто-то и запустил утку об аварии на его АЭС.
Но, конечно, это может быть и случайность. Даже если предположить, что один из лидеров «Единой России» саратовец Вячеслав Володин был не очень-то доволен кандидатурой Ипатова и предпочел бы иметь на месте губернатора или себя, или своего протеже, — единственное совпадение не является сколько-нибудь достаточным основанием для того, чтобы связать панику и назначение губернатора.