Босс знает лучше (ЛП)

— А кто откроет? — нервничала я еще больше.
Мне уже мерещился директор филиала, который, злобно ухмыляясь, запускает в какое-нибудь отверстие ядовитый газ и с особой жестокостью избавляется от непрошенных проверяющих.
— Не переживайте, кладовщик придет утром и откроет.
— А он не удивится, что мы тут?
Дмитрий Викторович сказал, пожимая плечами:
— Конечно лучше было бы этого избежать… Но в сложившихся обстоятельствах, это уже не так важно.
Понятно. Теперь, когда все козыри у него на руках, совсем неважно, кто и что о нем подумает. Главное то, что мы уже увидели все собственными глазами.
— Может быть, попробовать как-то дверь взломать? — неуверенно предложила я.
— А потом всю ночь стеречь ее, чтобы никто не разворовал имущество концерна?
Ну да, как-то я об этом не подумала… Быть бесплатной охраной, да еще и ночью, совсем не хотелось. К тому же мой босс, конечно же, мужчина крепкий и сильный, но все-таки не терминатор и не супермен.
— У меня есть идея получше, — задумчиво произнес Дмитрий Викторович, доставая телефон и набирая чей-то номер. — Алексей? Добрый вечер. Прости, что так поздно… но тут такая неловкая ситуация. Дверь на складе захлопнулась. Ты не мог бы подъехать и нас отсюда выпустить? Нас — это меня и… — он посмотрел на меня взглядом, который я не смогла расшифровать. — …ну, в общем, нас. Нет времени на разговоры…
Невидимый мне Алексей долго что-то объяснял, а Дмитрий Викторович недовольно хмурился, и мне это совсем не нравилось.
— Хорошо, договорились. Жду. — закончил он эту беседу, и я с надеждой воззрилась на него.
— Он, к сожалению, сейчас за городом.
— Далеко? — сразу же уточнила я. Вернуться из-за города — это час-другой, наверное. В принципе, можно и потерпеть.
Дмитрий Викторович поморщился.
— Вообще-то он выпил. И за руль сядет только утром. Но он твердо обещал к семи сюда доехать и нас выпустить. А кладовщик придет только в девять. Так что, если повезет, мы исчезнем незамеченными, и наша находка станет для всех большим и крайне неприятным сюрпризом.
Я уже хотела возмутиться. Его только эта чертова работа и интересует! А то, что уставшая девушка оказывается заперта на складе, в котором нет ни душа, ни кровати, о которых она мечтала все последние часы, это его уже не волнует.
Дмитрий Викторович посмотрел на меня жалобным взглядом.
— Инна, я вам обещаю. Все неудобства и неурядицы этой поездки будут компенсированы хорошими премиальными.
Я глубоко вздохнула. А нервы, потраченные этой ночью, мне кто компенсирует? От того, что мы с боссом оказались заперты в одном помещении, пусть даже и большом, было как-то неловко. Хотя, собственно, чего мне бояться? Дмитрий Викторович — человек серьезный и надежный, и уж точно рядом с ним я в полной безопасности.
— Хорошо. Давайте ждать утра, — гулко выдохнув, согласилась я. — Надеюсь, что здесь не бегают огромные зубастые крысы с такими мерзкими длинными хвостами.
Дмитрий Викторович посмотрел на часы.
— До утра еще шесть часов. Думаю, нам не нужно ждать — нужно постараться уснуть, чтобы они прошли быстрее.
Ну уж нет, уснуть в такой ситуации я точно не смогу!
— Нет, давайте просто посидим и подождем. Тем более, что спать тут особенно негде. — осмотрелась я по сторонам.
— Хорошо, — легко согласился босс. По-моему, его устраивал любой вариант времяпровождения, лишь бы я в ужасе не кричала: «Выпустите меня отсюда!» и не молотила кулаками в железную дверь.
Он быстро организовал вполне сносные сидячие места, найдя несколько тюков помягче и расположив их рядом. Как ни странно, на своем я смогла усесться-улечься с относительным комфортом. А что, сейчас даже продают такую мебель — мешок, набитый всякой ерундой. Выглядит, конечно, странно, зато разместиться на нем можно с большим удобством — что я, собственно, и сделала.
Дмитрий Викторович устроился рядом. Сначала мне даже показалось, что слишком близко, но я тут же себя одернула. В полумраке этого склада, когда из темных углов начинают слышаться шорохи, лучше держаться друг к другу поближе. По крайней мере, не так страшно. Да и крысы опять же…
Впрочем, я очень быстро забыла о том, что мы оказались в ловушке, и это была целиком и полностью заслуга моего босса. Он вел беседу с такой легкой непринужденностью, словно мы сидели в чил-ауте какого-нибудь модного клуба.
Он расспрашивал меня о моей жизни, рассказывал о своей, вспоминал истории. Мы запросто могли бы проговорить так до самого утра. Но где-то через час мой организм, измученный шпионской деятельностью и подсчетом тюков, сказал: «Я сдаюсь». Я начала зевать и, кажется, задремала.
Проснулась я уже привычно: тесно прижавшись к Дмитрию Викторовичу. Выглядело так, как будто, озябнув, я инстинктивно перебралась к нему, нащупав что-то большое и теплое. Устроила голову у него на плече, прижалась потеснее и спокойно уснула.
Все ясно. Опять тот же сон. Хоть ты вообще спать не ложись.
Только на этот раз все иначе — не так как в предыдущих снах. Дмитрий Викторович не срывает с меня одежду, не берет грубо и страстно. Это я приподнимаю голову. Смотрю на него и тянусь губами к его губам, мягко касаюсь, потом еще и еще. Захватываю нижнюю, осторожно тяну, сладко посасывая. Ловлю его дыхание, касаясь ладонью щеки. Очерчиваю иголочки щетины до тех пор, пока мы оба не сливаемся в поцелуе.
  
Глава 15
 
Он мягко отвечает, будто боится спугнуть. Его губы осторожно ловят мои, а горячая ладонь гладит спину. Ее жар я ощущаю даже сквозь ткань.
Я наслаждаюсь каждым мгновением. Впитываю каждое касание. Удерживаю его шею двумя руками, с наслаждением вдыхая терпкий парфюм. Веки закрываются от удовольствия. Медлительность движений позволяет дышать полной грудью, но сердце заходится, ударяется о грудную клетку в желании встретиться с другим — таким же любящим.
Его руки забираются под мою кофту, ладони скользят по спине, а я выгибаюсь ему навстречу, уже не владея собой. Ласковые касания сменяются короткими порывистыми поцелуями. Губы, щеки, веки, нос — все подвергается неумолимому натиску, а я улыбаюсь, потому что так хорошо… Действительно хорошо.
Губы вновь встречаются и мягкость исчезает. Проворный язык изучает мой рот, сталкивается с моим, захватывая в невероятный танец. Я добровольная пленница наших желаний. Громкий стон удовольствия вырывается непроизвольно, но гаснет… А я задыхаюсь, порывисто дышу, но уже не могу остановиться, это делает начальник.
Он с трудом отрывается от моих губ, шепотом выдыхает:
— Инна…
Дмитрий Викторович вновь принимается покрывать поцелуями мое лицо, давая мне небольшую передышку. Секунды на то, чтобы прийти в себя или окончательно уплыть, поддаться тайфуну из эмоций и ощущений. Щеки, глаза, губы, снова щеки… Лишь бы не останавливался.
Его пальцы вплетаются в мои волосы, слегка сжимают, намекая на то, что я в его власти. Но при этом в каждом его действии, в каждом касании столько нежности, столько любви, что сердце болезненно сжимается и хочется плакать. От счастья — от того, что происходит прямо сейчас. А еще от того, что все это всего лишь сон, и на самом деле в мире нет никого, кто мог бы целовать меня вот так — с невероятной любовью, трепетно, но с такой страстью, словно у него в жизни нет никого и ничего желаннее и ценнее, чем я.
Но даже если это только сон, наваждение… Почему я не могу этим воспользоваться? Кратковременная иллюзия любви, которую зачем-то подарило мне мое подсознание. И я ведь могу с благодарностью принять этот подарок! Всего лишь раз могу сделать так, как хочу именно я!
Мои пальцы беспрепятственно забираются ему под рубашку. Гладят горячую кожу, наслаждаясь упругой рельефностью мускулов, добираются до чувствительных горошин сосков — и я ловлю губами страстный вздох, и от этого завожусь еще больше.
Медленно, томно расстегиваю пуговку за пуговкой, желая прижаться губами к этому телу, ощутить его чуть солоноватый вкус. Рубашка распахнута, а я наклоняюсь, целуя подбородок, провожу языком по его шее, пробуя, смакуя. Вычерчиваю дорожку, ощущая губами ключицы, мощную грудь, и понимаю, что делаю все правильно, потому что судорожный вздох становится мне наградой, маяком, который ведет все дальше.