Мирные действия

– Мой двоюродный брат Айвен здесь? – с опаской спросил он. Айвен служит в оперативном отделе, об этом стоило подумать. Один раз мог быть случаем, дважды – это уже совпадение…
– Айвен Форпатрил? Нет. Ох, боже мой, он тоже может прийти? У меня кончились пирожные. Я их купила профессору сегодня вечером на сладкое…
– Надеюсь, нет, – пробормотал Майлз. Он изобразил вежливую улыбку и проскользнул в комнату госпожи Фортиц. Она последовала за ним.
Катерина вскинула голову, улыбнулась и поставила чашку, которой прикрывалась словно щитом.
– О, лорд Форкосиган! Я так рада видеть Вас. Гм… Вы знакомы с этими джентльменами?
– С двоими из троих, мадам. Доброе утро, лейтенант Формонкриф. Привет, Байерли.
Трое знакомых обменялись осторожными кивками.
– Доброе утро, милорд Аудитор, – вежливо ответил Формонкриф.
– Майор Замори, это лорд Аудитор Майлз Форкосиган, – представила госпожа профессор.
– Здравствуйте, сэр, – ответил Замори. – Я слышал о Вас, – его пристальный взгляд прям и смел, несмотря на подавляющее численное превосходство фор-лордов. Но зато Формонкриф просто зелёный лейтенант, а у Байерли Форратьера вообще нет воинского звания. – Вы пришли к лорду Аудитору Фортицу? Он только что ушёл.
Катерина кивнула: – Он пошёл прогуляться.
– В дождь?
Госпожа профессор слегка закатила глаза, из чего Майлз предположил, что её муж сбежал от гостей и оставил её в одиночку играть роль дуэньи при своей племяннице.
– Неважно, – подвёл итог Майлз. – По сути у меня есть некое небольшое дело к госпоже Форсуассон. – И если они примут это за дела Лорда Аудитора, а не просто частные дела лорда Форкосигана, кто он такой, чтобы поправлять их?
– Да, это так, – Катерина согласно кивнула.
– Мои извинения за то, что прервал вас, – прозрачно намекнул Майлз. Он не присел, а лишь прислонился к стене напротив сводчатого входа, скрестив руки. Никто не пошевелился.
– Мы только что обсуждали генеалогические деревья, – объяснил Формонкриф.
– До некоторой степени, – пробормотала Катерина.
– Говоря о странностях родословной, Алексей, – лорд Форкосиган и я были почти связаны гораздо более тесными родственными узами, – заметил Байерли. – У меня к нему почти семейное отношение.
– Правда? – спросил Формонкриф с заинтригованным видом.
– О, да. Одна из моих тёток со стороны Форратьеров была как-то замужем за его отцом. Так что Эйрел Форкосиган на самом деле мне в некотором смысле – если так можно выразиться, платонически – дядя. Но она умерла в молодости, увы – безжалостно отсечённая от родословного древа – не подарив мне кузена, который мог вытеснить ещё не рождённого Майлза из линии наследования. – Байерли повёл бровью в сторону Майлза. – Её когда-нибудь вспоминают нежно в ваших семейных беседах за обеденным столом?
– Мы никогда не обсуждали Форратьеров, – сказал Майлз.
– Как странно. Впрочем, мы никогда особо не говорили о Форкосиганах. Совсем не говорили, на самом деле. Такое звучное умолчание…
Майлз улыбнулся и взял длинную паузу, с любопытством наблюдая, кто первый вздрогнет. В глазах Бая уже блеснуло уважение, однако первым, чьи нервы не выдержали, оказался один из невинных свидетелей.
Майор Замори откашлялся: – Скажите, лорд Аудитор Форкосиган, так к какому заключению в конце концов пришли относительно комаррской катастрофы? Это был саботаж?
Майлз пожал плечами и позволил Баю с его обычными колкостями ускользнуть из фокуса своего внимания.
– После шести недель просеивания данных мы с лордом Аудитором Фортицем вернулись к возможной ошибке пилота как причине. Мы обсудили также возможность самоубийства, но в конце концов отвергли эту идею.
– И к какому заключению вы пришли? – спросил с интересом Замори. – Несчастный случай или самоубийство?
– М-м. Я полагал, что самоубийство многое объясняет относительно некоторых физических аспектов столкновения, – ответил Майлз, вознеся безмолвную молитву о прощении душе оклеветанного пилота. – Но так как мёртвый пилот позабыл снабдить нас какими-либо свидетельствами, подкрепляющими эту версию, – вроде записки, или сообщений, или медицинских записей, – мы не могли вынести такой вердикт официально. И не ссылайтесь на мои слова, – добавил он для правдоподобия.
Катерина, забившаяся в кресло своего дяди, кивнула понимающе при этой официальной лжи, вероятно, добавив её к своему собственному репертуару отклонений от истины.
– А что Вы думаете о женитьбе Императора на комаррианке? —добавил Формонкриф. – Полагаю, Вы должны её одобрять – Вы же в этом участвуете.
Майлз заметил, с каким сомнением это сказано. Ах да, его дядю, графа Бориса Формонкрифа, не затронули брызги от бесславного падения графа Фортрифранни, и он унаследовал лидерство уменьшающейся консервативной партии. Отношение консервативной партии к будущей императрице Лаисе в лучшем случае тепловатое, но тем не менее они осмотрительно не позволяют никакой откровенной враждебности просочиться в свои публичные высказывания, где кто-либо – читай, Имперская Безопасность – мог бы её заметить. Однако то, что Борис и Алексей родственники, не гарантия того, что они разделяют одинаковые политические взгляды.
– Я думаю, это великолепно, – сказал Майлз. – Доктор Тоскане ослепительна и красива, и Грегор, в общем, в подходящем возрасте, чтобы произвести наследника. А для всех нас важно лишь то, что нам остаётся ещё одна барраярская женщина.
– Если быть точным, ещё одна барраярка остаётся для одного из нас, – сладко поправил Байерли Форратьер. – Если только Вы не предполагаете нечто более восхитительно преувеличенное.
Улыбка Майлза стала тоньше, пока он рассматривал Бая. Остроумие Айвена, проявляющееся сверх всякой меры, никогда не становилось оскорбительным благодаря определённой бесхитростности. В отличие от него, Байерли никому не наносил оскорбления нечаянно.
– Вам, джентльмены, следует побывать на Комарре, – радушно рекомендовал Майлз. – Их купола просто переполнены прекрасными женщинами, все с безупречными генетическими картами и галактическим образованием. И наследница есть не только у клана Тоскане. Многие из комаррских леди богаты – а, Байерли? – Он не стал практично разъяснять всем присутствующим, что безответственный покойный муж госпожи Форсуассон оставил её без средств – во-первых, поскольку здесь присутствовала сама Катерина, удивлённо приподнявшая брови при его словах, а во-вторых, потому, что не сомневался: об этом Бай справился прежде всего.
Байерли слабо улыбнулся: – Деньги ещё не всё, как говорится.
 Проверим. 
– Однако я уверен, что Вы могли бы доставить себе это удовольствие, если бы решили попробовать.
Бай скривил губы: – Ваша вера в меня трогательна, Форкосиган.
– Спасибо, но дочь форов достаточно хороша для меня. У меня нет никакой потребности или интереса к инопланетной экзотике, – веско сказал Алексей Формонкриф.
Майлз попытался понять, намеренно ли это высказывание порочило его мать-бетанку – с Баем он был бы уверен, но Формонкриф никогда не производил впечатления человека с особо тонким умом – но тут Катерина громко произнесла: – Я пойду к себе и возьму эти диски с данными, хорошо?
– Будьте так добры, мадам. – Майлз надеялся, что Бай не сделал её объектом своих бандитских методов беседы. Если же так, Майлзу стоило бы сказать несколько слов наедине своему псевдо-кузену. Или, возможно, даже прислать к нему своих оруженосцев, как в старые добрые дни…
Она встала, вышла в холл, поднялась на второй этаж и больше не возвращалась. В конце концов Формонкриф и Замори обменялись разочарованными взглядами и, заговорив о том, что уже время уходить, стали собираться. Военный плащ Формонкрифа, висящий на вешалке, уже успел высохнуть с момента его прихода, как неодобрительно отметил Майлз. Джентльмены вежливо передали слова прощания отсутствующей даме через госпожу Фортиц.
– Передайте госпоже Форсуассон, что я принесу диск с рисунками скачковых кораблей для Никки так скоро, как только смогу, – заверил майор Замори госпожу Фортиц, спускаясь по ступенькам.