Этан с Афона

— Здравствуйте, — вежливо заговорил Этан. — Я представляю Бюро Иммиграции и натурализации планеты Афон. Я хотел бы рассказать вам, если позволите, о больших возможностях в освоении новых территорий, доступных для поселенцев…
Разом воцарилась мёртвая тишина, которую нарушил крупный мужчина в рабочей одежде зелёного цвета:
— Афон? Планета гомиков? И ты оттуда?
— Не может быть, — сказал другой, в синей спецовке. — Эти парни и носа не кажут со своего комка грязи.
Третий, в жёлтом, произнёс что-то чрезвычайно грубое.
Этан сделал вдох и храбро начал снова.
— Уверяю вас, я действительно оттуда. Меня зовут Этан Эркхарт; я врач, специалист по репродуктивной медицине. В последнее время нам грозит кризис рождаемости…
Зелёный комбинезон заржал.
— Да уж! Слушай, я тебе скажу, где у вас закавыка, приятель…
Грубиян, от которого исходили насыщенные пары алкоголя, произнёс что-то скабрезное. Зелёный Комбинезон хрюкнул от смеха и фамильярно похлопал Этана по животу.
— Ты ошибся лавочкой, афонец. Тебе надо на Колонию Бета. Там тебя живо в бабу переделают, а после этого залетишь — глазом моргнуть не успеешь.
Грубиян ещё раз произнёс ту же пошлость. Этан повернулся к нему. Взбешённый и растерянный, он заговорил очень официальным тоном:
— Сударь, у вас, кажется, сложилось прискорбно предвзятое представление о моей планете. Отношения жителей между собой строятся только на взаимном влечении и являются их сугубо личным делом. Есть также множество коммун, жители которых интерпретируют заветы Отцов-Основателей буквально и хранят обет целомудрия. Они пользуются глубоким уважением…
— Бэээээ! — заорал Зелёный Комбинезон. — Это ещё хуже!
Его товарищи громко захохотали.
Этан почувствовал, как к лицу приливает кровь.
— Прошу меня извинить. Я здесь проездом. Это единственное место на станции Клайн, из тех, что я видел до сих пор, где нет женщин, и я подумал, что здесь возможен разумный разговор. Это очень серьёзное…
Грубиян опять громко сказал что-то на ту же тему.
Этан резко повернулся и ударил его кулаком.
Потом он замер, ужаснувшись, что настолько перестал контролировать себя. Послу нельзя так себя вести — нужно сейчас же извиниться…
— Нет женщин, говоришь? — прорычал грубиян, поднимаясь на ноги. Глаза у него были дикие, красные и пьяные. — Так вот зачем ты сюда явился — подцепить кого-нибудь хотел, мать твою? Я тебе покажу…
Этана крепко схватили за руки с двух сторон кряжистые приятели Грубияна. Он задрожал, но подавил в себе желание сопротивляться и вырываться, продиктованное страхом. Если он сохранит хладнокровие, то, может быть, ему ещё удастся…
— Эй, ребята, стойте, — испуганно сказал Зелёный комбинезон. — Он ведь просто проезжий…
От первого удара Этан сложился пополам, с присвистом дыша через сжатые зубы. Двое, которые держали его, выпрямили его силой.
— … что мы тут делаем… — удар, — … с такими, как ты!
Этан почувствовал, что в нем не осталось воздуха, чтобы извиниться. Он отчаянно надеялся, что Грубиян не собирается произносить очень уж длинную речь. Но Грубиян продолжал, используя удары вместо знаков препинания:
— чёртов — проныра — будешь ещё шнырять тут…
Его прервал чей-то альт, произнёсший небрежно и ехидно:
— А вас не пугает, что силы неравны? Что, если он вырвется и бросится на вас, а вас всего только шестеро?
Этан вывернул шею: это была та женщина-наёмник, коммандер Куинн. Она стояла, слегка покачиваясь с носка на пятку, чутко наклонив голову набок.
Зелёный комбинезон почтительно выругался вполголоса; Грубиян просто выругался.
— Слушай, Зед, — сказал Зелёный комбинезон, кладя руку на плечо приятеля, но не сводя глаз с лица женщины. — Я думаю, хватит уже.
Грубиян стряхнул его руку. — Какое тебе дело до этого грязееда, дорогуша? — осведомился он.
Женщина искривила угол точёных губ; Синий комбинезон открыл рот, как заворожённый.
— Допустим, я его военный советник, — сказала она.
— Бабы, которые любят гомиков, — рявкнул Грубиян, — ещё хуже самих гомиков!
И стал ругаться дальше.
— Зед, — пробормотал Синий комбинезон, — заткнись. Она не из техников. Она боевой ветеран — посмотри на её нашивки…
Сидевшие на другом конце комнаты зашевелились; некоторые из сторонних зрителей благоразумно вышли.
— Не люблю пьяных, — протянула женщина куда-то в пространство, — но агрессивные пьяницы просто омерзительны.
Грубиян, шатаясь, шагнул к ней, невнятно бормоча непристойности. Она ждала, не двигаясь, пока он не пересёк какую-то невидимую границу. Послышалось жужжание, блеснула вспышка синего света. Когда парализатор повернулся у неё в руке и бесшумно скользнул обратно в кобуру, Этан понял, что ждала она, чтобы не задеть лучом остальных; все они оказались вне радиуса поражения и остались невредимы.
— Проспись, — выдохнула она. Потом взглянула на двоих мужчин, которые всё ещё держали Этана.
— Это ваш друг? — она кивнула на Грубияна, лежавшего ничком на полу. — Советую выбирать осторожнее. С такими друзьями недолго и жизни лишиться.
Этана поспешно уронили. Колени его подогнулись, и он скорчился, обхватив свой многострадальный живот. Женщина-наёмник помогла ему подняться на ноги.
— Идём, паломник. Я отведу тебя туда, где тебе следует быть.
* * *
— Надо было сказать: «А что, у вас своих не хватает?» — сообразил наконец Этан. — Вот что я должен был ему сказать. Или, может быть…
Губы коммандера Куинн искривились. Этан тревожно подумал: почему все местные жители находят афонцев такими забавными? Кроме тех, которые ведут себя так, как будто он им предлагает заразиться проказой. Но тут новый испуг почти что выбил его из колеи, так что он едва не уцепился за руку женщины. «О Бог-Отец, это что, полицейские?»
К ним по коридору приближались двое мужчин. Они были одеты в форму цвета сосновой хвои с ярко-синими зигзагами, а с поясов у них свисал внушительный набор оборудования. Этан внезапно ощутил угрызения совести.
— Может быть, мне следует пойти и сдаться, чтобы поскорее покончить с этим? Я ведь и вправду первым напал на того человека…
У коммандера Куинн задрожали губы от смеха.
— Не стоит, если только у вас под ногтями нету какого-нибудь нового возбудителя болезни растений. Эти ребята из Биоконтроля — экологической полиции. Вся станция Клайн у них под каблуком.
Она замедлила шаг, обменялась вежливыми кивками с полицейскими, и, когда те пошли дальше, добавила вполголоса:
— Они все слегка свихнутые на чистоте — из той породы, что поминутно моют руки.
Подумав, она продолжила:
— Хотя лучше им дорогу не переходить. У них неограниченные полномочия на задержание и обыск — могут подвергнуть принудительной обработке от вшей, а у вас не будет даже права протестовать.
Этан подумал.
— Я полагаю, что экология станции гораздо менее устойчива, чем планетная.
— Да, она будто балансирует на проволоке между огнём и льдом, — согласилась Куинн. — В других местах есть религиозные обряды. У нас вместо этого — учебные тревоги. Кстати говоря, если вы увидите пятно изморози в любом месте, кроме причала — немедленно сообщите об этом.
Они наконец дошли до Приюта Приезжих. У Куинн были слишком проницательные глаза, их серьёзный взгляд не вязался с губами, подрагивающими в улыбке. Под этим взглядом Этану стало страшно не по себе.
— Я надеюсь, что этот небольшой неприятный эпизод не создал у вас плохого впечатления о всех обитателях Станции, — сказала она. — Мне бы хотелось пригласить вас поужинать со мной, чтобы как-то загладить плохие манеры моих соотечественников.
Это что, какая-то хитрость, чтобы заманить его туда, где он будет одинок и беспомощен? Он слегка отстранился от нее, а она продолжал а двигаться вперёд, ступая рядом с ним бесшумно, как хищная кошка.
— Я… я… не сочтите меня неблагодарным, — запинаясь, произнёс он, и его голос поднялся почти до визга, — но, э-э-э… у меня живот болит, — и это была правда, — спасибо, конечно, — он был уже рядом с лифтом, поднимающим на следующий уровень, где его гостиница, — прощайте!