Сазан

Слесарь совершенно не понимал, что сделал что-то плохое. От него омерзительно пахло блевотиной и водкой.
Шел второй час допроса, когда на столе Сергея зазвонил телефон.
Сергей поднял трубку, и приятный женский голос сказал:
– Лейтенант Тихомиров? Это говорит секретарь Анатолия Михайловича Марчука, директора правления «Александрии». Он будет рад, если вы сможете быть в банке в девятнадцать ноль ноль.
В девятнадцать ноль ноль Сергей вошел в знакомый кабинет. Директор поднялся и пошел ему навстречу. На нем был красивый кашемировый костюм от г-на Грекова, который стоил больше годовой зарплаты Сергея, и скромный галстук, стоивший не более двух месячных зарплат. Директор порозовел и оправился, и глаза его за стеклами очков бегали весело, как сытые мыши.
В кабинете находился еще один человек, – в ослепительно, не правдоподобно белой рубашке, в светлых отутюженных брюках и пиджаке в крупную клетку. У Сергея было впечатление, что он его где-то видел в одностороннем порядке, по телевизору.
Вошла секретарша, принесла кофе и булочки.
Кофе был не такой вкусный, как у Сазана. Сазан варил кофе сам, а этот, наверное, много раз воровали по пути до директорского кабинета.
Директор завел довольно длинную речь. Минут через пять Тихомиров понял, что это была речь о достоинствах нашей российской милиции. Через десять минут он спросил:
– Сазан вымогал у вас деньги или нет?
– Я помнил все это время о вашем предложении, Сергей Александрович, – сказал директор, – но я не мог ничего вам ответить, не посоветовавшись с другими членами совета директоров. Дело в том, что вся история гораздо сложнее и не сводится к вульгарному вымогательству. В конце концов, мы крупный банк, у нас в охране четыреста человек.
История началась месяцев пять назад, когда один из мелких московских банков, «Ангара», вдруг, как снег на голову, заявил, что мы должны ему сорок миллиардов рублей. Это нас удивило, потому что мы бы никогда не вздумали обратиться с просьбой о ссуде к мелкому коммерческому банку, для которого такая ссуда во много раз превышает уставной капитал банка. Мы прежде всего удивились: откуда «Ангара» взяла такие деньги. Мы тогда не знали, что за «Ангарой» стоял большие деньги Сазана, и что они действительно прошли через наше отделение в Зеленограде. Но об этом позже.
Сейчас «Ангара» утверждает, что она-де взяла деньги под разорительные проценты у других финансовых структур. Но я очень сильно сомневаюсь, что «Ангара» кому-то чего-то должна, хотя бы потому, что ни один банк в здравом уме не должен ссужать другому банку, сколь угодно высокой категории надежности, сумму, в сущности, превышающую не только уставной капитал, но и активы банка.
Мы ответили, что не заключали ничего подобного, и взялись за проверку. В скором времени мы обнаружили, что наше отделение в Зеленограде действительно заняло у «Ангары» эту сумму. Всю операцию провела менеджер отделения Аделаида Герина, и госпожа Герина, к моменту нашей проверки, скрылась бесследно. В этот момент мы еще не понимали всего ужаса стоящей перед нами ловушки. Мы решили, что госпожа Герина попросту присвоила эти деньги. По счастью, банк не нес ответственности за ее действия. Дело в том, что подобные займы требуют разрешения высшего руководства. Их не может утвердить ни глава филиала, ни кассир у окошечка, ни уборщица в директорском кабинете, – никто, кроме Совета Директоров. Естественно, что Герина не представляла нам этих бумаг. А тот факт, что «Ангара» не потребовала утверждения займа высшим руководством, давал повод обвинить в финансовой небрежности саму «Ангару».
«Ангара» несколько раз подавала на нас в суд, она выиграла четыре из пяти процессов, и сумма, взыскивающаяся с нас, возросла до восьмидесяти миллиардов. Мы отказывались платить не потому даже, что не желаем нести ответственность за хищение, совершенное нашим работником, а потому, что мы полагали, что это хищение не произошло бы, если бы «Ангара» продемонстрировала минимальную финансовую компетентность.
Возможно, если бы мы не проявили упорства и подчинились решениям суда, все бы кончилось хорошо. Мы бы потеряли сорок, или пятьдесят, или сколько миллиардов, потеряли бы репутацию, – но этим бы все и кончилось.
Но мы решили бороться до конца, и тогда банк «Ангара» решил поставить все точки над "i".
На прошлой неделе в состав банка вошло два новых члена правления:
Нестеренко и его главный зам по финансам. Нестеренко пришел сюда и потребовал выплаты займа. Как вы поняли, он угрожал лично мне и моей семье. При этом и речи не шло о вымогательстве! Ирония состоит в том, что речь идет о выполнении решения суда Российской Федерации. Я не могу передать ему меченые банкноты, как вы это мне предложили!
И тогда нам открылся истинный характер займа от «Ангары» и истинная причина ее небрежности. У нас нет сомнения, что банк с самого начала действовал по указанию уголовника, и что управляющая Зеленоградским отделением участвовала в этом преступном сговоре. Деньги были. Деньги прошли через Зеленоградское отделение, этого мы не можем отрицать. Затем госпожа Герина сняла деньги со счета, разделила их с «Ангарой» и стоявшими за ней уголовниками, и сбежала. «Ангара» не требовала санкции высшего руководства банка на займ не по неопытности, а по злому умыслу. Когда прошло несколько месяцев, «Ангара», давно, заметьте, получившая свои деньги обратно, потребовала вернуть их с процентами!
Сергей молча слушал. Он чувствовал себя не на месте в этом кабинете.
Десятиметровый стол, за которым он сидел, не поместился бы в его квартирке на Войковской, даже если раскрыть дверь на балкон.
Как видите, – заключил директор, – это не банальный случай рекета. Нас кинули, и еще как кинули, – но на стороне «Ангары» четыре из пяти судебных постановлений. Нарушающей закон стороной является наш банк. Спрашивается, чем может помочь нам милиция?
И банкир развел руками.
– Кто такая Аделаида Герина? – спросил Сергей.
И тут впервые подал голос человек, сидевший сбоку.
– Дипломированный выпускник экономического факультета МГУ. Работник Министерства Внешнеэкономических связей, одна из моих лучших сотрудников.
Человек горестно развел руками и добавил:
– Меня зовут Анатолий Севченко, и я не принимаю здесь решений, – но это я рекомендовал в банк Герину. Поэтому, конечно, я чувствую свою ответственность за все происшедшее.
– Герина москвичка?
– Да.
– Она когда-нибудь жила в провинции?
– Насколько я знаю, нет.
– Как велики шансы, что она покинула Москву?
– Она могла уехать в Англию, у нее там сын. Но вряд ли Нестеренко захочет выпустить ее из-под своего колпака.
– Хорошо, – сказал Сергей, – если Герина в Москве, я найду ее. Я думаю, что любой суд, выслушав ее показания, изменит свою точку зрения на то, что случилось.
 
Глава 5
Прошло два дня.
Директор банка «Александрия» ужинал в своей московской квартире, в кругу семьи, когда вошедший охранник доложил, что внизу перед подъездом стоит человек в милицейской форме и называет себя помощником Сергея Тихомирова.
Банкир распорядился пустить милиционера, предварительно изъяв у него оружие. Молодой сержант вошел в гостиную, поздоровался с семейством и сказал:
– Мы нашли Аделаиду Герину. Лейтенант просит вас срочно приехать.
Банкир побоялся ехать в милицейской машине, и они с Дмитриевым сели в белый «Линкольн». Впереди, распугивая редкие ночные машины, помчалась синеглазка.
Машина приехала к желтому двухэтажному домику, который показался директору слишком маленьким для тюрьмы. У двери домика стоял милицейский рафик, и возле рафика, подпрыгивая и размахивая руками от холода, ждал Марчука Сергей.
Они спустились вниз на старенькой грузовом лифте и пошли по бесконечному коридору, выложенному свекольного цвета кафелем. Коридор кончился черным и пустым залом с лампами дневного света под потолком.